– Но ведь Хелльстад — не сказка, — сказал Сварог.

– Тем более! Все должно подчиняться определенным законам, даже магия и заколдованные страны. А когда законы, как выясняется, не действуют...

– Тогда? — жадно спросил Сварог.

– Тогда приходится признать, что загадку нашим скромным разумением не одолеть, — вздохнул отец Грук. — И нужно идти самому, проверять россказни и гипотезы, но поди ты выбери время, да и храбрости следует поднакопить. И насущной жизненной необходимости в этаком вояже пока что нет...

– А легендарный посох? — решил слегка подначить слишком уж рассудительного церковнослужащего граф Гэйр.

– Чтобы наложить руку на этот посох, надо кое в чем не уступать его прежнему хозяину... — не обратил внимания на иронию святой отец. И равнодушно высморкался в сторону.

– Да, насущная жизненная необходимость... — вздохнул Сварог, вставая. — Пойду я, пожалуй, к своим людям. Не проводите, граф?

– Ну конечно, пойдемте.

Когда они отошли шагов на двадцать, граф покрутил головой.

– А ведь не вытерпит, пойдет в Хелльстад. Давно уже собирается с духом... Честное слово, и я с ним пойду. Если уцелею после всего этого. Умная голова отца Грука давно оценена, теперь и со мной то же будет. Старые предания гласят, что в Хелльстаде удачи добивался главным образом тот, кому в большом мире терять было совершенно нечего. Правда, удача эта может выпасть двоякой, неизвестно, к добру или к худу — если не врут насчет хелльстадского короля, если он в самом деле есть и большой мастер искушать... Вон туда, видите вход?

Сварог вошел в башню. Там было чисто, подметено, висели на крюках вдоль лестницы керосиновые лампы, пол устилали грубые домотканые половики. И витал знакомый с детства, когда еду готовили еще на керосинке, чад.

В общем-то, замок — жилище уютное, если за ним следить. И жить там, где не бывает зимы. А если принять такую точку зрения как единственно верную, то станет понятно, почему у Синей Бороды, владельца персонального замка, несмотря на недобрую славу не переводились невесты. Интересно — надо бы у Леверлина спросить — есть в здешней истории аналог Синей Бороды или это чисто земной, фрейдистский персонаж?..

Он стал подниматься по лестнице, пробуя тяжелые двери. Две оказались запертыми, третья отворилась.

Леверлин, Делия и Шедарис сидели за столом, с полководческим азартом водя пальцами по огромной карте, тетка Чари, Бони и Паколет заглядывали им через плечи. Мара, засунув ладони под ремень, критически разглядывала огромный неуклюжий арбалет на стене и моментально обернулась на едва слышный скрип двери.

– Военный совет? — спросил Сварог.

– Разговор о странностях бытия, — ответил Леверлин, не отвлекаясь от карты.

– И где же вы их усмотрели?

– В нашем нынешнем положении.

– А что, в нем есть странности? — хмыкнул Сварог, пододвигая к себе крепко сколоченный табурет. — Вот не замечал, по-моему, все ужасно буднично...

– Они дело говорят. — Мара взяла подзорную трубу и принялась смотреть в окно.

Сварог сел, спросил уже серьезно:

– Какие странности вы видите, господа мои, и где?

– Очень странно как-то нас ловят, — сказал Леверлин. — Мы с принцессой дворяне и в военных делах обязаны худо-бедно разбираться. А у капрала огромная практика.

– Видели бы вы, как наш платунг ловили во время Таромайской войны, — не без самодовольства сообщил капрал. — Мы, надо сказать, были не без греха — сперли кое-что из княжеской сокровищницы. Между прочим, так и не поймали, иначе бы я тут не сидел... Так вот, там я впервые и понял, какая сложная и коварная вещь — толково поставленная облава. А Таромай, между прочим, — паршивенький Вольный Манор...

