Официант неслышно удалился, а Аллочка вновь с напряжением стала вглядываться в знакомые черты зятя. До чего же нищее заведение, не иметь биноклей! Даже затрапезные провинциальные театры на грани вымирания – и те могут своих гостей этим побаловать. И что теперь делать? Надо рассмотреть ее поближе – эту зятеву приятельницу. Любовницу. Надо называть вещи своими именами. Но как ее рассмотришь, он ведь сразу сбежит, как только Аллочку увидит, а потом всем дома наврет с три короба, дескать, – вел прием в нетрадиционной обстановке. И Алла еще окажется виноватой. Нет, здесь как-то по другому надо.
Она сидела минут двадцать, неотрывно пялясь на столик зятя, и небеса вознаградили ее за терпение – Фома поднялся, склонился к уху своей дамы и торопливой походкой подался к выходу. Судя по тому, что его пиджак остался висеть на стуле, его отсутствие предполагалось недолгим. Времени терять было нельзя.
Аллочка торопливо поднялась, ухватила полуразвалившуюся сигарету и подалась к столику, где одиноко грустила брошенная дама Фомы.
– Не позволите закурить? – медово спросила Аллочка, сверля Варькину соперницу глазами.
Дама даже не повернула головы.
– Не курю, – бросила она и отвернулась к окну.
«Вот паразитка, специально лицо прячет, – подумала Аллочка. – Знает, что с женатиком сидит!» Аллочка попыталась еще что-то спросить, даже изогнулась, чтобы заглянуть даме в лицо. Но так и не разглядела «курицу». Зато успешно рассмотрела толстую золотую цепь, косу из трех тонких цепочек, изучила прическу, пряди, будто покрашенные разноцветными тоненькими кисточками, но больше всего поразилась ногтям дамы – изогнутым, неестественно длинным, и на каждом целая картина нарисована. И на каждом ногте – разная. Третьяковка просто.
Больше задерживаться не имело смысла, да и Фома мог ее застать, а потому Аллочка очень быстро ретировалась.
Между тем в зале разлилась тягучая томная мелодия, и свет, и без того приглушенный, погас почти окончательно.
Алла приблизилась к своему столику, но тут дорогу ей преградил высокий седовласый мужчина:
– Позвольте? – чуть склонил он голову и уцепился Аллочке за локоть.
– А что я такого сделала? – вытаращилась на него Алиссия. – Может, вы думаете, что я хотела сбежать? И не расплатиться? Я не собираюсь сбегать! Я расплачусь! Уж на чай-то у меня хватает. Да мне и чай-то не принесли! Да что вы так в меня вцепились?
– Позвольте пригласить вас на танец, – посмотрел ей прямо в глаза прекрасный кавалер.
Аллочка мгновенно заалелась, засуетилась, принялась вытирать вспотевшие ладошки о платье и нервно хихикать:
– Ах, это вы меня, так сказать, танцевать, что ли? Я прямо и не знаю, мне так неловко!
И она положила руки на плечи кавалера, еще не дойдя до середины зала, прямо тут, между столиками.
Мужчина был великолепен! Он бережно снял ее руки, взял Аллочку под локоть и повел к танцполу. И только там ухватил даму за талию.
– Я за вами наблюдал, вы кого-то ждете? – тихо спросил мужчина.
Аллочке стало невыносимо щекотно. Она хихикнула, поежилась и кокетливо поиграла глазками:
– Да кого я там жду! Ну, то есть мы хотели с сестрой отметить день моего рождения, да. А она не пришла. Да, наверное, у нее на подарок денег не было.
– Какая дикая несправедливость! – так же тихо возмутился кавалер. – В такой день женщина не может оставаться одна!
– Да еще и без подарка, – охотно добавила Алиссия.
– С моей стороны будет не слишком большой наглостью, если я приглашу вас за свой столик?
– Да какая ж наглость, господь с вами! А где ваш столик?
Мужчина кивнул куда-то в сторону. Было непонятно, как далеко он сидит от Фомы, но Аллочка решила с этим смириться.
– Так мы прямо после танца – и к вам, да? – уточнила она.
– Меня зовут Максим Михайлович, – вместо ответа представился он. – А как ваше имя, прекрасная незнакомка?
– Аллочка, – зарделась та, но не утерпела и поправилась: – Но близкие меня зовут Алиссией.
– Боже, какое необычное имя для наших широт. Оно невероятно вас красит, – чуть склонил голову к ее уху Максим Михайлович. Помолчал и удивил даму: – Алиссия, вы за кем-то наблюдаете?
