Связанный стропой Ибрагим сидел на топчане, привалившись спиной к стене, и налитыми кровью глазами следил за каждым движением Петрушина. Штаны пленного были спущены до щиколоток, и оттого он выглядел как-то несерьезно. Петрушин держал в руках два провода, присоединенные к клеммам аппарата, и сидел рядом с Ибрагимом.

– …Вот – бедро, – хорошо поставленным голосом учителя биологии продолжал Петрушин, лишь едва покосившись на вошедших. – Это бедро. Волосатое. Но это без разницы. Волосы не являются диэлектриком. Прикладываем оголенные концы проводов к бедру. Заводи!

Лейтенант с готовностью крутанул ручку аппарата.

– А-а-а!!! – взревел Ибрагим, дернувшись всем телом. – Шайтан!!! Всэ – ррэзат!!!

– И чего это он? – Петрушин с ласковой усмешкой посмотрел на пленника, взял концы проводов в ладонь и приказал: – Давай.

Лейтенант крутанул. Петрушин лишь едва поморщился.

– Это не ток, – наставительно пояснил он. – Это вполне терпимо. Но это если просто к коже. А вот это – член…

Тут главный садист команды взял шомпол и беспардонно ткнул Ибрагима в промежность.

– А-а-а!!! – заорал Ибрагим. – Шьтаны на мэста пастав, я сказал!!! Убиват будим всэ, шьтаны пастав!!!

– Можно заткнуть пасть вот этим, – сообщил лейтенант, взяв нож и потыкав в шмат сала. – Забить в рот кусок побольше, дышать будет через нос. И заодно снимок сделать: Ибрагим без штанов, но с салом. Друзья и родственники будут довольны.

Ибрагим умолк, ненавидяще уставился на лейтенанта и сделал характерное движение челюстью.

– Если надумаешь плеваться – точно заткнем рот салом, – быстро предупредил многоопытный лейтенант. – И не думай, что таким образом ты спровоцируешь нас на убийство – мы тебя долго будем на части распускать…

– Так вот – это член, – продолжал Петрушин. – Без крайней плоти. Но это без разницы – шляпа в наличии. Если проколоть шилом два отверстия в шляпе члена и вставить туда провода… Вот это будет совсем другой эффект. Это вариант номер один. Недостатки: маленький контур, быстрое привыкание. После примерно десятого разряда пациент привыкает к боли. Приходится переходить к другой процедуре: делать надрезы на теле и посыпать перцем. Вариант номер два немного получше: один провод – в шляпу, второй… эмм…

– Второй – в жопу, – подсказал Вася. – В самую гузку. И давайте сделаем это прямо сейчас, чтобы раскололся побыстрее, – а то уже жрать охота!

Костя толкнул разведчика локтем в бок и украдкой показал кулак.

– Слущай – скажи, что хочишь?! – злобно рыкнул Ибрагим. – Зачэм сразу шьтаны снял, э? Давай дагавариватса, да – что хочишь?

– А вот это – яйца. – Петрушин опять ткнул Ибрагима в промежность своей импровизированной указкой.

– Пагавары, своличь!!! – Ибрагим с надеждой обернулся к вошедшим. – Скажи – пуст гаварыт будит! Куда шомпал пихаит? Сабсэм башка нэ работаит?!

– Это – яйца. Волосатые. Но это без… нет, это наоборот – зашибись. Берем плоскогубцы…

– Позвольте вас сменить, коллега, – вмешался Костя.

– А с удовольствием. – Петрушин встал с топчана и протянул Косте плоскогубцы. – Держите, коллега. Хорошие плоскогубцы. Можно даже из носа волосья выдирать, не то что…

– Нет, мы по-другому. – Костя положил плоскогубцы на стол, взял нож и избавил пленника от пут. – Оденься, Ибрагим, нехорошо мужчине – без штанов.

Ибрагим торопливо натянул штаны, заправился и покосился на стол. Петрушин, хмыкнув, забрал свои ножи, убрал их в ножны, упрятал гранату в «разгрузку» и, сложив руки на груди, встал к пленнику левым боком.

Взор Ибрагима угас. Куда тут – против такой кодлы…

Костя оседлал табурет и указал на топчан:

– Садись, Ибрагим, говорить будем. Будем?

– Абизатилна, дарагой! – Ибрагим бочком присел на топчан, неловко подогнув протез, руки сунул меж колен, во взор подпустил дикое дружелюбие. – Гаварыт – запраста! Сразу надо было гаварыт, зачэм шьтаны снимал?