– Итак, — нудным профессорским тоном начал Леверлин. — Мы вчетвером долго все обсуждали и пришли к выводу, что ловят нас крайне бездарно. Против нас — могучая государственная машина с опытными тайными службами, хорошей полицией, телеграфом и другими средствами связи. И тем не менее к объявленному шарриму весьма подходит унизительное определение «пресловутый». Конечно, большую часть пути мы прошли без дорог, лесами, обходя крупные города и гарнизоны. Но оказались у самой границы, так и не увидев признаков грандиозной облавы. Здесь, в Заречье, и вовсе царит сонная тишина. А такого не должно быть. Места отнюдь не идиллические — контрабандные тропки, поблизости — четыре границы. Насколько помнит принцесса, в Правом Треугольнике[15] размещены самое малое пять егерских полков — опытные, хваткие головорезы, привыкшие гонять контрабандистов и разбойников. Я не специалист, но за двадцать минут набросал план, вызвавший полное одобрение капрала, — поднять воздушные шары и планеры, рассыпать по лесам егерей, выставить на трактах и лесных тропах конные дозоры с собаками, посты на господствующих над местностью высотах. Это мы идем по незнакомым нам местам, а егеря и пограничные габелары знают здесь каждый кустик...

Хотя эту длинную тираду с самым серьезным видом слушали все (а Паколет с Бони так и вовсе внимали, забыв рот закрыть), лучшим слушателем была все-таки Делия. Сварогу подумалось, что именно с таким видом его жена, оставшаяся в прошлой жизни, смотрела на какого-нибудь там Алена Делона.

– Может, они из-за шаррима сидят по казармам? — спросил Сварог, выныривая из мимолетного и пустого воспоминания.

Делия ответила вопросом:

– А вы стали бы полагаться в игре с такими ставками исключительно на кучку мушкетеров, пусть и наделенных странной способностью неотвязно идти по следу?

– Пожалуй, нет, — признался Сварог.

– Вот видите, — сказала Делия. — Это не похоже на отца. Он ни за что не допустил бы подобного безобразия. Дело тут не в фамильной гордости, просто я знаю, на что способны его генералы и протекторы. Мы бы не дошли до реки... — Она внимательно посмотрела на Сварога. — Ну, вы ведь тоже так подумали?

– О чем?

– Что отца уже нет, а вместо него... что -то...

– Была у меня такая мысль, — сказал Сварог, в душе ругая себя, что подобное ему в голову прийти не соизволило. Хотя следовало бы. А еще Серый Ферзь называется. Ладно, будем выкручиваться. — Но я ее по размышлении отбросил. Даже если на месте вашего отца... нечто, не обладающее умом и волей, остаются те самые генералы и протекторы, люди опытные. Что, их тоже всех подменили?

– Вот и я им говорю, — сказал Шедарис. — Ситуация в точности отвечает старой солдатской мудрости: «Слушаю, но не исполняю». Приказы, быть может, и поступают исправно, но никто не торопится их выполнять. Пару раз по нам пальнул крейсер, вот и все.

– Вот что, господа мои, — сказал Сварог. — Все это — зряшная гимнастика для ума. Как бы мы ни изощряли свои пытливые недюжинные мозги, загадку эту нам не разгадать. И все эти дискуссии положения нашего не облегчат. Правда, и не отяготят. И на том спасибо... Уж лучше будем отдыхать. Выезжать придется до рассвета.

– Словом, не будем искать короля Шого, — не оборачиваясь, бросила Мара через плечо. — Ага, пылит что-то на горизонте, но слишком далеко пока...

– Послушайте, кто такой король Шого? — спросил Сварог. — «Исчез, как король Шого»... «Искать короля Шого»...

– Попусту тратить время, — пояснила Мара с видом учительницы младших классов. — Искать короля Шого — заниматься заведомо бесполезным делом.

– А в чем тут соль?

– Плохо же вас учили истории, милорд, — улыбнулась Делия. — Около двух тысяч лет назад король Шого создал могучую державу, занимавшую около двух третей Харума. Даже, кажется, успешно очищал Ямурлак от нечисти — тогда в Ямурлаке ее водилось множество... Король исчез средь бела дня, когда шел из тронного зала, чтобы сесть в карету. Дворец в Аррахе сохранился до сих пор, я там бывала, туда до сих пор захаживают любопытные. Прямой коридор без окон поворачивает под прямым углом, тянется уардов двадцать и выходит на крытую галерею, откуда во двор ведет лестница. Король прошел мимо стоявшей у поворота стражи, свернул за угол, но на галерее, где ждала свита, так и не появился. Коридор — сплошной камень, без окон, дверей, потайных ходов и люков. Загадка... В свое время ею интересовались даже лары, но ничего, насколько мне известно, не обнаружили. Король словно растворился в воздухе. Иные некроманты клялись, что им удалось вызвать душу короля, но каждый раз оказывалось, что они лгали...