– Пойдемте уже, – капризно сказала Марина Яковлевна приглушенным голосом, – а то нас услышат и сожрут, как переводчицу Юлю и всех остальных в этом гиблом месте.

Гришин пожал плечами. Он опять принял свой обычный расслабленный вид, словно его абсолютно никто и ничего не интересовало.

– Снимите обувь. Так вас не будет слышно! – посоветовал Виктор.

Минуту спустя цепочка людей, состоявшая из обоих Утюговых, Марины, Дрыгайло и Гришина, вышла из комнаты и быстро и бесшумно пошла по коридору. Впереди крался директор со свечкой в руках. На бирюзовых стенах коридора дрожали тени. Процессия добралась до площадки, все начали спускаться по парадной лестнице, украшенной витражами. Виктор и Соня закрыли двери и вернулись в приемную.

– Витя, я хочу тебе сказать, что… – быстро заговорила Пчелкина, но тут двери, обитые кожей незадачливого доцента, затрещали. Кресло отодвинулось в сторону, и в проем ринулась огромная крыса. С ее острых зубов капала кровь – очевидно, она недавно отправила к праотцам очередного ученого.

В воде отчаянно барахтались какие-то существа размером с большой палец полковника. Рязанцев подцепил одного, поднял вверх и посветил фонариком.

– Таракан? Термит? Большой муравей? – пожал плечами Владимир Евгеньевич.

Зверь смотрел на насекомое с большим интересом. Внезапно муравей бросился бежать по рукаву полковника по направлению к голове Рязанцева. Полковник не придал этому ни малейшего значения – всякие мелкие букашки были не по его части. В то же мгновение Комиссаров щелкнул челюстями, перекусив гада пополам. Выплюнув насекомое, зверь некоторое время изучал его останки, и на морде его появилось озабоченное выражение. Он уже встречал таких муравьев в лесу и видел, что случается с животными, позволившими такому насекомому влезть себе в ухо.

«Эти мелкие твари – настоящая проблема», – подумал он, брезгливо отбросив погибшего мозгоеда в сторону.

Рязанцев тем временем подгреб к одной из дверей и осветил ее фонариком.

– Интересно, что там внутри? – спросил он вслух. – Уж очень похоже на тюрьму. Есть там кто-нибудь? – громко закричал он, набрав в грудь как можно больше влажного воздуха.

Секунду ничего не было слышно. Вода шумела и журчала, заглушая звуки. Комиссаров обнюхивал дверь. Судя по запаху, камера была пустой. Он подошел к следующей двери и вдруг глухо заворчал. Ворчание перешло в звонкий лай.

– Есть там кто-нибудь? – изо всех сил закричал полковник через дверь.

Ева ответила ему не сразу, но когда-таки она отозвалась, полковник чуть не лишился чувств.

Виктор стрелял еще и еще, пока оскаленная морда крысы не исчезла.

– Они вернутся. А патронов осталось мало, – сказал Коршунов.

– Главное, чтобы они не перехватили Утюгова со всей компанией, – сказала Соня.

Виктор рассмеялся.

– Удивительно, что мы рискуем из-за них своими жизнями, – сказал он. – Там же, в этой компании, собрались все главные преступники, ответственные за моральные и физические страдания и гибель почти полутора сотен людей в институте. Во всяком случае, до того как крысы вырвались на свободу, число сотрудников и вспомогательного персонала составляло сто шестьдесят два человека. Я думаю, что большинство из них уже мертвы. И виноват в этом Утюгов, бесившийся от сознания собственной безнаказанности и пытавшийся сделать всем еще хуже, чем было его дочери. Видимо, его это успокаивало. Также в рядах тех, кто пробирается сейчас в гараж, Гришин, держащий профессора на крючке с помощью несуществующего обмылка, и Марина Яковлевна, с удовольствием привлекавшая в НИИ новых жертв, зачастую – совсем молодых. А теперь, заметь, мы еще и умрем, обеспечивая им безопасный отход! Здорово, правда? Впрочем, среди них есть один неплохой человек – Дрыгайло.

Соня поджала губы.

– А почему ты остался? Ты же мог уйти с ними?

– Из-за тебя, – ответил Виктор.

– Не из-за меня, – покачала головой Пчелкина. – Если тебе нравится мой облик, то еще раз подчеркиваю: это не мое тело и не мое лицо. Признаюсь: я страдала от собственной невыразительной внешности, и Утюгов сделал меня красивой, чтобы я работала не за страх, а на совесть. Но это все – не мое.

