— После смерти отца мы с сестрой живем в Мэноре уединенно, — объяснила Прунелла, — а поскольку мы живем очень тихо и скромно, то ни в ком не нуждаемся.

— Вы говорите о «тихой и скромной» жизни, — произнес граф, — это меня удивляет. В нашем графстве всегда было очень весело, здесь так много богатых домов и гостеприимных хозяев. Он говорил как бы для себя, вспоминая прошлое, и ответ Прунеллы прозвучал для него неожиданно.

— Я уверена, что теперь, после окончания войны, вы, милорд, без особого труда найдете много людей, с которыми можно весело провести время. Прунелла имела в виду, что неженатый граф Уинслоу, даже если он не сможет вновь сделать гостеприимным свой дом, вызовет большой интерес в округе, и многие соседи, особенно обладатели дочерей на выданье, будут стремиться увидеть его у себя.

— Вы хотите сказать, мисс Прунелла, что я смогу развлекаться, в то время как вы лишены такой возможности? — заметил граф.

Прунеллу смутила его проницательность, после продолжительной паузы она объяснила:

— В течение года я носила траур по отцу.

— А до этого?

— Мне бы не хотелось обсуждать мою личную жизнь, милорд, — сдержанно ответила Прунелла.

— Это ' поразительно! — воскликнул граф. — Вы вникаете в мои личные дела, вы управляете моим домом и даже моим поместьем, а как только я проявляю интерес к вам, захлопываете дверь перед моим носом. Прунелла чувствовала, что только ее нежелание говорить о себе задело Джеральда. Он явно не был удовлетворен ходом разговора, и все же она попыталась вернуться к интересующей ее теме:

— Я хотела поговорить о вашем племяннике, милорд.

— Я это уже понял. В то же время я бы хотел воссоздать общую картину происходящего, но, к сожалению, мисс Браутон, вы отказываетесь помочь мне в этом.

— Уверена, — быстро сказала Прунелла, — что теперь, когда вы вернулись, ваш племянник обратится к вам за финансовой поддержкой.

— Почему вы в этом так уверены?

— Во-первых, он является вашим наследником и, кроме того... — Она смутилась и замолкла.

— А во-вторых? — Ему хотелось полной ясности.

Прунелла не ответила, и граф продолжил:

— Вы совершите ошибку, если не выскажетесь откровенно и скроете от меня что-либо.

— Хорошо, — согласилась Прунелла. — Вчера я узнала, что неделю назад, когда мистер Лоуэс гостил в нашем графстве, он нанес визит адвокатам вашего отца. Он пытался выяснить, какие шаги можно предпринять, чтобы вас признали умершим ввиду вашего многолетнего отсутствия, а он, в свою очередь, мог бы предъявить тогда права на дом со всем имуществом, что в нем находится. Граф не проронил ни слова, выслушивая ее, и Прунелла продолжила:

— Вы, безусловно, понимаете, это означает, что все пошло бы с молотка. У него нет ни малейшего желания жить здесь, он явно предпочитает Лондон, и в любом случае ему это не по карману... И портреты кисти великого Ван Дейка покинут эти стены первыми! В ее голосе было столько горячности и боли, что одержимость девушки даже позабавила его. Граф проговорил, почти растягивая слова:

— Я вижу, мои картины очень много значат для вас, мисс Браутон, однако это всего лишь картины.

— Как вы можете это говорить, ведь они двести лет переходили в вашем роду от отца к сыну? Ведь на многих полотнах изображены ваши предки, а галерею для них построил сам Иниго Джонс?

— Вы, безусловно, прекрасно информированы, мисс Браутон.

В реплике графа звучал сарказм, но Прунеллу уже ничто не могло остановить.

— Как и ваш отец, я рассматриваю эти портреты как святыню, передаваемую потомкам, а не как полотна, пусть даже имеющие огромную художественную ценность, которыми может распорядиться любой искатель приключений, нуждающийся в деньгах на игру и женщин! Ее голос звенел от возмущения, но граф опять рассмеялся.

