Ну что ж, существовал лишь один способ в этом убедиться.
Он позвонил ей в офис. Секретарша сказала, что она на совещании, и какой-то дьявол подсказал Джо отправить ей письмо по электронной почте – несмотря на то что Алекс это приглашение на ленч наверняка приведет в ярость.
Знали бы его парни, насколько возрос риск того, что он окончательно рассорится с Алекс, и как понизились их ставки!
В любом случае ленч был предпочтительнее обеда. Вряд ли Алекс отважилась бы провести с ним целый вечер – после того, что испытала вчера. Она смотрела на него с таким ужасом, что скорее отправилась бы на бал с самим графом Дракулой, чем на обед с Джо Гомесом. Но ленч – совсем другое дело. Он проходит среди бела дня, вдали от мрачных и темных мест. Он не предполагает опасных расспросов о том, куда она отправится после их встречи и что собирается делать потом. После вчерашнего Алекс наверняка будет очень болезненно реагировать на любые «потом». А ленч позволяет попросту проигнорировать этот вопрос. Вы вежливо прощаетесь и возвращаетесь на службу. Наверняка это позволит ей чувствовать себя более уверенно.
Итак, Джо прямо с совещания отправился в известный итальянский ресторан, практически уверенный в том, что будет есть в одиночестве. Он даже прихватил портфель со срочными бумагами, чтобы не очень скучать. Он не кривил душой перед Томом, говоря, что никогда не прячет голову в песок.
Вот почему он замер от неожиданности на пороге зала, когда увидел темную кудрявую головку, склоненную над меню.
– Ваша гостья, мистер Гомес, – сообщил метрдотель. – Я подал ей сухой мартини и сказал, что вы наверняка застряли в пробке.
Джо не в силах был оторвать от нее глаз. Как обычно, она надела этот жуткий жакет из шотландки, а растрепанные волосы наползали на лоб. Джо подумал, что никогда в жизни не видел ничего более прекрасного.
– Спасибо, Марио, – машинально ответил он. И всучил метрдотелю свой портфель. – Подержи, его у себя, хорошо?
Алекс подняла голову и увидела, что он подходит к столику. Похоже, ее мартини так и остался нетронутым. Даже под густыми прядями темных волос, падавших на лицо, бросалась в глаза ее необычная бледность. Джо хотел попросить ее забыть о вчерашнем, сказать, что это было минутное помешательство, которое никогда не повторится. Но все заготовленные слова вылетели у него из головы, едва он разглядел выражение ее лица.
– Что случилось? – вырвалось у него.
На миг она растерялась, застигнутая врасплох и почти беззащитная.
Черт побери, о каком «почти» тут могла идти речь? Не далее как вчера он имел возможность убедиться, насколько беззащитна Алекс на самом деле. Она целовала его так отчаянно, словно увидела в нем избавление от всех своих бед. Но стоило ей осознать свои действия – и она впала в панику. Джо не скоро позабудет слезы у нее на глазах. Именно эти слезы дали ему понять, что он навсегда утратил доверие Алекс Эйр.
И вот теперь ее черные ресницы заметно дрогнули. Она даже попыталась приосаниться, прежде чем начать разговор.
– Об этом я и хочу с вами поговорить.
Ну вот, начинается… Она успела принять политическое решение: вчера вечером между ними ничего не было. И сейчас собирается сказать Джо, что это ничего не значит, а он не должен даже близко к ней подходить.
Почему-то ему показалось, что это будет свыше его сил. И, словно это могло ее переубедить, он поспешно выпалил:
– Послушайте, не стоит так нервничать из-за всякой ерунды!
Она захлопала глазами, как будто не могла понять, о чем речь. Джо плюхнулся в кресло напротив.
– О'кей, я признаю свою вину. Я совсем распоясался. Я не мог побороть искушения. И я вас поцеловал. Понимаете, я никогда не умел бороться с искушением.
Она широко раскрыла глаза. Ах, какие чудесные были у нее глаза! Темные и глубокие, как старый полированный палисандр, с загадочными золотистыми искрами в самой глубине. У Джо становилось теплее на сердце, стоило лишь посмотреть в эти глаза. Ну, если уж на то пошло, он вообще не мог оставаться равнодушным при виде этих глаз.
– Только не надо запоздалых упреков. И извинений, – поморщившись, продолжал он. – Черт побери, подумаешь, проблема – один поцелуй!
– Д-да… – пролепетала она. – Но я… я собиралась говорить вовсе не об этом.
