– Значит так, Хвостов. Засунь моральные соображения в свою хвостатую задницу. Супруга твоя уже контракт подписала, – Витька помахал в воздухе листочком с фиолетовой печатью. – В суде еще хорошо придется повозиться, чтобы доказать, что ты не обезьяна и сам можешь подписывать контракты. Психологов привлекут, биологов-экспертов, все заметано. Так что пока суд да дело, ты этим контрактом повязан.

– Покажи, – захрипел Олег Иванович.

– Ребята, держите его покрепче. На, читай...

– Сука, – скривился Хвостов.

– Ты не переживай. Вот я тебе другой вариант предлагаю. После такой рекламы тебе светит по тысяче баксов за сеанс. Будешь себя хорошо вести – половина твоя. Я бы на твоем месте подумал. Такое не каждый день случается. Ну, а не согласишься – пардон, денежки такие на улице не валяются, сам понимаешь. Ребята у нас крепкие.

– Витек, давай по-хорошему, чтобы этой гадине ничего не досталось. За моей спиной подписала, сука... Но только половина – моя, без обмана.

– Ну, смотри, только без фокусов. – Витя обрадовался. – Мужики отпустите его. Для начала, Олег, попозируй нашему фотографу-профи, специально для тебя вызвали. Давай, в профиль, может тебе бабу голую показать, чтобы у тебя член встал? А?

– Да уж... Какой дурак от заработка отказываться будет, – Хвостов прикусил губу. – Да я их всех хвостом... Слушай, дай себя в порядок привести, – хвост его сложился кольцами. Сейчас, отдышусь... – Он облокотился на свой письменный стол.

Вот уже два года, как в столе у Хвостова лежал револьвер, купленный им на барахолке в смутные времена, когда на «Аквариумы России» наезжали братки.

Хвостов до того стрелял всего несколько раз – в тире на уроках военной подготовки, да по пьяни на берегу Оки. Какое-то странное сосредоточение снизошло на него, и, выпуская очередную пулю, и меланхолично перезаряжая револьвер, не испытывал он ни страха, ни отчаяния.

Оставшиеся в живых разбежались. Витька уже не дышал. Хвостов снял у него с пояса мобильный телефон.

– Ксения, – Хвостов не испытывал никаких эмоций, услышав это раздраженно-испуганное «Алло». – Ты меня больше не увидишь.

– Олеженька, да что ты, ей Богу, мама твоя звонила, говорит, с головой у тебя не в порядке. Возвращайся, мало ли людей с хвостами жили.

– Как ты могла, – Олег Иванович прикусил губу. – При девках, чтобы отца их голышом на обложках печатали, в подземных переходах продавали.

– Олег! Так для семьи же. Шутка ли, пятьсот долларов за фото, подумай! Мамаше бы своей подсобил, как она на огороде мается. В наше время как угодно зарабатывают, знаешь что, нельзя быть такими гордыми. Если бы меня фотографировать согласились, уж я бы не сомневалась. А вы, мужики, если уж у тебя хвост вырос, для семьи палец о палец...

– Прощай, береги девок, – Хвостов нажал на кнопку мобильного телефона и извлек из нагрудного кармана Витька бумажник.

– Агентство «Бабочка Нила»? – Ласково спросил Хвостов. – Я бы хотел приобрести путевку в сафари. Меня интересует район горы Килиманджаро. Что-нибудь есть горящее?

В Александрии туристов пересадили на местные авиалинии. Хвостов не переставал удивляться, тому, что почти все пассажиры, летевшие этим рейсом, были новыми русскими. Олег Иванович позволил себе лишь пиво, и грустно смотрел на чужой ландшафт, мысленно прощаясь с привычной ему жизнью. Грустно было и рыжеволосой девушке Тане с циничной складкой в уголке пухлых губ, они с Хвостовым успели познакомиться во время пересадки. Пожилой американской чете, хватавшей друг друга за руку при каждом попадании самолета в воздушную яму, было страшно. Старички задыхались от табачного дыма русских варваров, и проклинали своего туристического агента.

Маленький самолетик чихал всеми моторами подряд, наконец, подпрыгивая покатился по грунтовой полосе, и, кашлянув облачком едкого дыма, замер.

Времени было часов пять утра. Саванна благоухала разогретой мятой, горькими травами и туманом, спускавшимся с гор.

