Возможности: недавно умерших людей можно уже сейчас сохранять при сверхнизких температурах в контейнерах с сухим льдом или криостатах с жидким азотом без малейшего ухудшения их состояния в течение сколь угодно долгого времени.

Перспективы: в обозримом будущем с помощью нанотехнологий можно будет исправлять практически любые повреждения человеческого организма, включая повреждения, послужившие причиной смерти, проявления старения, а также повреждения, нанесенные при замораживании. А это значит бессмертие и вечная молодость!

Криосохранение – услуга, доступная уже сейчас большинству тех, кто хочет сохранить для себя возможность жизни в будущем. Во всем мире растет количество крионированных людей. Не стоит откладывать подписание контракта, теряя драгоценные шансы на бессмертие. Свяжитесь с нами сейчас!»

– Вот он – последний поезд! Успеть бы вскочить на подножку… Чтобы ответить на основной вопрос, нужно жить о-о-очень долго, возможно, вечно, тогда времени хватит на поиск ответов! И птицы взлетят со страниц моих записных книжек! – воскликнула Полина, записывая дрожащей рукой телефон криоцентра на салфетке.

– Жить вечно – это эгоизм. Все равно придется уступить дорогу тем, кто придет после тебя, – усмехнулся подошедший к стойке бара за пивом Руслан.

Он щелкнул пультом от телевизора. Экран погас, телевизор ослеп и онемел, вместо него тихо запело радио.

– Каждое поколение хочет быть последним! Но молчит, потому что боится сказать вслух. А вместо этого разрушает планету, убивает животных со словами: «После нас хоть потоп!». Если люди будут жить бесконечно долго, они будут любить друг друга, потому что станут соседями, согласись, за такой долгий срок ты так или иначе встретишь всех. Они перестанут разрушать, ведь человек бережет что-то по-настоящему лишь для себя. В конце концов, даже верующие должны понимать, что Ад – всего лишь курилка с выключенным светом, а в Раю всегда хорошая погода, все в белом и скучно до жути! Атмосфера, как в приемной у дантиста! Как можно променять эйфорию и запах осенних листьев на ЭТО?

– Влюбленные и умирающие держат путь на Запад, чтобы остановить время, да? Бесконечная погоня с целью опередить закат, чтобы вынюхать чуть больше белого пепла, ощутить еще одну эйфорию, продлить ледяной дождь? Чтобы солнце никогда не село за горизонт? Только день все равно сменяется ночью, лето – зимой, а нам на смену придут наши дети, хочешь ты этого или нет. Если ты оторвешь у настенных часов стрелки, время все равно не остановится. Просто ты перестанешь его замечать.

– В Белом городе время стоит на месте: там всегда три часа после полудня.

– А тебе не кажется, что ты каждый раз просто умираешь? И Белый город – Рай или какая-то иная реальность, та, что за пределами жизни? Но поскольку Рай тебе уже давно не светит, тебя всякий раз возвращают на Землю. Не нужны им там жертвы передозировки.

– Рай? Да, если наука продлит человеческую жизнь хотя бы лет на триста, все религии отомрут за ненадобностью, а Рай исчезнет! Когда жить надоедает, уже не боишься смерти. Они утратят веру и перестанут сожалеть о чем-либо.

– Сожалеть не перестанут. Как только устанешь от жизни, вновь начнешь звать ее и вспоминать о ней. Перед смертью всегда чего-нибудь или кого-нибудь жаль, иначе жизнь прошла даром. Я знаю, потому что Наташа умерла. Я помню тот день, накануне… И ненавижу себя за то, что не смог остановить ее. Тебя то есть. Нужно было сжечь твою записную книжку задолго до того, как она размножилась в распечатках.

