Перевернув последнюю страницу альбома, Камилла обнаружила письмо, которое написала родителям всего месяц назад. Но с тех пор произошло столько всего, да и Камилла так изменилась, что даже почерк на конверте показался ей незнакомым. Не было нужды открывать его, чтобы узнать, что там написано. Камилла помнила это и так. Она сообщала, что ушла от Ричарда, стала жить самостоятельно, поступила на работу в агентство недвижимости, забросила живопись, встретила Адама, полюбила его… Но там не говорилось о том, что она его потеряла.

Потеряла… Слезы покатились по щекам Камиллы. Стараясь не потревожить мать, она легла на диван и, закрыв лицо руками, горько заплакала. Боль в сердце была нестерпимой. Камилла знала, что отец очень надеялся, что она вырастет сильной и счастливой. Наверное, он с надеждой впивался глазами в каждое слово ее писем, которые убеждали его в том, что у нее все хорошо. Но ведь он-то всегда мечтал, что она и Ричард поженятся, что у них родятся дети!..

Камилла плакала долго. Но слезы не принесли облегчения, которого она искала. Она закрыла альбом, так как больше была не в силах созерцать прошлое. Это лишь напоминало ей о том, что она обманула ожидания родителей…

Никто и никогда не узнал об этих ее слезах. На следующий день Камилла уложила свои вещи и кое-что из семейных реликвий в небольшой чемодан, и мать отвезла ее в аэропорт. Присутствие дочери на похоронах очень помогло ей. Жизнь без Говарда представлялась ей тоскливой, одинокой, но возможной. Она планировала заняться продажей картин мужа и организовать фонд поддержки молодых художников. Именно это собирался сделать он…

– Будь счастлива, дорогая, – сказала она дочери, крепко поцеловав ее. – Ты знаешь, что папа всегда желал этого. Твое счастье – только оно имело для него значение.

Мать не знала, какой эффект произвели ее слова на Камиллу, которая так и не смогла найти своего счастья. Она скрыла чувства за вежливой улыбкой и обняла мать.

– Приезжай повидаться, как только сможешь, – сказала та. – Я буду очень скучать по тебе, дорогая.

Камилла кивнула, хотя понимала, что в ближайшее время ей вряд ли удастся прилететь в Новый Орлеан.

Ричард ждал ее в аэропорту. Камилла удивилась, увидев его, так как не позвонила ему, чтобы предупредить о своем возвращении. Ей хотелось подольше побыть наедине со своими переживаниями, прежде чем вернуться домой.

– Откуда ты узнал, когда я прилетаю? – спросила она, когда Ричард обнял ее.

– Я позвонил твоей матери, – ответил он. – И она назвала мне номер рейса. Разве я неправильно сделал, что приехал? Я вовсе не хотел навязываться тебе, дорогая.

Камилла ничего не ответила. В его объятиях она неожиданно почувствовала себя так спокойно, что совсем не хотела, чтобы он отпускал ее.

– Ну что, поедем? – спросил Ричард. Она улыбнулась.

– С тобой – куда угодно.

Всю дорогу до дома Ричард был очень внимателен и деликатен, задав лишь несколько вопросов о похоронах. Ему хотелось, чтобы Камилла чувствовала себя свободно. А ее короткие ответы ясно давали понять, что пока она не расположена говорить о том, что случилось.

Они подъехали к дому уже в сумерках. В окнах горел свет, отчего он выглядел уютным и теплым. Ричард под руку ввел ее в дом, помог снять пальто.

– Ты, вероятно, не ела, – предположил Ричард. – Я приготовлю чего-нибудь на ужин. Как насчет того, чтобы выпить?

Камилла кивнула. Тогда он повел ее в гостиную, повел как ребенка, бережно усадил на диван. Когда вернулся, она сидела в той же позе. Взяв бокал из его рук, Камилла сделала глоток, и золотистая жидкость приятным теплом разлилась по ее телу.

– Я приготовил соус к спагетти и сделал салат. Ты почувствуешь себя лучше, когда…

Ричард не договорил, заметив, что она его не слушает. Но, видимо, звук его голоса все-таки дошел до ее сознания, потому что Камилла взглянула на него с такой тоской, что Ричард бросился к ней и обнял.

– Я очень хорошо понимаю, дорогая, как тебе сейчас тяжело.

