Испуганные люди решили покинуть дьявольские края. Сотня воинов отправилась в горы, чтобы найти проход, — еще раз биться со свирепыми каннибалами племя себе позволить не могло. Но все их усилия оказались тщетны. Выхода отсюда не было, со всех сторон плоскогорье окружали лишь крутые скалы. Все, что удалось отыскать богонда, так это усеянные пещерами обрывы, где гнездились отвратительные акаана.

Разразившаяся тогда битва между людьми и крылатыми демонами завершилась сокрушительным поражением чернокожих. Луки и копья негров оказались бессильны против ужасающих клыков и когтей чудовищ. Из отряда смельчаков, отправившихся на разведку, не уцелел ни один. Акаана преследовали убегающих и растерзали последнего на расстоянии полета стрелы от деревни.

Выяснив таким ужасным образом, что путь через горы им заказан, люди решили пробиваться той дорогой, по которой пришли сюда. Но на равнине им преградили путь каннибалы, и после страшной, длившейся весь день битвы жалкие остатки богонда были вынуждены вернуться назад. Гору рассказал: пока шла кровавая бойня, в небе роились ужасные монстры. Казалось, сами небеса заливаются адским смехом — так веселились акаана, глядя, как одни человеческие существа истребляют других.

В этом сражении мощь племени была безнадежно подорвана, богонда понесли ужасающие потери. Оставшиеся в живых после двух сражений залечили раны и с природным фатализмом черного человека приняли неизбежное. От некогда многочисленного и могучего племени осталось не более полутора тысяч человек — и это считая женщин, стариков и детей! Несчастные создания построили хижины, стали возделывать рис и овощи, приспосабливаясь к жизни в тени смерти.

В те далекие времена народ крылатых акаана был гораздо крупнее и многочисленнее, и при желании мерзкие твари могли бы извести племя богонда под корень. Ни один воин не смог бы выстоять в поединке один на один против акаана. С дьявольской скоростью акаана обрушивались на людей с неба, а случись им промахнуться, мощные крылья уносили их прочь от любой опасности.

Тут Кейн прервал жреца, поинтересовавшись, почему негры не убивали проклятых тварей из луков. Гору пояснил, что нужны твердая рука и меткость, чтобы в воздухе поразить летящих с огромной скоростью акаана. Кроме того, хитрые бестии держатся так высоко и обладают такой прочной кожей, что стрела, выпущенная с земли, как правило, не наносит им ни царапины.

Пуританин, вспомнив, что практически все негры были никудышными стрелками, не стал ничего возражать. Вдобавок не знавшие стали дикари изготавливали наконечники для своих стрел из острых каменных сколов и костей или, в лучшем случае, мягкого кованого железа. Он с тоской подумал о достижениях лучников и мушкетеров в битвах при Пуатье и Азенкуре. Дорого бы он дал, чтобы иметь здесь сотню английских лучников или отряд королевских мушкетеров.

Гору продолжил свой печальный рассказ, и перед пуританином начала вырисовываться отвратительная, зловещая картина. Акаана вовсе не собирались полностью уничтожать народ богонда. Основной их пищей все же были свиньи и козы, которыми изобиловали окрестности плоскогорья. Иногда они охотились на антилоп саванны, но вообще-то избегали открытых пространств и боялись львов. Не залетали, впрочем, они и в джунгли, где им было не размахнуться. Народ крылатых созданий держался отрогов и плоскогорья. Что за края лежали за горным хребтом, в Богонде никто не знал, но, судя по всему, для проклятых акаана они не представляли интереса.

Так вот, акаана позволили людям обосноваться из тех соображений, по каким люди запускают мальков в пруды и позволяют плодиться диким животным, — для собственной надобности. Но кроме того что акаана были людоедами, они еще обладали патологической злобой и извращенным чувством юмора. Жуткие твари получали удовольствие, мучая и истязая людей. И потому в горах по сей день раздаются отчаянные вопли, заставляющие людей втягивать головы и обливаться холодным потом.

