В более поздние годы мы вдохновлялись работами Майкла Уайта из Австралии (White, 1990) и Дэвида Эпстона из Новой Зеландии (Epston, 1990). Майкл описал в своей книге очаровательную идею, которую он называет «экстернализация проблемы». Эта идея имеет много общего с народным врачеванием и предлагает рассматривать человеческие проблемы как нечто независящее от людей и их отношений.

Следует сказать, что заглавие нашей книги мы заимствовали у Дэвида Эпстона. В одном из писем к нам он написал: «Беседа, направленная на решение — это понятие, в корне отличное от того, что я называю „беседой вокруг проблемы“. Однажды я наблюдал в качестве супервизора в одной психиатрической больнице социального работника, который присутствовал на большом круге и которому это предельно надоело. Я предложил ему заняться исследованием, насколько чаще присутствующие говорили о самой проблеме, чем о путях ее разрешения». В письме Дэвида был воспроизведен график, составленный тем социальным работником. График показал, что 99 % времени, пока шел разговор, было отведено проблеме и только 1 % — ее решению. Единственный процент конструктивной беседы случился к концу собрания, когда кто-то вошел в комнату и произнес: «там дают чай».

Мы имели удовольствие переписываться несколько лет с Линн Хоффман, которой принадлежит огромная роль в синтезировании системного мышления. Через ее письма мы познакомились с работами многих терапевтов, разделяющих аналогичные с нами идеи. Это Харлен Андерсен и Хэролд Гулишиан в Галверстоне, Пегги Пени и Марсиа Шайнберг в Нью-Йорке и Том Андерсен в Тромсе, Норвегия.

Мы выражаем благодарность нашим клиентам, участникам тренинговых групп и всем тем людям, которые приглашали нас проводить семинары как в нашей стране, так и за рубежом. Мы также признательны многим финским коллегам, с которыми мы учились, преподавали и дебатировали все эти годы. Это Калерво Кинанен, профессор в области социальной работы в МакМастерском университете в г. Гамильтон, Канада, кто был одним из первых учителей семейной терапии в Финляндии и кто посеял в наших умах идею о важности прямой, честной и открытой коммуникации; К.Е. Лану, профессор и бывший директор Фонда А-клиник, многие оригинальные идеи которого послужили источником вдохновения для Тапани; Рейо Юннола, психолог и наш давний Друг; Ритва Саарелайнен, преподаватель семейной терапии, в Фонде А-клиник, которая постоянно поддерживала и поощряла нас в нашей работе.

Нам повезло встретиться с людьми, которые научили нас бросать вызов традиционной мудрости и искать свои альтернативы. Это психолог Пиркко Силтала и Хелена Лоунаваара-Ринтала, а также психиатры Хеймо Салминен, Катриинь Кууси и Калеви Ниеминен. Мы также признательны тем коллегам, с которыми мы сотрудничаем в настоящее время: Киммо Каркиа, Ээро Риико-нен, Сара Ватай и Катрина Пайюпуро.

Особую благодарность приносим нашему администратору в Лиге Маннер-вейма по делам детства, директору программы Тойво Ренка, руководителю программы Марьяттенкобсон, исследователю Микко Макконену и менеджеру тренинга Пирьо Нуотио. Без их приглашения работать в программе тренинга по краткосрочной терапии, которую они основали, и без их постоянной поддержки не произошло бы «падения стены».

В заключение, мы благодарим своего редактора Сьюзан Е. Бэрроуз, которая проявила природный талант беседы, направленной на решение, своим постоянным поощрением и добрым советом; нашу дорогую подругу Тиину Таркканен за ее прилежную критику рукописи, а также Рика МакАртура, нашего английского друга, кто трудился с нами в течение многих ночей, помогая нам ясно выразить свои идеи.

Одна женщина встретила свою приятельницу и начала жаловаться на недружелюбное поведение местного фармацевта. Она сказала, что этот фармацевт — самый грубый человек на земле и что кто-то должен сказать ему это прямо в лицо.

— Я знаю его. Попробую что-нибудь сделать, — сказала приятельница.

Через несколько недель эти дамы снова встретились.

