Савостин присел на подножку машины.

— Сказать по правде, — пояснил он, — у меня такое мнение было, что он дружить с людьми не умеет. Вот взять меня. Я все же личный его шофер был. Он старался со мной ладить вообще-то, но нет-нет да и вылезет в нем такой барин! Попробуй только откажись вечером его куда подвезти…

— Это внеслужебных часов?

— Конечно.

— А вы что, не могли возразить?

— Знаете, против начальства идти, что против ветра дуть.

— Ну и куда же он ездил во внеслужебное время?

— Да редко это… Но я к тому, что не любил он, когда перечат ему. Сразу прижать умел.

— Так куда же вы ездили во внеслужебное время?

— К женщине возил. Приезжала к нему одна.

Лейтенант насторожился.

— Фамилию знаете?

— Нет, не знаю. А звали не то Катя… не то… Не помню. Давно уже было.

— Как давно?

— Год назад.

— Как она выглядела?

— Полная, светловолосая. Ничего, довольно красивая… И характер, видно, неплохой.

— Откуда это видно?

— Разговорчивая. Мне рассказывала о Крайске. Даже стыдно стало. Она приезжая, а мне о Крайске рассказывает, как будто это я нездешний.

— Часто вы ее возили?

— Да нет, раза два. В гостиницу «Крайск». Там она останавливалась. А потом на вокзал.

— А куда она уезжала?

— Один раз на юг, другой раз в Москву.

— Она москвичка?

— Не помню.

— А еще не припомните, куда возили Дорохова?

— Да больше по хозяйственным делам. Жену его — по магазинам.

— Михаил, у меня к вам просьба. Вот мой телефон. — Лейтенант написал номер на листке и передал Савостину. — Если что-нибудь касающееся Дорохова всплывет в памяти, позвоните мне по этому телефону, попросите лейтенанта Мехошина.

— Если вспомню, позвоню, — пообещал Савостин.

Миронов позвонил Луганову:

— Василий Николаевич, меня все время тревожит: не спугнули ли мы резидента по другой линии?

— По какой другой?

— Нам надо проследить: не могли ли мы, идя по следам убийцы Рогачева, испугать резидента преждевременно?

— Сейчас в облисполкоме лейтенант Мехошин действует. Я ему позвоню, и вы с ним переговорите.

— Отлично!

К вечеру лейтенант Мехошин постучал к Миронову.

— Товарищ майор, звали?

— Садитесь, лейтенант… Вот какое дело. Вы проводили следствие по Рогачеву?

— Да.

— Вы сразу вышли на след Дорохова?

— Товарищ майор, я пошел по той же дорожке, что и Дима Голубев. Сразу узнал, кто в последний раз был командирован в совхоз, и начал их проверять.

— Так-так, — сказал, заметно волнуясь, Миронов. — А могли бы вы установить, не дошел ли до Дорохова слух о вас, вернее, о том, что вы что-то выясняете?

Мехошин взглянул на часы. Было около пяти.

— Разрешите позвонить, товарищ майор.

— Звоните.

Лейтенант набрал номер.

— Галя, это говорит тот товарищ, что с вами утром беседовал о Дорохове. Вы бы не могли задержаться минут на десять? Вот спасибо. Я еду…

Вернулся Мехошин минут через двадцать пять.

— Товарищ майор, — обратился он, — в начале следствия я проверял Варюхина, Кузькина и Дорохова, беседовал с их руководством. Секретарша начальника областной плановой комиссии Бойченко сообщила мне сейчас, что, когда я был у Бойченко, в приемную пришел Дорохов. А когда она сказала, что Бойченко занят, полюбопытствовал: кто у него? Она сказала: товарищ из КГБ. Именно с того часа никто из работников плановой комиссии больше не видел Дорохова.

— Спасибо, лейтенант, — поблагодарил его Миронов, широко улыбаясь, — все, что нужно, у нас есть.

Совещание у Скворецкого началось с сообщения полковника.

— Товарищи, генерал Васильев пришел к тому же выводу, что и мы. Он тоже считает вероятным совпадение личностей резидента и Соколова. У нас остается недоказанным одно звено: резидент ли Дорохов или один из агентов резидента. Мы до сих пор не знаем, кто был инженер Григорьев — или тот же Дорохов-связной, или сам резидент.

— Товарищ полковник, — подал голос Миронов, — мы пока этого и не узнаем, но один факт стал нам известен.

— Прошу вас, майор.

— Лейтенант Мехошин сейчас установил, что Дорохова спугнул он. И это было в тот именно день, когда я шел на встречу с резидентом. В одиннадцать часов, продолжая следствие по делу Рогачева, лейтенант разговаривал с начальником областной плановой комиссии товарищем Бойченко о Дорохове. В этот момент к Бойченко пришел Дорохов. Секретарша сказала, что у начальника товарищ из КГБ. Тогда-то Дорохов и исчез.

— Ясно, — сказал полковник. — Пока все данные за то, что Дорохов-Григорьев-Соколов (сколько там еще у него псевдонимов?) и резидент — одно и то же лицо. Но спешить с окончательным выводом не будем. Сейчас Центр работает над материалами по нашему запросу. Выясняются личности людей, которых Соколов завербовал в спецлагере. Данные эти нам будут посылать по мере выяснения. Генерал Васильев советует объединить обе поисковые группы — Миронова и Луганова — под общим руководством Миронова. Луганов становится заместителем Миронова. Обе группы начинают работать над поиском Соколова. Условное название операции: «Охота на Оборотня». Под этой кличкой будет у нас идти Соколов. Вопросы есть, товарищи?

— Товарищ полковник, не пришла ли пора допросить супругу Дорохова? — спросил Луганов.

— Пока попробуем подождать, — сказал полковник, — и вот почему. По всем данным, человек этот знает что-то и не хочет нам помочь. Соберем побольше сведений и тогда уже будем говорить с ней, как с соучастником деятельности Соколова, если она этого заслуживает. Не заслуживает, допросим как свидетеля. Продолжайте за ней наблюдать, Василий Николаевич.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— У меня все, товарищи.

Утром следующего дня работа шла как обычно, но и Луганов, и Миронов чувствовали, что теперь в их поисках больше определенности и направленности.

При выявлении знакомых семьи Дорохова было установлено, что почти нет людей, с которыми бы они проводили свободное время. Эта полная замкнутость семьи в шумном многолюдном городе привлекла внимание работников.

— Посмотрите, как законспирировались, — говорил Мехошин, просматривая фотографии Дорохова и его жены. — Словно жили, готовясь к тому, что когда то их будут проверять, выяснять их знакомства и родственные связи.

— Выкладывайте-ка ваши версии, друзья, — сказал вошедший Луганов, — что вы думаете о Дороховой?

— Думаю, что она связана со своим мужем и участвовала в его шпионской деятельности, — ответил молодой сотрудник Мухин. — Иначе бы она и в милиции вела себя по-другому.

— А вы, Мехошин, как относитесь к такому выводу? — спросил Луганов.

— Вывод категоричен, потому весьма сомнителен. Во-первых, если бы она действительно работала с ним, он не оставил бы ее после своего бегства.

— Он думал, что самоубийство ее прикроет.

— Не такой он глупец, этот Соколов, — сказал Мехошин. — Посмотрите его прежнюю деятельность: он ходы свои крепко продумывает. Да и здесь работал несколько лет, а следов почти не оставил… Нет, думаю, Дороховой он просто воспользовался.

— Ладно, — произнес майор, — предполагать, конечно, неплохо, но лучше знать, как говорит наш полковник. А знаем мы, друзья, еще маловато. Вам, Мехошин, необходимо проверить все, что знает о Дорохове и Дороховой семья ее сестры. Наши товарищи там работали, но теперь сведения нужны более полные.

— Слушаюсь, товарищ майор.

— А вы, Мухин, направляйтесь на квартиру к Ярцеву и выясните поподробнее о его образе жизни, связях и делах.

— Есть, товарищ майор.

Миронов вошел, когда Луганов, задумавшись, сидел над какими-то бумагами.

— Андрей, мне кажется, мы совершенно напрасно медлим с Дороховой.

— Почему? — спросил Миронов.

— Упускаем время. Если она виновна, нас этот разговор ни к чему не обяжет. Оборотень отлично знает, что мы теперь взялись за него. Если же она до сих пор не подозревает, кто ее муж, она наверняка нам поможет.