– Да это так, просто дурная привычка, ты не обращай внимания… У нас есть два варианта развития событий. Первый – хороший: ты добровольно-полюбовно выкладываешь информацию, которая нам нужна, и мы сразу же отвозим тебя обратно…

– Да все, что хочишь, дарагой! – пламенно сверкнул глазами Ибрагим, пристукнув для убедительности протезом. – Все, что я знаю, ты будишь знат! Что хочишь?

– Второй вариант, – продолжал Костя. – Второй – нехороший. Если ты не пожелаешь делиться информацией, тобой будут заниматься вот эти товарищи (кивок в сторону Петрушина). Тогда ты все равно скажешь, что нам нужно, но… обратно тебя мы уже не отвезем.

– Зачэм так сказал?! – Ибрагим вполне сносно изобразил искреннюю обиду. – Ищо нэ спрасил ничто, а сразу сказал!

– Потому что, после того, что они с тобой сделают, ты перестанешь быть мужчиной. – Реплика пленника осталась без внимания. – И мы автоматически становимся кровниками твоего тейпа.

– Вообще мне без разницы, – флегматично почесал задницу Петрушин. – Тейпом больше, тейпом меньше…

– То есть придется тебя потихоньку удавить и вывезти куда-нибудь на свалку, – завершил преамбулу Костя. – Итак, ты готов?

– Давай, давай! – подбодрил Ибрагим. – Все, что знаю, ты будишь знат – я сказал!

– Ну и молодец, – похвалил Костя. – Я думаю, ты будешь искренним. Потому что это в первую очередь в твоих же интересах. И знаешь почему?

– Слушай, скажи, что хочишь? – Ибрагим вымучил задушевную улыбку. – Твой, мой интэрэс – какой разница? Пачиму ищак за хвост тянишь?

– Разница есть. – Костя ответно улыбнулся – но без особой задушевности. – Я так подробно объясняю, чтобы у нас с тобой не получилось непонимания… Нам никто из ваших не нужен. Это важно, запомни это. Нам нужен наш человек, с которым ты иногда контактируешь…

Иванов за спиной Кости нервно вздохнул. Хитрый психолог не стал развивать самостоятельную версию, а взял за основу его предположение. В случае неудачи он имеет право кивнуть командиру: а это вообще ваша задумка! Что вы от меня хотите?

– Какой чилаэк тэбэ нужьн? – Ибрагим подался вперед, всем своим видом показывая, что готов сотрудничать. – Я очинь многа ваш чилаэк встричаюс – кажьдый день, оччинь! Всэх сдам, запраста, гавары, какой нужьн!

– В общем, нам нужен наш стукач, – добавил конкретики Костя. – Который через тебя передает информацию нужным людям. И не абы какой, а самый высокий… Давай начнем с конца. Нас конкретно интересует наш человек, с которым ты встречался незадолго до неудачного похищения. Что скажешь?

– Ситукач – такой нэт, – покачал головой Ибрагим. – Какой «сливаит»? Такой сабсэм нэт! Кушат, сидэт, пиво-водка, лей-пей, мясо дастават нэдорого – такой многа ходит…

– Что-то руки зачесались. – Петрушин демонстративно почесал кулак. – Может, вы пойдете чайку попить, а мы тут продолжим?

Иванов многозначительно прокашлялся. Показалось вдруг полковнику, что психолог занимается бесцельным трепом. Полковник опытный, не одну сотню битых и ломаных товарищей допросил в свое время. За несколько минут созерцания определил: этот – матерый, непримиримый, на какие-то общечеловеческие посулы его не возьмешь. А пытка – весьма эффективный и весьма необъективный способ беседы, особенно если сформулировать конкретно вопрос нельзя, а есть лишь направление, в котором нужно работать. Он лично общался с «оборотнем» или только организовывал встречи между сторонами? Ответа не было. А это очень важно, от этого зависит правильная постановка вопроса. Потому что, как уже говорилось, человек под пыткой может наболтать кучу лишнего, поди потом разберись… В общем, надо было выйти и поговорить с психологом, определиться по ряду ключевых проблем…

– Ибрагим, мы не садисты. – Костя на соратников – ноль внимания, на «непонятливость» пленника – тоже, продолжал гнуть свою линию. – Но запытаем тебя до смерти, чтобы добыть эту информацию. Потому что этот стукач, если оперировать вашими категориями, – наш кровник. Он – прямая угроза нашим жизням… Кстати, о птичках: Абая сильно порезали?

Ибрагим разинул рот, уставился на психолога и на некоторое время впал в ступор. Петрушин с лейтенантом недоуменно переглянулись – в беседе появился какой-то новый, ранее не оговоренный элемент.