– И чего же ты пожелаешь, Лаура? – спросил Джеррит, когда мы подошли к столу.

– Конечно же, я хочу попробовать все! – смеясь, воскликнула я.

– Как всегда твое желание для меня закон, дорогая. Сначала он наполнил мою тарелку всем понемногу, а потом положил себе. Не увидев поблизости стульев, мы уселись прямо на лестнице, ведущей в правое крыло, тихо разговаривая и смеясь, как будто были молодыми влюбленными, хотя в этом году собирались отпраздновать шестую годовщину нашей свадьбы. Поев, мы поставили бокалы с шампанским и пошли танцевать. Не знаю почему, но я вдруг вспомнила, как в ту ночь, когда в Грандже праздновали день моего совершеннолетия и мы с Джерритом танцевали вальс, я впервые почувствовала на себе его руки. На мне тогда было белое платье, похожее на сегодняшнее кружевное розовое. «Неужели уже прошло семь лет?» – удивлялась я. Даже не верилось. Мой муж, возможно, тоже вспомнил, как впервые держал меня в объятиях, и от этого еще крепче сжал мою талию. Его глаза сверкали, когда он улыбался мне.

– Ты стала еще прекраснее, чем в ту ночь в Грандже, – прошептал Джеррит, и я поняла, что угадала его мысли, – и так же очаровательна, когда краснеешь, моя любимая.

Он легко поцеловал меня в губы, а потом музыка закончилась, разрушив очарование. Когда Джеррит вел меня к свободному стулу, то напряженно вглядывался в гостей в зале, как будто кого-то искал; на лбу появились вопросительные морщины.

– Ты видишь Ники, Лаура? – спросил он.

– Нет, – ответила я. – Но ведь прошло только восемь месяцев после смерти Лиззи, Джеррит, – напомнила я ему, – и он все еще в трауре. – Может быть, твой брат не захотел присутствовать на вечеринке.

– Я так не думаю. Торн тоже куда-то исчез, – спокойно заметил Джеррит.

– Торн? Какое это имеет отношение к Ники?

– Я объясню тебе позже, – вдруг резко сказал он. – Я должен прямо сейчас поехать на разработки.

– На разработки? – тихо воскликнула я, почувствовав вдруг странное беспокойство.

– Да, извинись за меня перед мамой и Анжел, ладно? – бросил Джеррит через плечо.

И он ушел по направлению к южной башне, а оттуда к люку, который открывал путь в туннель, ведущий к конюшням. Я долго смотрела ему вслед, беспокойно закусив губу. Как это похоже на мужчин! Достаточно вам сказать что-то, и вы не успокоитесь… Посмотрим, что же случилось… Упрямо сжав челюсти, я встала и последовала за мужем в южную башню, оттуда, освещая свой путь свечей, заблаговременно прихваченной в кабинете дяди Драко, спустилась в подземный коридор и побежала в конюшню.

Прохладный ветерок овевал меня, когда я карабкалась по лестнице, ведущей в конюшни. Она была довольно крутой. Поставив свечу и напевая, чтобы успокоить лошадей, которые заржали и зафыркали при моем появлении, я взяла уздечку и подошла к своему красавцу уэльскому коню Жоко. Он обычно возил двуколку. А так как Жоко был мал ростом, но с широкой спиной, на него будет легче взобраться и скакать без седла. Еще мне не хотелось беспокоить конюхов, потому что неизвестно, как те могли отреагировать на мой внезапный отъезд из Хайтса глубокой ночью, одной, одетой в красивое вечернее платье.

Я тихонько подошла к стойлу, сунула кусочек сахара коню и, оглянувшись на дверь в конюшню, чтобы убедиться, что меня никто не видит, вывела его наружу. Вокруг было тихо и безлюдно. Выйдя со двора, я сразу же вскочила на лошадь и поскакала к заброшенной сторожке. Миновав маленький пустой сеновал, Жоко пустился галопом, несясь, как ветер по торфяникам.

По моим подсчетам сейчас уже было где-то около полуночи, но ночь не была темной. Полная луна освещала путь, на чернильного цвета небе сияли яркие звезды. Дождя уже давно не было, поэтому земля была твердой. Так обычно бывает в Северном Корнуолле летом, когда солнце выжигает траву, высасывая из земли каждую капельку влаги. Копыта конька гулко цокали по сухой земле: он скакал быстро и не упрямился, когда я подгоняла его. Жоко напомнил мне пони Калико Джека, который давно уже умер.

