Наташа открыла глаза. Который час? Стрелки не двигались. По циферблату перемещались лишь их тени, подталкиваемые нервными солнечными бликами из окна.

– Я опять проспала, – извиняющимся голосом в трубку. – Часы встали.

– Я вчера заводил их, – холодно ответил Сергей, и короткие гудки эхом рассердились вместо него.

Первые несколько недель Сергей поднимал ее в шесть утра, и к восьми они оба уже были в офисе. Лишь недавно Наташа вытребовала себе право поспать лишних два часа и добираться до работы на метро к десяти, как и все остальные сотрудники. Ей с трудом верилось, что в столице она уже больше месяца. Лето давно перевалило за середину, а она так ничего и не видела толком: сначала улицы, плавно летевшие в полудреме за окнами автомобиля, затем толчея, шум и гул подземелья в метро. Ни музеев, ни парков, ни Красной площади или Старого Арбата. Только белый офис на последнем этаже здания. Сергей работал, как заведенный, виделись они редко. Точнее круглосуточно, но либо во сне, либо сквозь стеклянную дверь, не вживую. Сергей перестроил свой кабинет, поставил стеклянную перегородку и выделил место Наташе – своему ассистенту. В этом отведенном ей закутке у двери она чувствовала себя, как в лифте или аквариуме: ни окон, ни стен, только бесшумно скользящие вокруг нее двери – туда-сюда, по кругу. И лица, лица, лица – бесконечная череда лиц с утра до вечера, тоже по кругу.

Ей трудно пришлось, слишком многому необходимо было учиться с нуля. Университетский диплом не помогал ни работать с документами, ни назначать встречи или переговоры, а главное ни в одном университете вам не расскажут, как запомнить по именам сто человек сразу. Каждое утро она составляла себе список дел, которые необходимо завершить к вечеру, но к обеду список удлинялся вдвое, разрастался как на дрожжах, и в лучшем случае к концу дня она вычеркивала из него лишь треть. Она ничего не успевала и порой горько плакала в туалете от собственной беспомощности, плотно закрыв двери, чтоб никто не услышал. Ей казалось, что единственное, на что она способна, – это спать. Спать, спать, спать, не просыпаясь. Усталость росла с каждым днем. Сергей то кричал на нее, то просил прощения за несдержанность, то вихрем проносился мимо по своим делам, не перекинувшись с ней и словом.

И все же тревожила ее не усталость и не разобщенность с братом, а непонимание того, зачем ЕЙ все это нужно. Они никогда не говорили о людях – «люди», всегда – «потребители», словно человек и не человек вовсе, а огромный рот с желудком на ножках. Правда, после победы Сергея в офисе все повторяли его фразу: «Человек – есть то, что ему снится». Человек – есть сон: и рекламный носитель, и потребитель того, что сам себе рекламирует в одном лице. Ловко! Немудрено, что ее мучили кошмары о бумажных человечках.

Раз в неделю по воскресеньям она забирала письма Руслана из почтового ящика. Они писал ей аккуратно, не заставляя подолгу ждать ответа. Конечно, воспользуйся они электронной почтой, можно было бы переписываться целыми днями, но у Наташи не хватило бы времени писать так часто, а Руслан свято верил в то, что бумага хранит тепло ее руки. Он не только читал, что она пишет, но и пристально вглядывался в неровности строк, чтобы понять как, в каком настроении, сразу угадывая и ловя между слов капли ее слез или изгибы радости.

Сейчас ей вдруг вспомнилась песня, которую они сочинили вместе, даже не зная об этом. Очень близкие люди способны чувствовать мысли друг друга на расстоянии.

После недельного плача в туалете ее засекла одна молоденькая сотрудница и сразу предложила пообедать вместе.

– Я понимаю, тебе тяжело, но на первых порах всем тяжело. Пойдем с нами, мы тебе за обедом все расскажем, разложим по полочкам, будет легче включиться, – сказала она.

Девушки сидели в небольшом, уютном кафе за столиком у окна. Официант принес меню. Наташа раскрыла его и поняла, что не может разобрать ни слова. Названия блюд были столь экзотические, а их перечень оформлен в столь изысканном стиле, что меню скорее напоминало китайскую грамоту. Наташа подняла голову на коллег с надеждой на помощь и совет. Но тут у первой из них зазвонил мобильный телефон.

– Алло, да, колготки в сеточку.

– Тот счет нужно скопировать и отправить по факсу, спасибо, выручишь.

– Ой, привет! Да, съемки будут, актриса просит повысить гонорар за участие в сонном ролике. Да, клиенту отправили предложение.

– Да, результаты первых анкет выложены на сайте. У нас уже сто тысяч желающих! Прайс-листы будут представлены на ближайшей презентации.

Наташа беспомощно переводила взгляд с одной девушки на другую, казалось, они вот-вот охрипнут и оглохнут от обрушившейся на них лавины звонков. Обе говорили одновременно, без остановки, заказывали блюда официанту, тыча пальцем в меню и даже не глядя на него. О Наташе забыли все, кроме официанта, с усмешкой ожидающего ее ответа на вершине своих знаний китайской грамоты. После долгих расспросов Наташа выбрала блюдо «Мадагаскар», в результате оказавшемся самой обыкновенной картошкой с грибами, запеченной в сыре. Почему именно «Мадагаскар» официант не ответил, только еще раз презрительно усмехнулся.

Новые подруги продолжали говорить по мобильному и есть одновременно. Соус со спагетти капал на блузку, сырная крошка салата сыпалась на колени… – ничто не могло отвлечь их от телефонных разговоров, словно в этом маленьком аппарате заключалась целая вселенная, и от него одного зависела их жизнь. Чувствуя себя покинутой, Наташа начала рассматривать посетителей в кафе. По мобильному говорили все.

«Скоро народятся дети с головой, склоненной к плечу, их шея изначально будет иметь изгиб под телефон», – подумалось ей.

В это время мимо окна по улице прошел паренек, похожий на Руслана. Он никуда не спешил, смотрел то на небо, то по сторонам. Про таких в столице шутили: «Никуда не торопишься? Неужели собираешься жить вечно?».

Она взяла салфетку со стола и записала:

Вечером она отправила салфетку со стихами в письме Руслану. Через три дня он позвонил ей домой и сказал, что недавно сочинил мелодию точь-в-точь подходящую под текст. Вдруг на другом конце провода она услышала тихий разговор, узнала голоса Гриши и других ребят. Они собрались в квартире Руслана, чтобы сыграть новую песню специально для нее. Наташа пела, они играли: гитарное соло, бас, барабан, клавишные. Они снова были вместе, как раньше. Музыка и голос Наташи из разных городов шли навстречу друг другу, сливаясь в единое целое в телефонных проводах…

Наташа еще долго сидела на постели, поддавшись красоте неожиданно вспомнившегося момента, глядя перед собой в пустоту. Солнечный луч уже давно сбежал с ее подушки, а само солнце переместило тени стрелок на циферблате. Она решила еще раз позвонить Сергею, сказать, что заболела, и остаться дома.