– Ты меня смешишь, – улыбнулся Виктор, не спуская глаз с двери, – ты бы мне нравилась в любом виде. Я вообще не знаю, что такое некрасивая женщина. Ты мне нравишься потому, что ты – это ты. Вот и все. Тут дело не во внешности.

– Проверим, – улыбнулась Софья.

– Как? – засмеялся Коршунов.

– С помощью обмылка. Кровавого, – ответила Сонечка. – Вот он!

И она протянула Виктору ладонь, на которой лежал небольшой пакет.

– Володя, я здесь! – попыталась закричать Ершова, но голос ее был слабым и каким-то писклявым.

Полковник стремительно изучил дверь, погруженную до половины в воду. Замок находился ниже уровня воды. Владимир Евгеньевич нащупал замочную скважину.

– Ключи, – простонал Рязанцев. – Мы не откроем эти двери без ключей.

– Там еще Лариса где-то! – прокричала Ева.

Пес насторожился.

«Лариса?» – подумал он.

– Ильина! Она тоже в карцере! – добавила девушка из-за двери. – Надеюсь, мозгоеды до нее не добрались!

По тону ее голоса полковник понял, что его невесте плохо и держится она из последних сил.

– Как же открыть дверь? Я бы выстрелил в замок, но он под водой, пуля тут не поможет, – пробормотал он. Вода в коридоре медленно поднималась. Пес побежал по коридору, громко и призывно воя.

– Лариса, вы живы? – громко закричал Рязанцев.

За одной из дверей послышался плеск.

– Жива, спасибо! – крикнула Лариса. – А вы кто?

– ФСБ, – коротко ответил полковник, – пришли вас спасать, но у нас нет ключей. Если вы скажете, где искать, мы их найдем и вас освободим.

– Взорвите! – крикнула Лариса. – Снесите двери на фиг!

– Чем? – устало спросил ее полковник. – Во-первых, тут мокро, во-вторых, обрушится потолок, а в-третьих, у нас нет ни взрывчатки, ни детонатора.

– Начинали бы уж с последнего, – сказала из-за двери Лариса, страшно счастливая оттого, что ее пришли спасать. – Вы нашли Еву? Как она? Жива? Здорова?

– Нашли. Жива. Но что толку? – вздохнул Рязанцев.

В помещении был сыро. С потолка падали тяжелые капли конденсата.

– Она в здравом уме и твердой памяти? – спросила Ильина, внутренне сжавшись.

– Да. Все нормально, – кивнул полковник. – А почему вы спрашиваете?

– Тут полно мозгоедов, – ответила из-за двери девушка. – Я еле держусь. Они постоянно атакуют!

– Кто атакует? – не понял полковник.

Комиссаров внимательно слушал, стоя рядом и склонив голову набок.

– Такие большие муравьи, они залезают в ухо и выедают мозг. У нас в камерах их полно.

Полковник был мужчиной не робкого десятка, но у него от ужаса зашевелились волосы на голове.

– Их уже везде полно, не только у вас в камерах, – ответил он. – Они плавают вокруг нас. Мы их даже в лесу видели с Овчинниковым.

– С кем?! – ахнула Лариса. – С Овчинниковым? Его случайно не Богданом зовут?

У нее перехватило дыхание. Сердце забилось часто-часто. Она сразу забыла, что стоит по грудь в воде, мозгоеды ползают по ее лицу, а дверь заперта и нет никакой надежды, что ее удастся быстро открыть.

– Да, его зовут Богдан, – подтвердил Рязанцев. – Пожалуйста, скажите, где искать ключи? Остальное мы обсудим потом.

– У Утюгова или его охраны. Только у них! – сказала Лариса.

Рязанцев посмотрел на уровень воды. Она все прибывала.

– Держитесь. Мы постараемся сделать все быстро, – сказал он.

– Давай, Володя. Побыстрее, если можно! – пролепетала из-за двери Ева. От холода и потери крови она еле держалась на ногах. Утрата сознания неизбежно привела бы к тому, что Ершова упала бы в воду и утонула.

Не теряя больше ни минуты, Комиссаров с Рязанцевым побежали к лифту.

– И как мы попадем наверх? – спросил сам себя полковник.