Силла закрыла глаза.

— О боже. Я не знаю, что мне делать.

— Все будет хорошо. Теперь пойдем наверх. Тебе нужно прилечь.

Он уложил ее на диване в гостиной, и, как он и думал, через двадцать минут психологическое и физическое напряжение сменилось глубоким сном. Форд взял телефон и вышел на веранду, оставив дверь открытой, чтобы увидеть, если она проснется. Устроившись в кресле, он сделал несколько звонков, начав с отца Силлы.

Заметив Мэтта, который шел по дорожке от дома Силлы к нему, Форд закончил разговор, на этот раз со своей знакомой, дипломированной медсестрой — ей он позвонил, чтобы убедиться, что правильно лечит травмы Силлы.

Отключив телефон, он указал Мэтту на стул.

— Какого черта, Форд?

— Хеннесси, — ответил тот и рассказал обо всем.

— Господи. Сумасшедший ублюдок. Ты уверен, что с ней все в порядке?

— Я только что разговаривал с Холли. Помнишь Холли?

— Медсестру Холли?

— Да. Она считает, что было бы лучше, если бы я уговорил Силлу пройти медосмотр. А пока — тепло к ногам, холод к синякам, отдых, обезболивающее. Все это я сделал. Ты видел пикап?

— Да, он его здорово раскурочил. И свой микроавтобус тоже. Она врезала ему по яйцам?

— Похоже.

— Это она молодец, — с восхищением сказал Мэтт. — Я бы и сам ему врезал.

— В порядке очереди.

— Послушай, если тебе что-нибудь нужно, если ей что-нибудь нужно, ты знаешь, где меня найти. И много парней там, через дорогу, скажут то же самое.

— Я знаю.

— И скажи ей, чтобы не волновалась по поводу работы. Мы все сделаем. Можешь прийти и включить сигнализацию, если она останется у тебя.

— Да, я об этом позабочусь.

— Вопросы, сообщения и все такое прочее я буду оставлять в ее блокноте и передам Брайану, чтобы он делал то же самое. Завтра увидимся.

Прошло два часа, и Форд стал размышлять, не нужно ли ее разбудить — на тот случай, если у нее действительно сотрясение. Он не успел прийти ни к какому выводу, когда увидел, как на дорожку к ее дому сворачивает неприметная машина. Он ждал, наблюдая, как Уилсон и Айрик вышли из машины и прошли в дом. Затем вышли, снова сели в машину и поехали к нему.

— Мистер Сойер.

— Уже превратилось в привычку, правда?

— Мисс Макгоуэн здесь?

— Да. Вся в синяках, измученная — спит. Где Хеннесси?

— В камере. Хотите, чтобы я перечислил выдвинутые против него обвинения?

— Нет, если их достаточно, чтобы запереть его там надолго.

— Мы хотим поговорить с мисс Макгоуэн, уточнить ее показания.

— Она спит, — повторил Форд и встал. — С нее хватит на сегодня. Более чем достаточно. Если Хеннесси в камере, как он того заслуживает, у него не будет больше шанса попытаться убить ее.

— Если бы у нас были доказательства, то мы упрятали бы его в тюрьму раньше.

— Теперь-то они у вас есть? — ответил Форд. — Лучше поздно, чем никогда?

— Форд, — Силла приоткрыла раздвижную дверь. — Все в порядке.

— Черта с два.

— Ладно, ты прав. Не в порядке. Но я поговорю с детективами. Это нужно сделать, — она распахнула дверь шире. — Вы не подождете минутку в гостиной? — спросила она Уилсона и Айрика.

Когда они вышли из комнаты, она подождала, пока за ними закроется дверь, и положила ладони на плечи Форда.

— Меня никто никогда не защищал, — она поцеловала его. — Ни разу за всю мою жизнь никто не становился между мной и чем-то неприятным. Это такое удивительное чувство. Как приятно сознавать, что мне даже не нужно спрашивать, пойдешь ли ты со мной.

Она взяла его за руку, и они вместе пошли к детективам.

Часть третья

ОТДЕЛКА

И хотя родина есть только имя, только слово, — оно сильно, сильней самых могущественных заклинаний волшебника, которым повинуются духи.

Чарлз Диккенс

Глава 21

— Как вы себя чувствуете? — спросил Уилтон, когда она вместе с Фордом села на диван; Спок улегся между ними.

— Как это ни странно, везучей.

— Вас осматривал врач?