– Не об этом? – растерялся Джо. – Но вы же…
– Действительно, кое-что случилось, – отвечала Алекс своим приглушенным спокойным голосом. – Только и всего. Но это не имеет отношения ко вчерашнему. Это… – Тут ее голос прервался от волнения.
Джо с тревогой следил за тем, как она стиснула зубы, из последних сил стараясь не заплакать. Он почувствовал себя совершенно беспомощным перед ее горем, и от этого ему стало совсем тошно.
Алекс полезла в карман и вытащила измятый платок. Высморкалась и сказала:
– Простите. – Кажется, ей удалось взять себя в руки. – Видимо, я не совсем справляюсь с ситуацией. Еще минута, и я приду в себя.
Она отпила глоток мартини, еще раз высморкалась, выпрямилась в своем кресле и подняла глаза на Джо.
Да, на этот раз Джо не ошибся: она действительно расправила плечи, как будто готовилась к бою.
От его выдержки не осталось и следа. Тронутый до глубины души, он подался вперед и взял ее руки в свои.
– Я слушаю! Что могло вас так расстроить?
– Моя бабка уволила меня! – выпалила Алекс, невольно покраснев.
– Что?!
– Я сказала, что моя бабка меня уволила.
Джо онемел от неожиданности.
– Как ей могло такое прийти в голову? – нарушил он затянувшееся молчание.
– Семейные причины. – Алекс строго поджала губы.
– Я всегда говорил, что у вас ненормальная родня! – покачал головой Джо.
На губах у Алекс промелькнуло подобие улыбки.
– Да, вас никак не назовешь… – она замялась в поисках подходящего слова, – человеком команды.
– Команды? Да за такую выходку я бы объявил вашей бабке войну!
Алекс больше не улыбалась. Она отвела взгляд и пробормотала:
– Пожалуй, так оно и есть.
Только теперь до Джо дошло, насколько важен этот момент. Никогда прежде Алекс не поощряла разговоров о себе. Все, что он знал о ней – а знал он немало, – удалось добыть путем косвенных наблюдений. И вряд ли сама Алекс отдавала себе отчет в том, что сделала первый шажок на пути взаимного доверия. Зато Джо понял это моментально. И чуть не запел от радости.
Теперь следовало как можно скорее отвлечь ее, чтобы она не догадалась о том, о чем догадался Джо, и не замкнулась снова в своей раковине.
– Похоже, Лаванда окончательно выжила из ума. Не пройдет и недели, как у нее в фирме воцарится хаос.
Наградой ему была ироничная – хотя и немного печальная – улыбка.
– Спасибо, – с чувством промолвила она. – А то я уже стала сомневаться, не слишком ли много о себе вообразила в последнее время?
– Что значит «вообразила»? – возмутился Джо. – Да и никогда не встречал такой скромной женщины, как вы! – Он прислушался к своим словам и умолк. – Так вот в чем дело! Лаванда никогда не понимала, сколь многое от вас зависит! А теперь кто-то открыл ей глаза – и она решила отделаться от конкурентки. Испугалась, что под ней закачается трон.
Теперь Алекс улыбнулась по-настоящему: искренне и весело. Темные глаза, блестевшие от слез, заискрились от смеха.
– Еще раз спасибо. Но все, увы, не так просто.
Джо сделал удивительное открытие: когда Алекс грустит, ее глаза становятся почти золотыми из-за сокровенного пламени, сверкающего в их глубине.
– Что? – рассеянно переспросил он.
– Я сказала, что все не так просто… – Алекс испуганно умолкла. – Что случилось? Почему вы на меня так смотрите? – Она вдруг застонала: – Ох нет, только не это! Я снова размазала помаду, да?
И зачем только она это сказала? Теперь Джо прикипел взглядом к ее губам!
Губы ее тоже не давали ему покоя, и он однажды в этом признался. На том самом чертовом пикнике в их поместье он сказал: «Алекс, у вас чересчур чувственные губы. Это не доведет вас до добра!» Но она лишь рассмеялась в ответ, как будто он сказал, что у нее нос выпачкан кремом, или еще что-то подобное. А потом она удалилась под ручку с Рупертом Свиткрофтом подальше в лес, полюбоваться на те места, где они играли в детстве. При этом Руперт Свиткрофт вел себя так, как будто только сейчас впервые увидел ее с тех самых пор. Джо пришел к этому выводу еще тогда и не видел причины менять свое мнение. Руперту не было никакого дела то того, какие чувственные у нее губы.