— Что ты такое сделала? — спросила женщина, которая жаловалась на фармацевта. — Я снова пришла в аптеку и этот человек полностью изменился. Он был мил и любезен. Ты отчитала его за грубость?

— Ну, не совсем так. Я сказала ему, что ты думаешь, что он очаровательный мужчина.

Однажды нам представилась возможность провести семинар в Психоневрологическом Институте Бехтерева в Санкт-Петербурге. Во время занятий мы демонстрировали свой метод при помощи интервью с клиентами, находившимися в то время на лечении в клинике. Валентин, психиатр отделения неврозов, пригласил для консультации молодого человека по имени Анатолий. Валентин, Анатолий и наш переводчик сидели с нами перед аудиторией примерно из ста сотрудников института.

С карточкой Анатолия в руках, Валентин начал сессию описанием истории болезни Анатолия для аудитории. Тапани вежливо прервал его:

— Извините меня, Валентин, — сказал он. — Вы не будете возражать, если мы начнем, задав несколько вопросов?

— Ничуть — ответил Валентин и жестом попросил нас продолжать.

— Прежде всего, нам интересно, есть ли среди присутствующих, кроме Валентина, еще люди, знающие Анатолия?

Там были два психолога, которые знали Анатолия, мы попросили их присоединиться к нам перед аудиторией. Затем мы продолжили сбор основных данных. Анатолий приехал в Институт на лечение из далекого города на севере России, и перед этим он почти два года состоял в списке ожидающих, чтобы попасть в престижное отделение неврозов клиники. К моменту проведения семинара он находился на лечении месяц, и за это время почти не общался со своей семьей, лишь один раз поговорив со своей женой по телефону. Мы спросили Анатолия, что он думает о своем лечении и выяснили, что между ним и доктором Валентином установились теплые и доверительные отношения.

— Есть уже у Анатолия улучшение? — спросил Бен.

Ответ был положительный. Мы воспользовались доской, чтобы составить список признаков прогресса.

Все еще не имея никакой информации о проблеме Анатолия, мы предложили присутствующим заглянуть в будущее.

— Присылают ли ваши пациенты иногда открытки, например на Рождество или Новый год, после выписки из клиники? — спросил Тапани.

— Да, это случается очень часто — ответил Валентин.

— А получаете ли вы когда-либо открытки с хорошими новостями, где люди пишут, что они благодарны за полученное лечение и что все идет прекрасно?

Ответ снова был положительным.

Затем мы обратились к Анатолию и спросили, может ли он себе представить, что однажды пошлет из своего родного города такую открытку персоналу отделения. Он с готовностью согласился.

— Предположим, что Анатолий однажды напишет открытку персоналу. Как по-вашему, какую картинку он выберет?

— Картинку с Мишкой, — сказала одна из двух психологов.

— Кто такой Мишка? — спросил Бен. Нам объяснили, что Мишка — это игрушечный медвежоок, тот самый симпатичный медведь, который был эмблемой олимпийских игр в Москве. Анатолий с радостью согласился. Бен нарисовал игрушечного мишку внутри прямоугольника и спросил аудиторию, что символизирует Мишка. Нам ответили, что это символ, соединяющий силу и доброту.

— Возможно, Мишка символизирует качества, которые Анатолий смог увидеть в себе в результате лечения? — предположил Бен. — Что бы вы написали на обратной стороне открытки? Может быть, вы начали бы со слов благодарности?

— Конечно, — сказал Анатолий.

— И кого бы вы поблагодарили особенно?

— Я поблагодарил бы весь персонал и, в особенности, доктора Валентина, — ответил Анатолий.

— Что бы еще вы написали? Возможно, вам захотелось бы написать что-нибудь о том, как идут ваши дела?

Анатолий сказал, что он написал бы, что у него нет больше тех проблем, которые были, и что он счастлив, со своей женой и двумя сыновьями. Мы спросили, стал бы он писать о каких-то других важных переменах в своей жизни, и он ответил, что не стал бы.

Затем мы спросили, что же способствовало этим изменениям, и выслушали предположения аудитории. Они сводились к тому, что проводимое лечение, и в особенности отношения с доктором Валентином, помогли Анатолию вернуть свое достоинство. Он осознал, как много, в действительности, его семья значит для него. Анатолий обнаружил в себе «Мишку».