Позднее в своей подвальной комнате Мигель боролся с желанием запустить оловянным кувшином в стену. На чем остановить выбор – на кофе или на бренди? Можно ли заниматься и тем и другим? Торговля бренди тянула его вниз как камень, привязанный к тонущему человеку, но кофе может оказаться той вещью, которая позволит ему всплыть.

Дабы успокоиться, он обратился к своей библиотеке, что делал все чаще в последнее время. После переезда

в Амстердам Мигель увлекся испанскими приключениями, переводными французскими романами о любви, интригующими рассказами путешественников и более всего сальными криминальными историями. Из всех повествований об убийцах и ворах Мигель предпочитал рассказы о приключениях Очаровательного Петера, хитроумного бандита, который давно уже дурачил глупых богачей в Амстердаме и окрестностях. Гертруда первой познакомила его с приключениями этого ловкого негодяя, который, по ее мнению, вместе со своей женушкой Марией воплощал сущность голландского хитроумия. Она с удовольствием читала эти книжки – иногда вслух своему телохранителю Хендрику, иногда всей таверне, и слушатели смеялись и улюлюкали и поднимали тосты за удачливого вора. Были эти истории правдивыми или выдуманными, как в случае с Дон Кихотом, или тут что-то среднее?

Сначала Мигель оставался к ним равнодушен. В Лиссабоне его не интересовали мрачные рассказы об убийцах и казнях, а теперь, когда он изучал Тору, у него было что читать. Но Очаровательный Петер покорил его сердце. Мигеля восхищало, как этот бандит превозносит собственную двуличность. Новообращенным в Лиссабоне приходилось быть двуличными, даже тем, кто искренне принял католицизм. Нового христианина в любой момент могла предать очередная жертва инквизиции. У Мигеля вошло в привычку лгать, скрывать о себе факты, есть свинину на людях – словом, идти на все, чтобы его имя ни у кого не сорвалось с уст под пытками. Обман тяготил его, но Петер наслаждался своей двуличностью. Мигель был восхищен этими рассказами, поскольку, как и Очаровательный Петер, хотел быть плутом, но не лжецом.

Теперь он пытался отвлечься, читая один из своих любимых рассказов о богатом бюргере, который был околдован красотой женушки Марии и хотел наставить рога Петеру. Пока Мария отвлекала внимание бюргера остроумной беседой и другими искусными способами, Петер со своими людьми вынес из его дома все ценные вещи. Выставив бюргера из собственного дома в чем мать родила, Петер и Мария открыли кладовые для жителей деревни и устроили пир. Так Петер по-своему восстановил справедливость.

Закрыв книжку, Мигель по-прежнему думал о бренди и кофе.

Днем он получил письмо от ростовщика Алонсо Алферонды, с которым, соблюдая осторожность, поддерживал дружеские отношения. Алферонда имел репутацию человека, с которым было опасно не считаться, что могли бы засвидетельствовать дюжины слепых и хромых должников в Амстердаме, однако Мигелю было трудно связать покалеченных жертв Алферонды с толстопузым весельчаком, чья доброта, казалось, не знала границ. Узнай только маамад, что Мигель водится с этим недоброй славы изгоем, тяжкой кары было бы не избежать, но общество Алферонды было слишком приятным, чтобы от него отказываться. Даже в изгнании он умудрялся получать интересные сведения, которыми был всегда готов поделиться.

Несколько месяцев назад Мигель рассказал ему об одном дошедшем до него слухе, и Алферонда вызвался навести справки. Теперь он утверждал, что узнал нечто важное, и просил о встрече. Это всегда было непростым делом, требовавшим особых мер предосторожности. Мигель написал Алферонде и предложил встретиться в кофейной таверне, которую нашел через людей, занимавшихся торговлей с Ост-Индией.