Камилла не ответила, напряженная как струна.

– И знаю, – прошептал он, – как тяжело терять близких людей.

Ричард стал ее гладить нежно, почти как отец, которого она только что потеряла. Она снова была маленькой девочкой, хрупкой и беззащитной. Но сильные руки Ричарда, казалось, могли оградить ее от всех бед.

Он немного отстранился и посмотрел на нее серьезным, отчасти даже строгим взглядом.

– Дорогая, – произнес Ричард, – ты очень красивая и очень сильная. Но ты всего лишь человек. И я не думаю, что позволю тебе и дальше полагаться только на себя. Ты достаточно настрадалась.

Камилла взглянула на него недоуменно, а затем благодарно улыбнулась сквозь слезы. Тогда Ричард вынул из кармана кольцо и надел ей на палец.

– Давай, наконец, определимся с нашими отношениями, – сказал он.

В переживаниях и суматохе последних месяцев она совсем забыла, что Ричард сделал ей предложение. Сейчас Камилла готова была сгореть со стыда за свою непростительную оплошность. Но тут неожиданно в голову ей пришла мысль, что именно теперь она нуждается в нем больше, чем когда-либо. И сейчас он давал ей еще один шанс. Конечно, не о такой жизни Камилла мечтала совсем недавно, но все равно жаловаться ей было не на что. Не такая уж плохая участь стать женой любящего тебя человека, человека достойного доверия и уважения. Ради этого можно многим пожертвовать.

– Никто и никогда не будет любить тебя так, как я. Не знаю точно, что происходило в твоем сердце все это время, да и не хочу знать. Но я уверен, что любовь, подобная моей, не приходит каждый день. Ты примешь ее? Если да, то ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете. Я горы сверну, чтобы тебе было хорошо со мной. – Ричард произнес эти слова тихо, но искренне.

Камилла заглянула ему в глаза. Но перед ее мысленным взором всплыло другое лицо, и ей пришлось сделать усилие, чтобы прогнать непрошеный образ. Случись все по-иному, она не сидела бы сейчас в доме Ричарда, а была бы вместе с Адамом и размышляла бы о счастливой, хотя и извилистой тропинке, приведшей ее к любимому – человеку, завладевшему ее сердцем с самой первой встречи. Какими бы радостными могли быть сейчас ее мысли!

Но она не имела права больше думать об Адаме, если хотела спокойной жизни. Адам появился, словно бы из другого мира и силой своей любви перенес туда и Камиллу. Он закружил, ошеломил, лишил рассудка. Время, отпущенное им, было наполнено счастьем, слишком ослепительным, чтобы продолжаться вечно.

И силы, отнявшие его у Камиллы, также пришли из какого-то другого мира, слишком жестокого, слишком опасного. Но Адам всегда будет занимать потаенное место в ее душе. Он снился ей каждую ночь, причем в разном обличье – то ее отца, то Ричарда, а иногда даже ее самой. Но утром Камилла вспоминала сон и всегда узнавала Адама, в какой бы маске он ни был. Тогда она поскорее выбрасывала его из головы и старалась думать о насущных заботах наступающего дня.

Но порой она все же возвращалась мыслями к тем дням, которые провела с Адамом на Багамах, и иной раз ей казалось, будто это было только вчера. А порой чудилось, что это произошло не с ней, а с кем-то другим, в другой жизни или даже во сне. Временами в ее памяти отчетливо проступало каждое сказанное им тогда слово, каждый его взгляд, каждое прикосновение. А временами Камилла почти готова была поверить в то, что Адам явился плодом ее разыгравшейся фантазии…

Вот пусть и остается только в мечтах и грезах. Вполне вероятно, к миру фантазий он и принадлежал с самого начала.

И с этой мыслью Камилла улыбнулась Ричарду. Возможно, она никогда не полюбит его так, как Адама, но ощущение покоя и тепла, возникающее в его присутствии, определило ее решение.

– Я знаю эти пальчики очень хорошо, – сказал Ричард, надевая ей кольцо. – Они прекрасно рисуют и могут быть такими ласковыми, если ты захочешь.

Камилла уже знала, что ей не хватит мужества отказаться от того, что он ей предлагает: от любви без терзаний и ловушек. Зачем бежать от судьбы и страдать?