— Нет, это всего лишь синяки и шишки.

— Нам не помешал бы медицинский отчет: справка от врача с фотографиями ваших травм.

— Тут у меня еще нет своего врача. И я не…

— У меня есть, — перебил ее Форд. — Я позвоню.

— Мы допросили Хеннесси, — сообщил им Айрик, — пока предварительно. Он не отрицает, что протаранил вашу машину и пытался столкнуть вас с дороги. Утверждает, что вы угрожали его жене.

— Я заезжала к ней утром. Забыла тебе сказать, — она повернулась к Форду. — Плохо соображаю после всего этого. На самом деле я хотела поговорить с ним, но она сказала, что его нет дома. Мы поговорили на ее крыльце. Потом я уехала. Я не угрожала ни ей, ни кому-то еще. А если он думает, что разговор с женой — это повод столкнуть меня в канаву, то он правда сумасшедший.

— Когда вы разговаривали с миссис Хеннесси?

— Точно не знаю. Около девяти. После нее я поехала по своим делам. Останавливалась четыре или пять раз, от Фронт-Роял до Морроу-Вилидж. Я увидела его микроавтобус, когда он ехал от моей фермы, а я yже возвращалась домой. Он увидел меня, а через минуту уже гнался за мной. Он протаранил меня, не помню сколько раз. Не меньше трех или четырех. Помню, что меня бросало по всей дороге. Я задела ограждение и думала, что перевернусь. Потом оказалась в канаве. Наверное, если бы не ремень и подушка безопасности было бы хуже.

— Вы вышли из машины, — напомнил Уилсон.

— Точно. Злая, как черт. Начала кричать на него. Он кричал на меня. Потом толкнул. Еще раз толкнул, и я ударилась спиной о пикап. Он сказал: «Я вижу тебя». И опять поднял кулак. После этого я ударила его ногой.

— Как вы думаете, что он имел в виду, говоря: «Я вижу тебя»?

— Мою бабушку. Он хотел сказать, что видит мою бабушку. Ему кажется, что, причиняя вред мне, он добирается до нее. Он напал на моего друга, потом разбил мои вещи, а теперь принялся за меня.

— У нас есть доказательства только в отношении сегодняшнего инцидента, — сказал Уилсон. — Остальное он отрицает.

— Вы ему верите?

— Нет, но нам трудно понять, почему человек, которого обвиняют в нападении с использованием транспортного средства, опрометчивом создании угрозы безопасности и преднамеренном нападении, отказывается признать вторжение и вандализм. Дело в том, мисс Макгоуэн, что он, похоже, считает себя правым в сегодняшнем инциденте. Никакого раскаяния или страха перед последствиями. Если бы его жена не привела адвоката, мы могли бы добиться большего.

— И что теперь?

— Формальное предъявление обвинения, прошение об освобождении под поручительство. Учитывая его возраст и то, сколько времени он живет здесь, адвокат попросит, чтобы его отпустили под свою ответственность. А учитывая характер нападения и то, что он живет неподалеку от вас, окружной прокурор, вероятно, потребует, чтобы в освобождении под поручительство было отказано. Не могу сказать, чем все это закончится — может, чем-то средним.

— Его жена клянется, что он не покидал дома прошлым вечером, — Айрик раскрыл лежавший у него на коленях блокнот. — Что они ушли из парка сразу после того, как увидели вас, и он оставался дома всю ночь. Правда, мы выудили из нее признание, что он часто проводит время в комнате сына, запирается там, спит там. Так что он мог выйти из дома незаметно для нее. Мы этим займемся, обещаю вам.

Сразу после того, как детективы ушли, приехал отец Силлы вместе с Патти и Энжи. Они были просто в ужасе от произошедшего и так кричали, что не услышали, как появилась мать Форда с большим пластиковым контейнером для еды «Тапперуэр» и букетом цветов.

— Не вставай, бедняжка. Я принесла тебе куриный суп.

— О, Пенни, как это предусмотрительно, — Патти вскочила, чтобы взять цветы. — Я не подумала о еде и цветах. Я не подумала…

— Конечно, не подумала. У тебя голова была занята совсем другим. Силла, я прямо сейчас разогрею тебе тарелку. Мой куриный суп — универсальное лечебное средство. Простуда, грипп, синяки, шишки, ссоры с возлюбленными, дождливые дни. Форд, найди Патти вазу для цветов. Ничто так не поднимает настроение, как букет подсолнухов.