– Ты сам себя обманул, – сказал Гордон. – Я не говорил, что присоединюсь к тебе.

Мгновение араб свирепо смотрел на него. Но ибн Заруд был очень коварным человеком. Пожав плечами, он, казалось, забыл свой гнев.

– Вы умный человек, сахиб, – сказал он. – Немногим удавалось провести ибн Заруда. Давайте будем друзьями. У вас есть какое-нибудь хорошее вино или ром?

Этими словами он усыпил бдительность Эль Борака. Ведь тогда Эль Борак был еще совсем молодым человеком. Когда Гордон отвернулся, чтобы достать вино, араб, быстрый, как лесной кот, выхватил тяжелый пистолет и выстрелил Эль Бораку в голову. Эль Борак покачнулся, но затем, как пантера, прыгнул на ибн Заруда, одной рукой выбив пистолет из руки араба, другой – приставив кинжал к его груди. Ибн Заруд обхватил Гордона за пояс, и они стали бороться. Я вбежал в палатку, швырнул араба головой об пол и встал над ним с занесенной для удара саблей.

– Мне убить его? – спросил я Эль Борака.

Он покачал головой и вложил кинжал в ножны. Я увидел, что он невероятным усилием воли овладел собой, хотя никогда еще я не видел в глазах мужчины такое желание убить, как в глазах Эль Борака.

Он приказал мне помочь ибн Заруду встать, что я и сделал, держа саблю наготове.

– Ибн Заруд, – сказал Гордон с усмешкой, – почему ты считаешь каждого человека, которого встретишь, таким же дураком, как ты сам? Я заставил тебя дать мне те сведения, какие я хотел получить, но в остальном мне нет до тебя дела. Ты мне надоел. Ты внушаешь мне отвращение. Ты непорядочный человек. Хода Хан, выстави его по-хорошему вон.

Я сделал так, как сказал Гордон, и отвесил арабу самый великодушный пинок, когда вывел его из палатки.

– Много ли ты слышал из нашего разговора, Хода Хан? – спросил Гордон.

– Да все, – ответил я, застигнутый врасплох.

– Ты очень обяжешь меня, если не будешь упоминать об этом разговоре, – сказал Эль Борак.

– Я сделаю так, как сахиб пожелает, – заверил я его.

– Так будет лучше для твоей же пользы, – сказал Эль Борак, и на мгновение его глаза блеснули, когда он посмотрел мне в лицо. У меня поползли мурашки по телу.

– В другой раз я бы... – Он внезапно замолчал. Я понял. Он хотел сказать, что в другой раз он убил бы араба, но не договорил, чтобы я не подумал, что он хвастун и хочет оскорбить меня.

– Ты хорошо поступил, Хода Хан, – продолжил он, – и в награду можешь оставить себе пистолет араба, который у тебя в кармане. А теперь иди.

Но, клянусь Пророком и могу руку дать на отсечение, Эль Борак не смотрел на меня, когда я украдкой прятал пистолет!

Некоторые видели, как араб вылетел из палатки, и засыпали меня вопросами. Я рассказал о драке, но ничего не сказал о том, что произошло между Гордоном и ибн Зарудом.

Яр Али Хан завидовал – ведь другой, а не он помог Эль Бораку в схватке – и был готов поссориться со мною, давно решив про себя, что будет правой рукой Гордона.

Араб ушел в свой лагерь, и некоторые воины – Багхила Хан, Лал Сингх и особенно Яр Али – хотели напасть на его стоянку, но Гордон запретил. Вскоре люди сафари сложили палатки и ушли.

Мы двинулись в противоположном направлении и скоро набрели на селение в джунглях. Оно состояло из нескольких хижин, сделанных из травы пополам с глиной и окруженных стеной из того же материала. Люди из деревни, чернокожие и очень некрасивые, принесли нам фрукты, козлятину и молоко в больших тыквах. Эти негры, очень уродливые и грязные, носили только повязки на бедрах. Подошли и женщины, но Гордону не понадобилось запрещать нам что-нибудь с ними делать, потому что негритянки были еще уродливее мужчин и носили большие кольца в носу.