— Замечательно сказано, мисс Браутон! Я вас прекрасно понял, поскольку в свои молодые годы тысячи раз выслушивал подобные тирады, пока уже не смог этого больше выносить и не уехал из Англии, чтобы их не слышать. Прунелла почувствовала, что мужество ее покинуло. Какой смысл продолжать разговор с этим человеком? Все, что говорили о графе, скорее всего было правдой, и сейчас он ничуть не лучше, чем был, когда бросил отца и увез чужую жену. Прунелла решила, что самое лучшее в этой ситуации — достойно уйти и оставить графа поступать как ему заблагорассудится. Но она помнила, сколько людей зависит от нее. Привратники, живущие в сторожках у ворот, которые были так слабы, что зимой ей приходилось самой доставлять им продукты. Арендаторы, которым хватало продуктов только для собственного пропитания. У большинства из них не было средств ни на ремонт дома, ни на починку обветшалых хозяйственных построек. И многие другие. Даже Картеры уже совсем старые, но, поскольку для них нет; свободного коттеджа, они пока остаются я Уинслоу-холле и делают что могут, чтобы поддерживать в нем порядок.

Пока эти мысли пробегали в ее голове, граф наблюдал за ней с насмешливой улыбкой, которая так ее раздражала.

— Продолжим нашу беседу, — сказал он через некоторое время. — Вы негативно говорили о моем племяннике и совершенно ясно дали понять, что не потерпите его в качестве своего зятя. Я правильно вас понял, мисс Браутон?

— Я сделаю все, чтобы предотвратить это, милорд!

— Вы даже обратились за помощью ко мне, хотя и уверены, что мы с ним «одного поля ягоды», как говорила моя нянька.

Прунелла подумала, что это абсолютно верно отражает ситуацию, и не знала, что ответить. Она просто ждала, глядя графу в глаза.

— Из ваших слов я делаю вывод, что ваша сестра богатая наследница, как и вы сами, — наконец произнес он с задумчивым видом.

— Нет, милорд. — Нет?

—Моей сестре была оставлена значительная сумма денег...

Она поколебалась и закончила:

— ...моей матерью.

— Я, кажется, помню вашу мать, — сказал граф. — Да, я помню ее, она была очень красива. Как жаль, что ее больше нет.

Прунелла ничего не ответила, и когда он посмотрел на нее, то заметил, что девушка опустила глаза и плотно сжала губы.

— Я сказал, что сожалею о смерти вашей матери, — с искренним сочувствием повторил он.

— Я слышала это, милорд.

— Где она умерла?

— Мне это неизвестно, — сухо ответила Прунелла.

— Вы должны понимать, что возбуждаете мое любопытство, мисс Браутон, — заметил граф.

— Я не желаю говорить об этом, милорд.

Я обратилась к вам в связи с Нанетт и вашим племянником.

—Это может подождать, —  ответил граф. — Что это за тайна, связанная с вашей матерью?

Прунелла поднялась с кресла и подошла к окну, так же как это сделал граф некоторое время назад. Она смотрела в сад, а граф с интересом рассматривал ее стройную изящную фигуру, освещенную сейчас лучами солнца, которую до этого скрывало унылое серое платье. Через некоторое время, которое понадобилось ей, чтобы принять решение, Прунелла сказала, не поворачиваясь к графу лицом:

— Я полагаю, что, раньше или позже, вы все равно узнаете об этом, так что пусть это случится сейчас. Граф услышал, как она перевела дыхание и продолжила:

— Моя мать... сбежала из дому... шесть лет... назад.

— Похоже, это довольно распространенное развлечение в наших краях, — заметил граф.

— Я не собираюсь над этим смеяться, милорд, и теперь, когда вы узнали, что хотели, я буду вам очень признательна, если мы оставим эту тему. Имя моей матери не    упоминалось в нашем доме после ее исчезновения. Последовало продолжительное молчание. Прунелла отошла от окна и снова села в кресло.

— Очевидно, что так же, как и я сам, ваша мать не могла более мириться с окружающей ее атмосферой, — сказал граф. — Вы скучаете по ней?

— Я не хочу говорить о моей матери, милорд, — отрезала Прунелла.

— Но мне это интересно, — настаивал граф, не желая проявить душевной чуткости и сострадания. — Теперь я вспомнил, какой она была красавицей и насколько старше ее был ваш отец. Он фактически был ровесником моего отца, которому было уже около пятидесяти, когда я родился. Прунелла ничего не ответила, и граф насмешливо продолжил: