Привилегированные компании, как было замечено сэром Джошуа Чайльдом, хотя они часто и участвовали в содержании чиновников, никогда не содержали каких-либо укреплений или гарнизонов в странах, с которыми они торговали, тогда как акционерные компании часто это делали. Действительно, первые гораздо менее пригодны для подобного рода деятельности, чем последние. Во-первых, директора привилегированной компании не имеют личного интереса в процветании общей торговли компании, ради которой эти укрепления и гарнизоны содержатся. Упадок этой общей торговли часто даже приносит выгоду их собственной личной торговле; уменьшение числа их конкурентов дает им возможность покупать дешевле и продавать дороже. Наоборот, директора акционерной компании, имеющие только долю в прибылях, получаемых на общий капитал компании, находящийся под их управлением, не ведут собственной личной торговли, которая имела бы другие интересы, чем общая торговля компании. Их личные интересы связаны с процветанием общей торговли компании и с содер- жанием укреплений и гарнизонов, необходимых для ее защиты. Поэтому они скорее будут проявлять постоянное и заботливое внимание, которого требует содержание гарнизонов и укреплений. Во-вторых, директора акционерных компаний всегда управляют большим капиталом — акционерным капиталом компании, часть которого они нередко могут употреблять на постройку, ремонт и содержание таких необходимых укреплений и гарнизонов. Директора же привилегированных компаний никогда не имеют в руках ни общего капитала, ни других фондов для этой цели, кроме случайных доходов вроде вступительных взносов и других сборов, взимаемых с торговых оборотов компании. Хотя бы они имели такой же интерес в содержании укреплений и гарнизонов, они редко имеют возможность проявить этот интерес на деле. Содержание чиновника, почти не требующее заботливости и связанное с умеренным и ограниченным расходом, является делом, более соответствующим характеру и возможностям привилегированных компаний.
Тем не менее спустя долгое время после сэра Джошуа Чайльда, а именно в 1750 г., была учреждена существующая до настоящего времени привилегированная компания купцов, торгующих с Африкой, которой вначале было вменено в обязанность содержать укрепления и гарнизоны между мысом Белым и мысом Доброй Надежды, а впоследствии — только между мысами Красным и Доброй Надежды. Акт, учреждавший эту компанию (23-й год правления Георга II, гл. 31), имел, по-видимому, в виду две различные цели: во-первых, действительно обуздать стеснительный и монополистический дух, присущий директорам привилегированных компаний, и, во-вторых, заставить их проявить несвойственную им вообще заботливость к содержанию укреплений и гарнизонов.
Для достижения первой цели вступительный взнос ограничен был 40 шилл. Компании запрещены: торговля на корпоративный или акционерный капитал, займы под общее поручительство, всякое препятствие торговле, которая может производиться в любом месте всеми британскими подданными, внесшими вступительный взнос. Правление состоит из девяти лиц и собирается в Лондоне; оно ежегодно избирается членами компании из Лондона, Бристоля и Ливерпуля, причем от каждого города выбирается по три члена правления. Член правления не может быть в этой должности больше трех лет сряду. Каждый член правления может быть смещен Советом торговли и земледелия (ныне комиссией Тайного совета) по выслушивании того, что он может сказать в свою защиту. Правлению запрещено вывозить негров из Африки и ввозить африканские товары в Великобританию; но так как оно обязано содержать укрепления и гарнизоны в Африке, то для этой цели оно может ввозить в Африку британские товары и разного рода провиант. Из денег, получаемых правлением от компании, ему разрешается тратить не свыше 800 ф. на жалованье конторщикам и агентам в Лондоне, Бристоле и Ливерпуле, на наем дома для конторы в Лондоне и на все другие расходы: агентурные, комиссионные и по управлению делами компании в Англии. То, что остается от этой суммы после покрытия всех расходов, они могут делить между собой по своему усмотрению как вознаграждение за их труд. Можно было ожидать, что такое устройство действительно обуздает дух монополии и будет отвечать первой цели акта. Но на самом деле это, по-видимому, не имело места. Хотя законом 4-го года правления Георга III, гл. 20, форт Сенегал с прилегающими к нему окрестностями был передан компании купцов, торгующих с Африкой, однако в следующем году (5-й год правления Георга III, гл. 44) не только Сенегал с его окрестностями, но и весь берег Африки от Южной Берберии до Красного мыса был изъят из ведения компании, возвращен короне и торговля с ним объявлена свободной для всех подданных его величества. Компания была обвинена в том, что ограничила торговлю и установила нечто вроде ввозной монополии. Однако очень легко понять, как при действии закона 23-го года правления Георга II она могла это сделать. Как бы то ни было, я замечаю на основании печатных отчетов о прениях в Палате общин, которые не всегда отвечают действительности, что ее обвиняли в этом. Поскольку члены правления из девяти лиц все были купцами, а начальники и агенты различных фортов и поселений зависели от них, весьма возможно, что последние особенно старательно исполняли их распоряжения и поручения, устанавливающие настоящую монополию.
