– Да, я немного задремал. Мне сегодня удалось поспать часа два, – ответил я.

– Спи, если хочешь, – сказала Лиз и закрыла мне глаза пальчиками.

– Тебе не мешает моя голова? – спросил я.

– Нисколько.

Журчание ручья и пение мошкары начали отдаляться, и наконец я уснул.

Нечеловеческий крик ворвался в мое сознание. Я сидел на земле. Лиз жалась ко мне, закрывая руками белое, неподвижное лицо.

Я вскочил. Она опять пронзительно закричала и обхватила мои ноги. Мом, рыча, бросился в заросли. Я услышал его визг, и через секунду он сам, поскуливая, с опущенными ушами и поджатым хвостом вылетел из кустов. Я нагнулся, чтобы освободиться от рук Лиз, обвивших мои колени.

– Не надо! – кричала Лиз. – Не ходи! Это Черный монах! Перепрыгнув через ручей, я ворвался в заросли. Лес был пуст.

Я огляделся, не пропуская ни единого деревца, ни единого кустика. Неожиданно я увидел его. Он сидел на стволе упавшего дерева, уронив голову на руки. Пыльная черная ряса закрывала его всего. Волосы зашевелились у меня на голове. Я поспешно возвал к собственному разуму: это не может быть ничем иным, как человеком, который, вероятно, смертельно ранен. Да, конечно, ранен. Вот здесь, у моих ног свежая кровь. Кровавый след, пятная камни и листья, вел к безмолвному человеку в черной рясе, неподвижно сидящему в густой тени деревьев.

Я понял, что даже если бы у него хватило сил, он не смог бы идти дальше. Перед ним, начинаясь почти у его ног, расстилалась поверхность глубокого, вязкого болота.

Под моей ногой хрустнул сучок.

Черная фигура, вздрогнув, подняла голову и опять уронила ее на руки. Ее лицо было скрыто маской. Подойдя к неизвестному, я решительно спросил его, куда он ранен.

В это момент Дюран и остальные, ломая кусты, выбежали к нам.

– Кто вы – вы, прячущий лицо под маской, а тело – под рясой? – громко вскричал жандарм.

Ответа не было.

– Смотрите, смотрите: вся ряса у него покрыта запекшейся кровью! – прошептал Ле Биан.

– Он молчит, – сказал я.

– Может быть, он и не может говорить потому, что сильно ранен, – предположил Ле Биан.

– Моя жена видела, как он пробирался сквозь заросли, – возразил я, – он несколько минут назад еще поднимал голову.

Дюран выступил вперед и коснулся фигуры рукой.

– Говори! – громко приказал он.

– Говори! – дрожащим голосом повторил Фортон.

Ответа не последовало. Тогда Дюран, ухватившись за капюшон рясы, резким движением задрал незнакомцу голову, а другой рукой сорвал с его лица маску. Черными провалами глазниц на нас смотрел череп.

Дюран окаменел, мэр испустил пронзительный крик. Скелет вырвался из ветхой рясы и упал у наших ног. Сквозь ухмыляющиеся желтые зубы хлынул поток черной крови. Там, куда она попала, трава дымилась и съеживалась. Скелет забился в конвульсиях и, несколько раз перевернувшись, упал в болото. Черная грязь жирно чавкнула. Остов медленно погрузился в трясину, и из глубины топей вынырнула на поверхность и, трепеща серебристо-серыми крыльями, выбралась на берег ночная тварь.

Это был бражник «мертвая голова».

Я бы хотел вам рассказать, как Лиз преодолела свои суеверия, ведь она так и не узнала и не узнает всю правду, поскольку обещала не читать эту книгу. Я бы хотел поведать вам и о нашем короле, о его коронации и о том, как ему была к лицу коронационная мантия. Я бы хотел описать, как Иванна и Герберт Стюарт решили поохотиться на кабанов в окрестностях Квимперля, и как собаки загнали дикого зверя прямо в город, сбив с ног старуху, нотариуса и трех жандармов.

Но, кажется, я становлюсь болтливым, да и Лиз зовет меня посмотреть, как наш маленький король просится в кроватку.

А его высочество не может ждать.