… Переговорная. Идет оживленное обсуждение новой рекламной кампании клиента.

– А почему, собственно, менеджеры обслуживающего нас агентства СИДЯТ в НАШЕМ присутствии? – взвизгивает посередине фразы представитель клиента.

Все рекламисты вскакивают со своих мест навытяжку, как школьники, которых неожиданно вызвали к доске. Клиент для них – Царь и Бог, и если он сейчас скажет «спляшите!» – спляшут, «встаньте на голову!» – встанут, «разденьтесь!» – разденутся. Беспрекословное послушание на грани лизоблюдства неизбежно, иначе клиент, как распутная, капризная и пресыщенная любовница уйдет к другому…

…Метель, воет ветер за окнами, три часа ночи. Телефонный звонок звучит, как взрыв.

– Быстро собирайся! Нужно заехать в офис, забрать пакет с наличными и отвезти его за город. Ресторан ты знаешь, у поворота на Рублевское шоссе. Иначе завтра она отменит съемки ролика, а мы и без того горим по срокам!

– Но как я поеду? Три часа ночи! У меня даже машины своей нет.

– Ты хочешь, чтобы я занималась такой мелочевкой? Это твои проблемы, думай! Отвезешь – не звони мне, пошли смс, я хочу выспаться.

Выложив двухнедельную стоимость своих обедов и ужинов таксисту, он входит в ресторан. Актриса – пьяна, она сидит одна за столиком, уронив голову на руки.

– А… это ты? Неужели с деньгами?

– Дайте мне расписку, иначе мое руководство решит, что я присвоил себе эти деньги.

– Какая расписка, мальчик? Ты знаешь, кто я? Иди себе.

Домой он бредет пешком по длинной заснеженной дороге. Если бы таксист знал, СКОЛЬКО он вез в пакете среди ночи, то, вероятно, обратной дороги вообще бы не было…

…Следующий контракт вполз под рубашку, словно змея, рукой стареющей поп-звезды.

– Ну, где вы видите морщины? И никакой пластики! Это потому, что я пользуюсь лучшей косметикой и вам советую! – вылетает вульгарная фраза из ее уст далеко не первой свежести.

– Все еще хочешь продать душу? Она ничего просто так делать не будет, даже если у вас с ней договор.

– Я сделаю все, чтоб эти кадры не вырезали! Это мой первый самостоятельный проект…

Шредер давился и захлебывался, пережевывая и уничтожая бумаги, стирая Сергею память. Все. Остался последний ящик. Пластиковая папка с патентным свидетельством на технологию рекламы во сне. Он знал, что наступит день, и эта тоненькая бумажка уничтожит их всех, и работал-работал-работал без устали, стараясь сберечь каждую каплю пота и ненависти. Он выдвинул ящик подальше, чтоб уже точно ничего не забыть. У задней стенки ящика улыбалась желтая солнечная лошадка Пруха. Игрушка-талисман. Наташка подарила ему ее еще на первом курсе университета…

… – Максимум три цифры – остальное держи в голове! Наши клиенты – занятые люди, никто не будет читать твою муть!

– Но моя идея? Ее же утвердили!

– Вот, что ждет твою идею! – Пруха летит в мусорную корзину под столом. – И чтоб никаких игрушек! Как в детском саду! (это начальница)

– Мой талисман! Я с ней все экзамены сдавал на отлично…

– Убери ее в нижний ящик и при ней не доставай никогда! А вообще, если хочешь, чтоб она тебя не унижала, постарайся не давать ни малейшего повода, а то вылетишь на улицу, и никто о тебе не вспомнит. (это старший коллега)

– Не давать повода? Да, она ко всему цепляется, думать не дает спокойно!

– А ты представь себя ею, думай, как она, предугадывай ее желания, даже самые бессмысленные и непредсказуемые. Сам не заметишь, как пойдешь в гору.

Ничего себе советы! И еще эта ее фраза – как заноза в мозгу: «Я хочу, чтобы ты КАЖ-ДУ-Ю СЕ-КУН-ДУ помнил, какой чести ты удостоился, работая на нашу компанию». Сука!

Дверь в ее бывший кабинет он открыл ногой. Она тоже собирала вещи.

– Рада, что не оказался непроходимым тупицей. Но зачем тебе мой кабинет? У тебя же теперь свое подразделение, своя команда, – попыталась она улыбнуться, пряча чуть дрожащие пальцы в картонной коробке с вещами.

– Должок вернуть, – и Сергей поставил Пруху на стол перед ее носом. – Я сделаю все возможное, чтобы тебя не только из кабинета, но и из компании вышвырнули!

