– По правде говоря, я еще не решила. Может быть, несколько недель, – она пожала плечами.

Темные глаза женщины засияли.

– Замечательно! Присядьте, дорогая. Нет! Не садитесь! – Бет улыбнулась. – Давайте я сначала вас устрою.

Повернувшись, она направилась к двери. Тине не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

– У вас много вещей? – спросила Бет, открывая дверь.

– Нет. Только чемодан и сумка.

Пройдя через веранду и спустившись на тротуар следом за Бет, Тина оглядела пустынную улицу.

– Надеюсь, с машиной здесь все будет в порядке, – сказала она и подумала, что у нее будут большие неприятности, если с машиной Поля что-нибудь случится.

– Все будет хорошо, дорогая, – заверила ее Бет. – Как видите, здесь небольшое движение.

Они перенесли вещи в дом. Тина поднялась за Бет по лестнице, соединявшей три этажа дома. Спальня, в которую Бет ввела Тину, была несколько иной, чем раньше, но все же знакомой. В этой самой комнате прошло детство Тины, именно сюда переселила ее мать, когда решила, что пора переводить дочку из расположенной рядом с родительской спальней детской в настоящую собственную комнату.

– Здесь… здесь чудесно, – проглотив комок в горле и едва сдерживая слезы, Тина направилась к единственному в комнате узкому окну, выходившему в сад.

– Да, – пробормотала она, – просто чудесно.

– Тогда я ухожу, а вы устраивайтесь, – сказала Бет деловито. У двери она задержалась. – Вы завтракали?

– Нет. – Тина повернулась к Бет. – Я надеялась позавтракать где-нибудь, когда приеду.

– Ну, вот вы и приехали. – Бет улыбнулась ей. – Завтрак будет готов через пятнадцать минут. Этого времени вам хватит?

– Вполне. – Тина кивнула в знак согласия. – Я хочу только немного освежиться. Я могу распаковать вещи позже.

– Да, кстати, – спохватилась Бет. – Здесь нет отдельных ванных. На каждом этаже есть общая ванная комната. На этом этаже она через две двери отсюда. – Бет собралась было уходить, но снова задержалась, со смехом добавив: – Конечно, ванная пока будет в вашем полном распоряжении, – по крайней мере, в течение ближайшей недели. – И она удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь.

Стоя у окна, Тина медленно осмотрелась. В горле опять запершило, и слезы ручьем потекли по ее лицу. Когда она жила в этой комнате, стены были окрашены в яркий желтый цвет, и вся мебель была белого цвета.

Сейчас все изменилось. На стенах обои в мелкий голубой цветочек, темная дубовая мебель. Цветы в горшках и кашпо придавали свежесть убранству комнаты.

Тина закрыла глаза, и ей показалось, будто она вот-вот услышит, как мать или отец зовут ее к завтраку или обеду.

Тряхнув головой, Тина вытерла мокрое лицо и поспешила в ванную, где также отметила про себя массу перемен.

«Нет, – сказала она себе печально, – я никогда больше не услышу голоса родителей».

Ополоснув лицо холодной водой и вымыв руки, Тина несколько успокоилась и твердо решила выяснить, как же случилось, что ее дом стал пансионом для приезжих. С присущей ей грацией она сбежала по лестнице и безошибочно нашла дорогу к кухне, которая тоже претерпела перемены, но все же была узнаваема.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула Тина, входя в большую старомодную кухню, в которой все современные удобства были умело замаскированы под старину.

– Морские моллюски с гарниром, – улыбнулась Бет, – по-манхэттенски. И салат из шпината по моему рецепту. Присаживайтесь. – Бет указала на прочный дубовый стул. – Не хотите ли кофе? Крепкого?

– Спасибо, с удовольствием. – Тина выдвинула стул из-под стола и села. – Я ехала из Нью-Йорка без остановок и буквально умираю от жажды. – Она не добавила, что после слез у нее жжет горло. – Могу ли я помочь вам?

Эти слова у нее вырвались совершенно непроизвольно. Тина всегда помогала матери на кухне.

– Не надо, дорогая, – Бет покачала головой, ставя перед Тиной чашку дымящегося кофе. – Вы же постоялица в пансионе: просто сидите и отдыхайте.