Пассажиры стонали, привычный к делу стюард расталкивал спящих, которых ждали запыленные джипы. Сафари – дело серьезное.

Хвостов выпрыгнул из самолета, и побежал к линии горизонта, туда, где у подножия горы отвесной стеной вставал тропический лес.

– Олег Иванович, куда же вы, – задыхалась рыжеволосая Таня. Чем-то напоминала она Олю Кукушкину.

– Танечка, мне в лес надо.

– Вы тоже... Статью в «Огоньке» читали? – всхлипнула девушка.

– Бежим, Таня раздевайтесь, иначе не успеем, – крикнул Хвостов.

– Господи, за что все это, – всхлипнула Таня. Как Олег Иванович и ожидал, у нее был хвост, длинный и рыжеватый.

– Сейчас, Танечка, – кричал Хвостов, повиснув на лиане. – Хвост давайте. Скорее, сюда...

– Какой вы сильный, Олег, – сконфузилась рыженькая девчушка.

– Труд сделал из человека обезьяну, Танечка, ты меня прости, вопрос у меня нескромный. Это, оно как у тебя выросло? Само по себе, или облучения какие?

– Хвостов, вы потрясающий мужик, – Танечка пыталась поспеть за Олегом Ивановичем. – Само оно выросло, просто так. А куда мы торопимся?

– Не знаю, Танечка, не спрашивайте. – Так надо, наверное. Туда, к подножию гор?

– Я устала, – Танечка уселась на ветке, обиженно поджав под себя ноги.

– Ну хорошо, переночуем...

Сон в джунглях был беспокойным. Кричали неизвестные звери, Хвостов то и дело вздрагивал от треска веток и странных шорохов. Танечка спала у него на руках. Она была совсем даже не тяжелой, губки у нее были влажными, соски острыми, и Олег Иванович загорался желанием, то с клокочущим в груди восторгом ощущал себя первобытным человеком. К утру он все-таки заснул...

– Эрр! – оскалился он, почувствовав присутствие постороннего.

– Новенькие, что ли? – на беглецов с любопытством смотрел хвостатый мужик с дубинкой в руке.

Хвостов никогда еще не видел такой густой, курчавой волосатости, покрывавшей все тело, за исключением, пожалуй, глаз.

– Вы что здесь все по-русски разговариваете?

– Так хвосты-то не у всех вырастают. Ты в Челябинске поживи, браток, там целая область светилась. Радиоактивную картошечку пожуй несколько лет подряд...

– Значит, все-таки Чернобыль... – вздохнул Олег Иванович.

– Ну, значит, правила у нас в стаде простые: Самку – вожаку, а тебя, парень, – в охрану определим.

– Это что еще значит? Какому вожаку?

– Михалычу. И не вздумай возникать, парень, – зашептал волосатый. – Михалыч страшен. Знаешь, сколько он таких как ты на куски разорвал. Ведь он в лесу отъелся, как горилла стал – весу кило триста, рост два с половиной метра. Так что не нарушай иерархию, браток, бери дубинку, и в охрану.

– Не хочу я в охрану, – в горле у Хвостова запершило, и он с трудом удержался от стона. – Я не затем сюда летел. Я думал своих найти...

– Ну, началось... Ты эти сопли брось, иначе не выживешь. Что, думаешь, физиологический регресс не сопровождается социальным? – Волосатик хрюкнул, довольный собственным интеллектуальным уровнем.

– Философ, блин, – Олег Иванович сжал кулаки.

– А что, – заинтересованно спросила Танечка. – В этом вашем Михалыче действительно два с половиной метра?

– Самый крупный самец в долине, за ним – как за каменной стеной. Соглашайтесь, девушка, во-первых, всегда свежие фрукты обеспечены. Во-вторых, привилегированный детский садик. Михалыч очень свое потомство любит.

– Таня, не ходи туда. – грустно процедил Олег Иванович.

Какой ты умный, Хвостов. Что ты мне предлагаешь, всю жизнь с тобой по джунглям прыгать с ветки на веточку? Я, может быть, о таком самце всю жизнь мечтала.

– Ну, как знаешь. Не для меня это. – Хвостов схватился рукой за ветку.

– Куда пошел! Стоять!

– А иди ты, – хвост раскрутился пропеллером, полоснул волосатика по щекам, тот, заревев от боли, упал.