Мигель лишь знал, что таверна расположена где-то к востоку от Влойенбурга, в районе Плантаж – саду со скульптурами, расчерченном бесконечным лабиринтом дорожек. Широкие дорожки пересекались с тропинками, по которым гуляли как богатые, так и бедные горожане. Городские власти постановили, чтобы на этой зеленой территории не возводили никаких постоянных зданий, поэтому все строения там были деревянные, которые можно было быстро разобрать, если бы этого потребовали городские власти. В хорошую погоду по вечерам Плантаж становился местом увеселений для тех, у кого водились деньги и имелась склонность к такому времяпрепровождению. В садах играли оркестры скрипачей и флейтистов. На хорошо освещенных дорожках предприниматели устраивали столики и подавали пиво, колбаски, селедку или сыр. В хижинах на обочине мужчина мог приобрести удовольствия более чувственного характера.

Мигель с трудом отыскал место встречи, несколько раз спрашивая дорогу у других трактирщиков. Наконец он дошел до искомого заведения – убогой деревянной хибары, построенной наспех и не обещавшей защитить даже от ливня. Дверь была заперта, но хозяин расположенного по соседству борделя уверил, что Мигель не ошибся адресом, и тот решительно постучал.

Почти тотчас дверь приоткрылась, и Мигель увидел темнокожую физиономию турка в желтом тюрбане. Человек стоял молча.

– Это кофейная таверна? – спросил Мигель.

– Кто вы? – резко спросил турок на ломаном голландском.

– Это закрытое заведение? Я не знал.

– Я не сказал, что это так. Я не сказал, что это не так. Я лишь спросил, кто вы.

– У меня нет уверенности, что мое имя вам что-то скажет. Я Мигель Лиенсо.

Турок кивнул:

– Друг сеньора Алферонды. Проходите. Друзья сеньора Алферонды всегда найдут здесь радушный прием.

Друг сеньора Алферонды? Мигель думал, что Алферонда и не слышал никогда о кофе, а он известная личность среди магометан. Мигель прошел за турком в здание, которое внутри было столь же непримечательно, как и снаружи. На влажном земляном полу стояли грубые стулья и столы. На него сразу обрушился аромат кофе, намного более сильный и острый по сравнению с ароматом в таверне кузена Гертруды. Полдюжины скамей были заполнены необычными людьми. Здесь были турки в тюрбанах, голландские моряки, мешанина из иноземцев и один еврей. Алонсо Алферонда сидел за столом и разговаривал с высоким турком в бледно-голубом одеянии. При приближении Мигеля он шепнул что-то турку, и тот исчез.

Алферонда поднялся, чтобы поприветствовать Мигеля, но, когда он встал, стало еще заметнее, насколько он невысок. Он был пузатым, широколицым, с большими глазами, прятавшимися за густой, черной с проседью бородой. Мигель не мог поверить, что многие трепещут перед этим коротеньким и толстым человечком. Однажды ночью они возвращались с попойки из таверны около доков. Двое разбойников выскочили из темного переулка, размахивая ножами, намереваясь отобрать у них кошельки. Один взглянул на Алферонду, и оба разбойника бросились наутек, как испуганные кошки.

– Я удивился, когда ты назначил встречу здесь, – сказал Алферонда. – Я понятия не имел, что ты любишь кофе.

– То же самое могу сказать о тебе. Я только недавно узнал о кофе и хотел посмотреть, что представляет собой кофейная таверна.

Алферонда жестом предложил сесть:

– Ничего особенного, но кофе у них хороший, а поскольку спрос невелик, то запас почти никогда не кончается.

– Но запасы иногда кончаются?

– Случается. – Ростовщик внимательно посмотрел на Мигеля. – Торговлю кофе контролирует Ост-Индская компания, и, поскольку спрос на кофе в Европе невелик, компания импортирует небольшое количество. Закупаются плоды кофе в основном на Востоке. А почему тебя интересуют запасы?

Мигель оставил вопрос без внимания:

– Я забыл, ты ведь жил на Востоке. Конечно, ты знаком с кофе.

Тот развел руками:

– Алферонда жил повсюду, и у него повсюду знакомые, вот почему он всем нужен.

Мигель улыбнулся, поняв намек:

– У тебя есть сведения?

– Отличные сведения.

Мигель попросил Алферонду проверить дошедший до него слух о том, что Паридо собирается заняться торговлей китовым жиром. Он сомневался, стоит ли ввязываться в это дело, поскольку конфликтовать с парнассом в вопросах коммерции было опасно. Однако Мигель убеждал себя, что ему нужны только сведения. Принимать решение было необязательно.