Легкий ветерок витал в торфяниках и, казалось, будто вереск и папоротник кланялись друг другу с каждым его дуновением. Мне даже казалось, что они живые, как люди, и смотрят на нас тысячами глаз. Может быть, кому-то покажется смешным, но я, как и тетя Мэгги, любила торфяники, поэтому не боялась находиться здесь одна, только тревожилась, что сделает Джеррит, когда узнает, что его жена поехала за ним. «Очевидно, он разозлится», – подумала я, побледнев от этой мысли, так как характер мужа ничуть не изменился, хотя гнев его редко был направлен на меня. Поняв, что может случиться иначе, и Джеррит, скорее всего, разозлится, я чуть было не повернула назад в Хайтс. Но потом, подумав о Ники и Торне, которые, как подозревал муж, очевидно должны были встретиться на разработках, отважилась ехать вперед.

Почему двое мужчин вдруг решили уйти с вечеринки и пойти на разработки, – я не знаю. Но мне все это очень не понравилось. Очень не понравилось. Ники и Торн уже слишком долго ненавидели друг друга, чтобы по-дружески встретиться сегодня ночью. Джеррит что-то заподозрил. Что-то совершенно ужасное и, если мой муж попадет в опасную ситуацию, мы должны быть рядом. Я очень сильно любила его и только смерть могла нас разлучить.

Наконец показались разработки. Горы кварца причудливо светились в лунном свете, словно призрачные гиганты, возвышающиеся над торфяниками, уродливые, белые и безмолвные, как могилы. Подъехав ближе, я съежилась от страха. Казалось, что все замерло. Слой кварца был настолько толстый, что как вата поглощал все звуки… Все вокруг как будто затаило дыхание. Между холмами кружился ветер, поднимая меловую пыль, словно белый туман или духи витали в темноте. Я редко видела разработки ночью, а столь близко никогда. Теперь стало ясно, почему люди так легко поверили в истории о привидениях. А, может быть, потусторонние силы в действительности иногда посещали эти тихие и загадочные, зловещие места. Клубы белой пудры вздымались над торфяниками. Тишина нарушалась лишь всплесками воды, когда какое-нибудь насекомое или другое существо беспокоило гладкую поверхность прудов.

Все что я могла сделать, так это подталкивать Жоко вперед. Холмы, казалось, сжимались вокруг с каждым шагом лошади, постоянно покрывая нас своей мягкой, алебастровой пылью и окружая тишиной. Мне казалось, что я задыхаюсь, как в тот день на чердаке, когда Торн запер меня в сундуке. Но это было давно. Почему я вдруг подумала об этом? Не знаю. Но все равно не могла выбросить из головы такое сходство. Я нервно всматривалась в вершины холмов, как будто там скрывалось какое-то невидимое существо, готовое броситься на любого человека.

Впереди замаячил край одного из громадных карьеров. Он показался мне каким-то странным, неземным кратером, похожим на те, что есть на Луне, серебристый шар которой напоминал человеческое лицо.

Я осторожно поехала по краю карьера, направляясь к маленькому, временному строению, в котором размещалась контора, надеясь найти там Джеррита. Дверь оказалась открытой. Она, поскрипывая, раскачивалась на петлях. Внутри горел свет, а рядом с домом стоял конь Джеррита Черный Огонь. Я медленно слезла с Жоко и неспеша пошла к деревянному домишке, тихо выкрикивая имя моего мужа. Но ответа не последовало.

Я робко заглянула внутрь, но в доме никого не было, только на столе в углу горела лампа. «Где же может быть Джеррит? – подумала я. – А Ники с Торном?» Я уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг мой взгляд упал на стул, на котором лежал изящный дубовый футляр для пистолетов. Он сразу же показался мне знакомым. Этот футляр принадлежал дяде Драко. Кто-то взял его из кабинета и принес сюда. Футляр был открыт, и я четко увидела пустые выемки в красном бархате, где обычно лежали длинные, черные пистолеты дяди. Сейчас их там не было. От нехорошего предчувствия у меня пересохло во рту, а сердце заколотилось в бешеном темпе.

Я быстро выбежала из конторы и вскочила на Жоко. Необходимо было найти Джеррита. Обязательно! Но я даже не знала где его искать. Разработки были огромные, Уилл Пенфорт находилась почти в миле от Уилл Анант. Но я была уверена, что мой муж был здесь, на Уилл Анант. Его конь здесь; футляр для пистолетов тоже.