Для достижения второй из этих целей, содержания укреплений и гарнизонов, компании ежегодно отпускалась парламентом сумма около 13 тыс. ф. Отчет о надлежащем употреблении этой суммы правление обязано было представлять начальнику казначейства, а потом этот отчет вносился в парламент. Но парламент, так мало внимания уделяющий расходованию миллионов, вряд ли станет уделять много внимания расходованию этих 13 тыс. в год, а начальник казначейства по своей специальности и своему образованию не очень подготовлен к пониманию нужных расходов на укрепление и гарнизоны. Правда, капитаны кораблей его величества и другие офицеры, назначенные Советом адмиралтейства, могут быть осведомлены о состоянии укреплений и гарнизонов и докладывать свои наблюдения совету, но этот совет, по-видимому, не имеет прямого отношения к правлению компании и не имеет власти исправлять поступки, о которых он осведомлен; с другой стороны, нельзя предполагать глубокое знание фортификационной науки у капитанов кораблей его величества. Увольнение от должности, которую можно занимать только в течение трех лет и которая даже в течение этого срока доставляет ничтожное законное вознаграждение, является самым большим наказанием для провинившегося члена правления, исключая случаи взяточничества или растраты денег государства или компании; страх такого наказания никогда не может быть достаточно веским побуждением к постоянному и за- ботливому вниманию к делам, не сопровождающимся никаким другим интересом. Правление компании обвинялось в том, что оно посылало кирпич и камень из Англии на берег Гвинеи для ремонта крепости Берегового мыса, на что парламент отпускал несколько раз специальные суммы. Кроме того, кирпич и камень, отправленные в столь длинное путешествие, оказались настолько скверного качества, что пришлось заново перестроить стены, которые были сделаны из них. Укрепления, лежащие к северу от Красного мыса, не только содержатся на средства государства, но и находятся под непосредственным управлением исполнительной власти, и не легко представить себе разумные основания, почему укрепления, находящиеся к югу от него и по крайней мере отчасти содержащиеся также на средства государства, должны быть под другим управлением. Покровительство средиземноморской торговле было первоначальной причиной или поводом для занятия гарнизоном Гибралтара и Минорки; однако содержание их и управление этими гарнизонами совершенно правильно было поручено не Турецкой компании, а исполнительной власти. В обширности господства исполнительной власти заключаются в значительной мере ее величие и достоинство, и трудно ожидать, чтобы она пренебрегала тем, что необходимо для защиты этого господства. И гарнизоны Гибралтара и Минорки никогда не были в пренебрежении; хотя Минорка два раза была отнята и теперь, вероятно, потеряна навсегда, но никогда это нес частье не приписывалось небрежности со стороны исполнительной власти. Я не хотел бы, чтобы меня поняли так, будто та или другая из этих дорогостоящих крепостей была когда-нибудь в малейшей степени нужна для достижения той цели, ради которой вначале они были оторваны от испанской монархии. Этот захват, может быть, никогда не служил на самом деле другой цели, кроме отчуждения от Англии ее естественного союзника, испанского короля, и соединения двух главных ветвей Бурбонского дома в более тесный и более постоянный союз, чем тот, который могли когда-нибудь установить узы крови.