Покинув деревню, мы подошли к реке, которую Гордон называл Лимпопо. Мы переплыли ее на лодках туземцев и на другом берегу обнаружили еще одну деревню. Там наняли носильщиков, потому что наши захотели вернуться к себе домой на побережье. Скоро джунгли кончились, и отряд вышел на широкую равнину, покрытую густой травой. Гордон называл эту равнину саванна. Здесь были львы, буйволы, антилопы и много бабуинов на маленьких холмах, которые Гордон называл копье.

Мы разбили лагерь в саванне. Эль Борак, Багхила Хан, Лал Сингх, Гхур Шан и Яр Али держали совет в палатке Эль Борака.

Потом Эль Борак нам сказал:

– Вы зашли со мной так далеко, ничего не зная о моих планах и веря, что я приведу вас к хорошей добыче. Теперь вы должны знать, куда я собираюсь идти. В Центральной Африке есть удивительный народ, имеющий много золота и драгоценных камней. Это самое древнее государство из тех, которые существовали здесь и о которых помнят люди. Я много слышал о нем, но до недавнего времени не знал точно, где оно находится.

– А как далеко до этой страны? – спросил Ормузд Шах.

– Около тысячи миль на северо-запад, – ответил Эль Борак.

Мы все выразили недовольство, услышав такое.

– Хо, – воскликнул Яр Али Хан, – последовав за Эль Бораком, вы доказали, что вы мужчины. Что же вы теперь жалуетесь? Отсюда до Афганистана расстояние вдвое больше.

Тогда Эль Борак снова заговорил. Он рассказал нам о великолепии той древней империи и о золоте и драгоценных камнях, которые мы там добудем. И в самом деле, Эль Борак обладал таким даром красноречия, что, когда он закончил говорить, никто из нас не захотел вернуться.

– А вы уверены, что араб дал вам верный ключ? – спросил Багхила Хан Эль Борака не тогда, когда мы держали совет, а уже после, и это подслушал Абдулла Гхулаб.

– Конечно, – ответил Эль Борак. – Он был так уверен в своей хитрости, что у него и мысли не возникло, что я постараюсь выведать все, что он знает. Это не на британской и не на французской территории, нужное нам место находится, несомненно, в Бельгийском Конго. Хасан ибн Заруд думал, что я дурак.

– Так же, как и Хумаил Хан, – заметил Яр Али с жестокой усмешкой.

Когда шли через саванну, Гордон разрешил охотиться, так что Магомет Али и я вместе с другими прошли по равнине, обогнули холм и натолкнулись на туземца, совершенно непохожего на тех негров, которых мы видели в джунглях. Это был высокий человек, молодой и хорошо сложенный, одетый только в набедренную повязку, державший в руке тяжелую дубинку примерно в три фута длиной, с большим набалдашником на конце. Он казался мускулистым и быстрым, как пантера, и черты его лица походили на европейские.

Мы заговорили с этим негром, но он не понимал нашего языка, а его язык не был похож на язык носильщиков, который мы немного знали.

– Давайте возьмем его в плен, – сказал Магомет Али, – и доставим к Эль Бораку.

Я согласился, и мы набросились на него все одновременно, намереваясь бить прикладами винтовок, если он будет сопротивляться. Но он не тронулся с места и сильно ударил меня прямо по голове своей дубинкой. Хорошо, что у меня на голове был большой тюрбан. Магомет Али, увидев это, выхватил саблю, но негр уклонился и ударил его. Магомет Али упал.

Тем временем Лал Сингх также обогнул холм и вмешался в происходящее, так как он говорил на языке этого негра. Гордон научил его многим языкам.

– Вы оба дураки, – сказал сикх с большим презрением. – Этот человек из племени, которое Гордон хочет сделать своим союзником.

И он повернул назад в лагерь, негр пошел вместе с ним, а мы следовали позади несколько удрученные. Гордон и чернокожий долго беседовали. Негра звали Уналанга, и он был из племени зулу.[6]

Он проводил нас в деревню, которую называл крааль.[7] Когда мы приблизились, отряд вооруженных людей вышел нам навстречу. Они все были высокими крепкими мужчинами со щитами и короткими тяжелыми копьями, боевыми топорами и дубинками. Одеждой служили лишь набедренные повязки, а головы украшали кольца из черного каучука.[8] Гордон и Уналанга поговорили с ними. Зулусы пригласили нас. Было такое впечатление, что они слышали о Гордоне. И в самом деле, кто на Востоке о нем не слышал!