– Господи! Да с чего вы взяли? – испуганно вздрогнула Аллочка. – Я так просто, оглядывалась.
– А мне показалось, что вы как-то не совсем спокойно оглядываетесь на вон того молодого мужчину, – и он кивнул в сторону Фомы.
Аллочка обернулась. Фома уже восседал на своем месте и наливал своей кикиморе в фужер шампанское.
– Ой, зачем же мне из-за него беспокоиться? – не слишком уверенно пробормотала дама. – Я просто осматриваюсь, думаю, кто же заплатит за меня, сестра же не пришла. Вот и… А этот мужчина меня совсем не волнует, он же с девицей! Кстати, вы не обратили внимания, сколько ей лет? Как она выглядит? И еще: присмотритесь, пожалуйста, у нее на пальце нет обручального кольца?
Кавалер шумно вздохнул и горько произнес:
– И все же, милая Алиссия, этот моложавый мачо занимает ваши мысли куда больше, нежели я.
Аллочка опомнилась – еще не хватало потерять из-за этого бабника Фомочки, может быть, своего будущего мужа.
– Ой, Максим Михайлович! Максим, можно я буду вас так называть? – слащаво защебетала она и легонько погладила пальчиком его плечо. – Максим, вы совсем, ну совсем не разбираетесь в женской психологии. Это же я специально так делаю! Ну, чтобы вы сразу же начали меня жутко ревновать. И воспылали бы ко мне нежными чувствами.
– Да что вы? – искренне удивился седовласый Максим.
– А как вы думали, я – такая! – провозгласила Аллочка.
Вероятно, она его успокоила, потому что сразу после танца он и в самом деле повел ее к своему столику.
Его столик оказался к Фоме намного ближе, чем бывшее Аллочкино место, однако Максим, как видно, возревновав свою новую знакомую, посадил ее так, чтобы к Фоме она оказалась спиной. И если сперва Аллочка крутилась, то и дело пыталась обернуться, то после печального взгляда Максима Михайловича ей пришлось присмиреть.
– И все же этот парень не дает вам покоя, – вздохнул ее новый знакомый. – Я не понимаю, почему зрелых красавец влечет к юнцам? Ведь у меня же имеется и положение в обществе, и состояние, и своя фирма, и прекрасный дом, и опыт, и здоровье, а внимание вы все равно уделяете этому господину. Вам это не кажется несправедливостью?
Аллочке уже ничего не казалось. Беглое упоминание о состоянии, о прекрасном доме и личной фирме в корне изменило ее настроение. И что она пялится на этого Фому? Да куда он, к чертям, денется? Да она его сегодня же вечером к стене прижмет. Нет, сегодня, пожалуй, не удастся. Ей же этот славный Максим покажет свой загородный домик! Когда же еще и Фому ей наставлять на путь истинный?
– Кажется! – яростно кивнула она, и челка резво закрыла ей пол-лица. – Вот именно сейчас и показалось. Я вовсе больше не смотрю на того человека. Да пусть он хоть сбежит со своей красоткой! Пусть даже и вовсе дома не появляется, я буду молчать, как рыба. То есть, погодите, что вы говорили о своем доме?
Максим Михайлович как-то странно посмотрел на нее и удивленно протянул:
– Дома не появляется? А что, этот господин еще и домой к вам наведывался?
– Ой, да никуда он не наведывался, – уже пожалела Аллочка, что не придержала язык. – Это просто наш сосед. Алкаш. Все время забегает к нам за деньгами. Так я не совсем уяснила, какого направления ваша фирма? Вы что-то о своей фирме говорили.
Максим Михайлович отчего-то выглядел растерянным.
– Ничего не понимаю. Говорите, алкаш? Нет, я не знаю, но парень запросто просиживает в весьма не дешевом ресторане?
– Правильно! Я ж ему знаете сколько денег дала! О-го-го! – бессовестно врала Аллочка. – Ему же не только на меню хватает, но и на девочек.
– А вы уверены, что он на эту девочку потратился? – совсем уж глупо спросил Максим Михайлович. – А мне показалось, что она не девочка вовсе. Дамочке-то далеко за семнадцать.
– Да что вы! – не смогла скрыть удивления Алиссия. А потом вдруг внимательно пригляделась к кавалеру. – А вы что же думаете, если девочка уже справила совершеннолетие, на нее и тратиться не стоит? Какие у вас вредные мысли, однако. А вот, например, мои кавалеры на меня всегда тратились. Это благородно, красиво – и очень экономно. А давайте выпьем!