Уже сменилось не одно поколение, как люди научились не дразнить своих пастухов. Да и акаана довольствовались тем, что время от времени похищали ребенка-другого или нападали на застигнутых ночью за пределами деревенской изгороди людей. В хижины они не врывались, и вообще кружили высоко над деревней, не спускаясь на улицы. Богонда жила более-менее беспечно — вплоть до недавнего времени.

Толстый негр пояснил англичанину, что народ акаана вырождается и вымирает, причем довольно быстро. Он надеялся, что остатки народа богонда переживут крылатых бестий. Но, добавил Гору с обычным для чернокожих фатализмом, только для того, чтобы уцелевшие угодили в котлы нагрянувших на плоскогорье людоедов. По его подсчетам, крылатых тварей сейчас осталось никак не более полутора сотен. На недоуменный же вопрос пуританина, отчего в этом случае воинам не устроить великую охоту и не истребить крылатых дьяволов до последнего, жрец горько усмехнулся и повторил уже слышанное Кейном об их ужасающей силе и ловкости. К тому же сейчас в Верхней Богонде обитает не более четырехсот душ, и акаана для них единственная защита от кровожадных людоедов западных земель.

За последние тридцать лет племя потеряло больше народу, чем когда-либо. По мере того как число акаана уменьшалось, росла их злоба. Похищения людей становились все более частыми и наглыми, а высоко в горах, в мрачных пещерах акаана, беспрестанно шла оргия убийств и каннибализма. Гору поведал о нападениях и на охотников, и на работавших в поле женщин. Рассказал он и о том, что дующий с гор ночной ветер доносит до их ушей ужасающие крики жертв и замораживающий в жилах кровь хохот. Крылатые людоеды устраивали под звездами неописуемо омерзительные пиршества, а с мрачных небес на головы несчастных негров падали обглоданные руки и ноги и оторванные головы.

Потом грянула Великая засуха, а за ней — Великий голод. Высохли даже самые обильные ключи, погибли на корню посевы маиса и риса, маниоки и батата. Антилопы, олени и буйволы — главный источник мяса для богонда — ушли вглубь джунглей на поиски воды, а на плоскогорье пришли львы — голод поборол их страх перед людьми. Множество людей умерли от голода и болезней, а оставшимся в живых пришлось начать охотиться на свиней — традиционную пищу акаана. Чудовища от этого впали в форменное неистовство, потому что засуха и львы и так изрядно уменьшили поголовье хрюшек.

Наконец засуха миновала, но непоправимое уже случилось. Жалкие остатки некогда огромных стад бродили по плоскогорью, животные сделались пугливыми, и подобраться к ним стало практически невозможно. Негры съели свиней, акаана принялись поедать негров. С этих самых пор сравнительно спокойная жизнь чернокожих стала адом.

Не выдержав подобного душегубства, жители нижней деревни взбунтовались. Полторы сотни богонда, полуобезумевших от притеснений, поднялись против своих жестоких владык. Парочка акаана, решивших поживиться оставленным без присмотра ребенком, была засыпана градом стрел из луков.

Одна из крылатых тварей была убита наповал, второй, раненной, удалось убраться восвояси. Затем люди Нижней Богонды вооружились кто чем мог и, забаррикадировавшись в хижинах, стали ожидать своей участи.

Беда обрушилась на несчастных чернокожих ночью. Поборов свой страх перед строениями, акаана налетели на деревню всей стаей. Верхнюю Богонду разбудили вопли, означавшие конец Нижней. Всю ночь охваченные ужасом люди племени Гору и Куробы протряслись в своих жалких укрытиях, вынужденные слушать леденящие кровь завывания и вопли, становившиеся все более редкими и хриплыми. Наконец стихли и они.

Голос жреца прервался. Гору замолчал, стараясь унять дрожь от бередящих душу воспоминаний и изгнать из своего сознания отголоски дьявольского пиршества.

А на рассвете жители Верхней Богонды увидели направлявшуюся в их сторону дьявольскую стаю. Акаана летели медленно, тяжко взмахивая крыльями, словно насытившиеся грифы. На фоне предрассветного неба они, словно черные демоны ада, неумолимо приближались к деревне.

— Мы уже попрощались друг с другом, — сказал Гору, — но проклятые твари только высыпали на деревню невообразимо изуродованные головы наших соплеменников.