Тина склонилась над чашкой и вдохнула ароматный пар. Лучшего кофе ей давно не приходилось пробовать, решила она, наблюдая, как Бет суетится, сервируя завтрак. Очень приятная особа, подумала Тина. Но как она попала сюда? В мой дом? Необходимо все же с этим разобраться, как бы там ни было.

Попробовав три ложки густого вкусного супа, Тина пришла к выводу, что Бет не просто приятная особа, а настоящее сокровище!

Всегда щедрая на похвалу тому, кто, по ее мнению, таковую заслужил, Тина одобрила и суп, и салат – настоящее чудо с ломтиками помидора, кусочками хрустящего бекона, гренками, грецкими орехами, перемешанными с темно-зелеными листьями шпината и с острой приправой.

Тина отложила свои расспросы до окончания завтрака, и, когда они с Бет стали пить кофе, она осторожно приступила к делу.

– Скажите, разве есть какая-нибудь выгода в сдаче комнат с завтраками в межсезонье, как сейчас? – спросила Тина с намеренным безразличием.

– Для меня – да, – рассмеялась Бет. – Я получаю жалованье каждую неделю, независимо от того, полон дом или пуст.

– Понимаю, – пробормотала Тина, уверенная, что так оно и было. – Вы управляете этим домом в отсутствие владельца? – Собственно, Тина могла и не задавать этого вопроса, ей все стало ясно. И в ней снова начала закипать злость, приглушенная впечатлением от встречи с Бет Харкнес.

Бет кивнула:

– Я каждую неделю получаю по почте чек, который включает мое жалованье, расходы на ремонт и прочее. – Она мягко улыбнулась. – Дирк никогда не спрашивает о сумме расходов.

Тина подавила готовый вырваться стон. Сохраняя спокойный тон, она спросила:

– Дирк?

– Да. – В улыбке Бет определенно было что-то материнское. – Дирк Тэнджер. Замечательный человек.

Тина поперхнулась кофе, который отхлебнула, к несчастью, именно в этот момент. Замечательный! Конечно, старина Дирк мог позволить себе быть замечательным – и, главное, щедрым: он же тратил ее деньги. При этой мысли Тина осознала, что ей придется платить за комнату – за свою собственную комнату!

Овладеть собой было очень нелегко, но, сжав зубы, она справилась со своим гневом.

– Сколько я должна вам за неделю? – спросила она голосом, звучавшим несколько приглушенно из-за того, что она говорила сквозь сжатые зубы.

Мило улыбаясь Бет назвала сумму. Вполне умеренную, Тина это знала, – но не для человека, испытывающего финансовые затруднения. Быстро подсчитав в уме стоимость комнаты, бензина для машины и возможного питания вне дома, Тина сообразила, что сможет прожить здесь до первой или второй недели января. Грустно вздохнув, она достала кошелек.

Бет написала расписку за врученную Тиной сумму и сказала:

– В стоимость входит и еда за время вашего пребывания, – ее лицо расплылось в лукавой улыбке. – Обычно включается только завтрак, но… – Бет пожала плечами, – я так рада вам, что добавляю обед и ужин в качестве премии.

Тина помогла Бет убрать кухню и отправилась в свою комнату распаковать вещи. Злость, которую она ощущала накануне, вернулась и безжалостно затерзала ее душу. Стараясь не хлопать ящиками стола, бормоча проклятия в адрес самонадеянных нахалов, которые выдавали себя за хозяев дома, используя чужие деньги, Тина сложила мелкие вещи в ящики туалетного столика и повесила несколько привезенных с собою платьев и юбок в единственный в комнате стенной шкаф.

Разобрав вещи, Тина задвинула чемодан и сумку под кровать и в нерешительности остановилась посреди комнаты. «Что дальше? – подумала она, проведя ладонями по бедрам, обтянутым дорогой хлопчатобумажной тканью. – Ты приехала отдыхать, верно?» И мысленно ответила на свой вопрос: «Так отдыхай».

С поникшими плечами она подошла к окну. Уныло отметив перемены, вызванные временем и вмешательством людей, она остановила взгляд на ажурной, выкрашенной в белый цвет железной скамейке под раскидистыми голыми ветвями дерева, которому, как она знала, было более ста лет.

Рядом со скамейкой проходила выложенная кирпичом дорожка, пролегавшая через весь сад. Дорожка существовала столько же, сколько Тина помнила себя. Изменилось только расположение розовых кустов и живых изгородей.