– Слишком поздно, Руслан. Теперь мне остается только одно: писать дальше. Высшая степень экстаза, литературная вершина (не с точки зрения качества текста, а с точки зрения процесса его написания): когда книга переписывает автора, а герои влекут за собой, когда автор теряет контроль и больше себе не принадлежит. Полное растворение в иной, преломленной реальности. Теперь, глубоко вздохнув, я смогу спокойно посмотреть фильм «Сталкер».[90] То есть фильм, а не комнату. Теперь я знаю, что меня ждет, если я туда войду. ОТВЕТ. И я войду, даже если это грозит безумием. Зачем человек живет? На все должна быть причина. Человечество продлевает себе жизнь, чтобы ответить на этот вопрос. То есть ДОЛЖНО ОТВЕТИТЬ, иначе нет смысла продолжать идти, если в конце пути все та же пустота. Ведь все относительно, кому-то и пятьсот лет жизни будет мало, а кто-то уже в двадцать семь уходит, не прощаясь, как Джим Моррисон.[91] Я раньше думала, что есть только два способа жить вечно: один оставить после себя книги, второй – загробная жизнь для верующих. Я не верю. Значит, у меня оставалось лишь одно оправдание бытия. Но теперь их, оказывается, два. Ты знаешь, я, пожалуй, заключу с ними контракт. Терять мне все равно нечего. А так будет хоть какой-то шанс что-то выяснить. Даже если он один к миллиону, даже если дробь стремится к нулю, я все равно рискну. Ведь в казино всегда выигрывает zero.

– «Чтобы человек жил вечно, его нужно убить».[92] Прочти лучше Лема. Поймешь всю абсурдность своих желаний, – съязвил Руслан, но тут же задумался. – Хотя… мертвые навсегда остаются в памяти живых, а это и есть вечность.

Тем временем ночные гости, слетевшиеся на кокаин, как чайки с городских помоек на запах свежей рыбы, позанимали все столики. Пора было начинать вечеринку…

«There’s no time for us, there’s no place for us, who wants to live forever…»,[93] – прозвучал из радиоприемника голос Фредди с того света. Но его быстро заткнули.

Все уже заждались первых шагов по Белой дороге и сгорали от нетерпения.

Постапокалипсис. И Белый пепел начал медленно падать с небес…

– Мантра, заклинание, оберег… Нужно что-то срочно придумать, – лихорадочно повторяла про себя Полина. Ничего лучшего, кроме фразы: «Весь человек, вобравший всех людей, он стоит всех, его стоит любой»,[94] ей не вспомнилось.

Костер Времени. Его пламя уже вилось жгуче оранжевыми и красными языками дымно черных змей на другом конце площади. Ей нужно пройти всего ничего: двадцать метров, сорок шагов. Легко, когда ты защищен, но они оставили ей лишь маску и плащ… А толпа уже выстроилась рядами по обе стороны площади. Одни, по приговору Суда должны были стать ее союзниками и устилать ее путь цветами. Другие держали в руках палки и камни. Ей же всего лишь нужно дойти до конца площади и не упасть, не сломаться, не сдаться… Тогда, возможно, она еще успеет, обжигаясь и крича от боли, достать из костра то, что некогда было так дорого.

Любой, кто напишет хоть строчку, дату, цифру, ноту, сделает мазок кистью…, но неповторимые – СВОИ, пройдет этот путь. Костер Времени – вечный образ, преследующий миллионы голов: почивших, живущих и даже еще не родившихся – во все века и по всей Земле. Другого испытания не будет.

Гонг! Схватка за оправдание бытия началась…

– Я поскальзывалась на комьях грязи, мои ноги изранены шипами роз, в меня кидали камни, я видела, как огонь пожирает мои записные книжки. Зачем ты заставил меня пройти через это? Если прошлое пишется в будущем, а я всего лишь персонаж? Зачем ты заставил меня так страдать?

– Чтобы ты знала: время сильнее вечности.

Они стояли посреди огромного хранилища книг. Полки уходили за горизонт и в небо. На каждой из них – миллионы томов, миллионы прожитых жизней. Они по-прежнему видели лишь неясные тени друг друга на стенах, полу, полках с рядами бесчисленных книг. Потолком было звездное небо. Неровность книжных корешков изламывала силуэты, и уже никто бы не догадался, кто из них кто.

– Возьми любую из книг, – предложил Влад.

Шекспир …

– Но здесь пустые страницы! – в ужасе отшатнулась Полина.