– Ну, это тебе никогда не удастся! – улыбка полиняла в жалкую гримасу. Она как-то очень уж суетливо подхватила коробку со своими вещами, намереваясь покинуть кабинет.

– Реклама во сне – теперь нью-бизнес, куда потекут все инвестиции компании. А ваш так называемый нестандарт с урнами кофе, мобильниками, стареющими певицами, с которыми нужно спать, чтоб они произнесли оду баночке косметики, актрисами неизвестно чего, которым нужно везти запредельную сумму денег за то же самое в три часа ночи за город, чтобы потом миллионы дур купили нашу дрянь, и всю прочую дребедень прировняли к неприоритетным медиа. Удачи в бою! – рявкнул ей вслед Сергей и хлопнул дверью чуть ли не по ее пяткам.

Потом медленно прошелся по кабинету и упал в кожаное кресло, закинув ноги на стол, как в плохом голливудском кино о небожителях Манхэттена. Персональное небо глянуло на него в высокие окна и нахмурилось.

– Ну и черт с тобой, – отвернулся от него Сергей и закурил, наполняя отвоеванный кабинет собственными маленькими облачками.

А почему он так злится? В сущности, они с ней друг друга стоят. Он и сам не лучшим образом относится к официантам, секретаршам и другому обслуживающему персоналу. Взаимная ненависть делает людей похожими. Объединяет. Люди не утруждаются изучить привычки и пристрастия любимых и любящих их, но тщательнейшим образом присматриваются к врагам. Ни один вздох не пропустит настороженное ухо, ни одна искорка эмоций не ускользнет от напряженного взгляда. Ты знаешь о своих врагах абсолютно все: марку их духов, с кем они спят, какой пастой чистят зубы, какие сны смотрят по ночам… Любовники позавидуют такой близости! Чтобы победить врага, нужно мыслить, как он, заполучить в руки его же оружие. Именно это сближает. Победа горчила. Уж, не она ли, эта сука, учила его, что побеждает умнейший? Не она ли учила искать выход из безвыходных ситуаций? Что ж, значит, он пошел дальше. Ученики всегда на голову перерастают своих учителей. Горький привкус вынудил затушить сигару. Странное чувство (не утраты ли?) человека, у которого наконец-то все сбылось. А как вообще живется ПОСЛЕ мечты? Неужели все эти годы он жил только ненавистью и желанием подняться наверх? Неужели ничего больше не было?

Кстати, о хорошем: по столу запрыгал мобильный телефон. Игорь.

– Говорят, ты стал властелином мира? Поздравляю! – засмеялся он в трубку.

– Да, с сегодняшнего дня у меня новый статус в компании, – бодро отозвался Сергей. – Все получилось, победа! Я тебе очень благодарен за помощь с помещением и добровольцами для экспериментов. Скоро деньги потекут рекой, и, поверь, я в долгу не останусь.

– Знаю! Я всегда в тебя верил. С добровольцами было легко: народ толпами валит на кастинги в теле-шоу, не проходят и готовы на все, лишь бы не возвращаться в свой мухасранск. Ну, давай, до скорого! Удачи тебе на новом посту! Звони.

Игорь – вот то стоящее, что было в его жизни. Дружба, крепкая мужская дружба. Познакомились они на съемках пресловутой оды баночке косметики в первый год жизни Сергея в Москве, и это Игорь отговаривал его от посещения гримерки престарелой нимфоманки (в то время он был ее продюсером, потом с легкостью бросил). Это он впоследствии, не задавая лишних вопросов, профинансировал его исследования, одолжил свою студию под опыты и эксперименты. Игорь был известной фигурой в светской тусовке, раскрутил немало артистов, вывел на арену шоу-бизнеса множество медийных лиц. Продюсировал все, что приносит деньги: от мыльных опер и реалити-шоу до пошлых песенок поп-звезд и нестандартных рекламных проектов. Игорь обладал талантом вести за собой людей, внушать им новые взгляды, рождать новые идеи, переворачивающие мир, находить деньги на заведомо провальные проекты и штамповать из них бестселлеры, блокбастеры, хиты. Дар, который притягивал к нему людей, – необыкновенная везучесть. Нюх. Как только он чувствовал, что проект не задался, он тут же разворачивался на 180 градусов и несся во весь опор в обратную сторону, искреннее удивляясь, почему его последователи все еще продолжают тонуть, нянчась с собственным бизнесом, как с ребенком. Главное, что он сам был непотопляемым. Словом, продюсером невозможно стать, им можно только родиться.