Когда Лео заболел скарлатиной, Меррипен помогал его выхаживать, был терпелив и добр даже больше, чем Амелия. Позже она сказала Лео, что он обязан своей жизнью Меррипену. Однако Лео, вместо того чтобы быть благодарным, казалось, не мог ему этого простить.

«Пожалуйста, Лео, веди себя прилично», – повторяла про себя Амелия. Ей хотелось умолять об этом брата, но она промолчала и в сопровождении сестер поднялась на ярко освещенное крыльцо особняка.

Массивные двойные дубовые двери открывались в огромный холл, украшенный бесценными гобеленами. Величественная мраморная лестница вела на галерею второго этажа. Даже самые отдаленные уголки холла и коридоры во внутренние помещения были освещены громадной хрустальной люстрой.

Внутреннее убранство дома было безупречно чистым, сверкающим и отполированным. Не было ничего новомодного, никаких острых углов, которые могли бы разрушить атмосферу истинного великолепия.

Именно таким, подумала Амелия, должен был выглядеть Рамзи-Хаус.

Между тем лакеи вышли, чтобы принять у них шляпы и перчатки, а пожилая домоправительница радушно приветствовала гостей. Однако внимание Амелии было приковано к идущим им навстречу лорду и леди Уэстклифф.

Облаченный в отлично сидящий на фигуре вечерний костюм, лорд Уэстклифф двигался с уверенностью заядлого спортсмена. Его лицо было скорее необычным, чем красивым. Сдержанность в проявлении эмоций выдавала человека, привыкшего быть требовательным к другим, равно как и к себе.

Не было сомнения, что такой могущественный человек, как Уэстклифф, выберет себе в жены идеальную англичанку – женщину, с детства впитавшую в себя холодную утонченность. Амелия была удивлена, когда леди Уэстклифф заговорила с явным американским акцентом – слова вылетали из ее рта с такой быстротой, что казалось, она говорила не задумываясь.

– Вы представить себе не можете, как давно я мечтала о новых соседях. Здесь, в Гемпшире, бывает так скучно! Я буду рада познакомиться со всеми Хатауэями. – Она удивила Лео, протянув ему руку, как это обычно делают мужчины: – Лорд Рамзи, как приятно.

– К вашим услугам, миледи. – Лео не мог понять, как ему вести себя с этой женщиной.

Леди Уэстклифф и Амелии протянула руку. Амелия ответила на крепкое рукопожатие и посмотрела в немного раскосые карие глаза графини.

Лиллиан Уэстклифф была высокой худощавой молодой женщиной с блестящими каштановыми волосами, приятными чертами лица и веселой улыбкой. В отличие от своего мужа она излучала дружелюбие, которое сразу располагало к ней.

– Вы Амелия, та самая, в которую вчера стреляли?

– Да, миледи.

– Я так рада, что граф вас не убил. Вообще-то он редко промахивается.

Дерзость жены вызвала у графа снисходительную улыбку, было видно, что он давно привык к подобным шуткам своей очаровательной супруги.

– Я не целился в мисс Хатауэй, – спокойно сказал он.

– Ты мог бы придумать себе более безопасное хобби, – предложила леди Уэстклифф. – Например, наблюдать за птицами или коллекционировать бабочек. В общем, что-то более благородное, чем организовывать взрывы.

Амелия ожидала, что такая дерзость рассердит графа, но граф рассмеялся. Пока его жена знакомилась с членами семьи Хатауэй, он продолжал смотреть на нее с теплотой и нескрываемой нежностью.

Амелия представила сестер необычной хозяйке. Слава богу, никто из них не забыл сделать реверанс и вежливо отвечал на все прямые вопросы, на такие, например, любят ли они кататься верхом, нравится ли им танцевать, пробовали ли они местные сорта сыра и не любят ли они, так же, как и она, такие скользкие английские блюда, как угорь и свиной студень.

Все рассмеялись, когда хозяйка состроила забавную гримасу отвращения, а потом направились в гостиную, где в ожидании приглашения к ужину собралось около двух дюжин гостей. Амелия слышала, как Поппи шепнула Беатрикс на ухо:

– Она мне нравится. Ты думаешь, все американки такие экстравагантные?

Экстравагантная. Да, это слово, пожалуй, как нельзя лучше подходило леди Уэстклифф.

– Мисс Хатауэй, – спросила графиня Амелию, – граф сказал мне, что в Рамзи-Хаусе так давно никто не жил, что дом, наверное, лежит в руинах?

Прямота графини привела Амелию в растерянность.

– Ах нет. Руины – это слишком сильно сказано. Просто дом надо как следует почистить и убрать, а кое-что – починить, и… – Она замолкла, так ей стало неловко.

– Все так плохо, да? – Леди Уэстклифф смотрела на нее с откровенной симпатией.

Амелия слегка пожала плечами.

– Конечно, работы очень много, – призналась она. – Но я не боюсь работы.

– Если вам нужна помощь или совет… в распоряжении Уэстклиффа есть неиссякаемые ресурсы. Он может подсказать вам, где что найти…

– Вы очень добры, миледи, – поспешно ответила Амелия, – но вам нет нужды заниматься нашими домашними делами. – Менее всего Амелии хотелось, чтобы ее семья выглядела нищей и, не дай бог, попрошайкой.

– Вам не удастся избежать нашего вмешательства, – усмехнулась леди Уэстклифф. – Вы сейчас в сфере влияния Уэстклиффа, а это означает, что, хотите вы того или нет, вам будут советовать. И самое худшее из всего этого то, что он почти всегда прав. – Она бросила на мужа взгляд, полный любви.

Словно почувствовав ее взгляд, граф повернул голову. Между ними произошел бессловесный разговор, и он почти незаметно ей подмигнул.

У леди Уэстклифф вырвался смешок. Она повернулась к Амелии.

– В следующем сентябре будет четыре года, как мы женаты. Я-то думала, что к этому времени перестану быть в него влюбленной. Но вот ошиблась. – Она лукаво улыбнулась. – Пойдемте, я представлю вас другим гостям. Скажите, с кем вы хотите познакомиться в первую очередь?

Амелия посмотрела на группу мужчин, окружавших графа, и ее внимание привлек Кэм Роан. Он, как и остальные джентльмены, был одет в черно-белый вечерний костюм, но в отличие от них он и в этом наряде выглядел экзотически и совершенно не на месте в этой благопристойной обстановке. Поймав ее взгляд, он поклонился. Она ответила тем же.

– Вы, я вижу, уже знакомы с мистером Роаном, – сказала леди Уэстклифф, заметив обмен приветствиями. – Интересный человек, не правда ли? Он очень приятен и обаятелен и только наполовину цивилизован, что мне, признаться, очень нравится.

– Я… – Амелия с усилием оторвала взгляд от Роана. Ее сердце билось беспорядочно. – Цивилизован наполовину? Это как?

– Вы же знаете все эти правила этикета, которые свято блюдет высшее общество? Мистеру Роану на большинство из них наплевать. – Леди Уэстклифф усмехнулась. – По правде говоря, и мне тоже.

– А вы давно знакомы с мистером Роаном?

– С тех пор, как лорд Сент-Винсент стал владельцем игорного клуба. Мистер Роан стал своего рода протеже и Уэстклиффа, и Сент-Винсента. Вроде того, что на одном плече у него сидит ангел, а на другом – дьявол. Но мистеру Роану, кажется, удается справляться и с тем и с другим.

– А почему оба джентльмена так им заинтересовались?

– Он необычный человек. Я не уверена, понимают ли они его. По мнению Уэстклиффа, Роан обладает выдающимся умом, но в то же время суеверен и непредсказуем. Вы слышали, что он проклят удачей?

– Как это понимать?

– Что бы Роан ни делал, он не может не выигрывать. Причем кучу денег. Даже если он пытается проигрывать. Он уверяет, что у человека не должно быть так много денег.

– Так считают цыгане, – пробормотала Амелия. – Они верят в то, что человек не должен быть обременен вещами.

– Да. Я выросла в Нью-Йорке и воспитана иначе, но философия цыган нравится, в этом что-то есть. Так вот. Мистер Роан против своей воли получает процент от всех доходов клуба, и сколько бы он ни тратил на благотворительность или ни инвестировал в провальные проекты, у него неожиданно появляются доходы. Сначала он приобрел скаковую лошадь с короткими ногами – крошку Данди, – и она выиграла в прошлом апреле главный национальный приз. Потом был этот случай с фабрикой и…

– Простите?