— Не понимаю, — пожаловался водитель.

Эллери бросил на него сердитый взгляд. Водитель обиженно отвернулся и посигналил пожилому китайцу в черной соломенной шляпе.

— «Шато д'Икан», Никки. Это был пароль! Конечно — жемчуг в хлеву…

— Я поняла, что там что-то не так, с той минуты, как мы туда вошли, Эллери.

— Хм… Мы передадим подарки миссис Кери, а потом вернемся и попросим папу заняться рестораном месье Фуше.

— Увидите, как инспектор сразу же наплюет на простуду, — засмеялась Никки. Внезапно она прекратила смеяться. — Эллери… по-вашему, это как-то связано с мамашей Кери?

— Чепуха, Никки.

Но для ее босса это был день неудач.

Когда они прибыли к дому 214-Б на Генри-стрит и постучали в дверь квартиры 3-А, им ответил такой дрожащий голос, что Никки сразу заподозрила неладное. Затем послышались странные скользящие звуки. Дверь открыли не сразу.

Никки закусила губу и робко покосилась на Эллери. Он нахмурился.

— Кажется, она не рвется заполучить вашу индейку, — заметил шофер такси, который притащил из машины тыквенный пирог и бутылку калифорнийского вина — одно из вдохновений мистера Сисквенки. Эллери принес корзину, а Никки — остальные мелочи. — Моя старуха померла бы со смеху…

— Я предпочел бы, чтобы на ее месте оказались вы, — сердито прервал Эллери. — Когда она откроет дверь, просуньте внутрь пирог и бутылку, а потом ждите нас в машине.

Но в этот момент дверь открылась, и они увидели маленькую круглолицую старушку с розовыми щеками, даже отдаленно не походящую на индианку.

— Мисс Портер!

— Здравствуйте, мамаша Кери.

В маленькой бедной комнатке чем-то пахло. Но это был не запах нищеты — комната была почти противоестественно чистой. Эллери едва слышал щебетание женщин — он был слишком поглощен использованием глаз и носа, казалось напрочь забыв о Массаоите и вампаноагах.

— Никки, — резко сказал Эллери, когда они вернулись в такси, — вы, случайно, не помните старую квартиру мамаши Кери?

— На Орчард-стрит? Да, а что?

— Сколько там комнат?

— Две — спальня и кухня.

— Она всегда жила одна?

— По-моему, да.

— Тогда почему она так внезапно — по словам дворника с Орчард-стрит — переехала в трехкомнатную квартиру?

— Вы имеете в виду, что в квартире на Генри-стрит…

— Три комнаты — судя по дверям. Почему же бедной, старой и одинокой уборщице внезапно понадобилась лишняя комната?

— Подумаешь, — усмехнулся водитель. — Она взяла жильцов.

— Да, — отозвался Эллери, на сей раз не рассердившись. — Это возможно, учитывая запах дешевых сигар.

— Сигар?

— Может, она торгует табаком? — предположил шофер.

— Слушайте, приятель, — разозлилась Никки. — Почему бы вам не пустить нас за руль и не занять наше место?

— Дело в том, — задумчиво продолжал Эллери, — что перед тем, как открыть нам дверь, она отодвигала от нее мебель. Помните эти звуки? Дверь была забаррикадирована.

— Да, — согласилась Никки. — Не похоже на жильцов, верно?

— Скорее похоже на укрытие. — Эллери склонился вперед, прежде чем водитель успел открыть рот. — Никки, там кто-то прячется, кто не может или не осмеливается выйти… Начинаю думать, что есть связь между курильщиком сигар, которого прячет ваша миссис Кери, и пакетом наркотика, который Пьер по ошибке подсунул мне в ресторане Фуше.

— О нет, Эллери! — простонала Никки.

Эллери взял ее за руку.

— Это скверный конец для предпраздничного дня, но у нас нет выбора. Как только мы доберемся домой, я скажу папе, чтобы он вечером арестовал Пьера, и будем надеяться… Черт бы побрал этих пилигримов!

— Подрывная пропаганда, братишка, — заметил водитель.

Эллери с чувством закрыл соединительное окошко.

Инспектор Квин чихнул.

— Она действительно в этом замешана.

— Мамаша Кери? — жалобно спросила Никки.

Инспектор кивнул.

— Три года назад ресторан Фуше использовали для распространения наркотиков и она была с этим связана.

Никки заплакала.

— Каким образом связана, папа?

— Один из официантов передавал товар клиентам…

— Пьер?

— Пьер работал там в то время — по крайней мере, официант с таким именем, — но преступником был другой официант по фамилии Кери, чья жена работала уборщицей.

— Вот вам и бедная индианка, — усмехнулся Эллери, закуривая трубку. — А где сейчас Кери, папа?

— Мотает десятилетний срок в кутузке. Мы нашли «снега» на пару сотен долларов у старика в квартире — они тогда жили на Малберри. Кери заявил, что его подставили, но они все так говорят.

— А Фуше? — спросил Эллери, попыхивая трубкой.

— С ним все было в порядке. Очевидно, он ничего не знал — все проделывал Кери.

— Странно. Ведь это продолжается до сих пор.

Инспектор выглядел удивленным, а Эллери пожал плечами.

— Мистер Кери был оклеветан! — воскликнула Никки.

— Возможно, — пробормотал старый джентльмен. — Не исключено, что все это дело рук Пьера, который, почувствовав, что становится жарко, подсунул нам ложную приманку. Никки, дайте мне телефон.

— Так я и знала!

— Раз уж ты звонишь в управление, папа, — мягко произнес Эллери, — то узнай заодно, почему не арестовали Кери.

— Как не арестовали? Я же сказал, что он давно в тюрьме… Алло!

— Нет, — возразил Эллери. — Он скрывается в квартире 3-А дома 214-Б по Генри-стрит.

— Сигарный дым! — ахнула Никки. — Баррикада! Лишняя комната!

— Вели! — зарычал инспектор. — Разве мошенник по имени Фрэнк Кери сбежал из тюрьмы?

— Да, инспектор, — ответил сержант Вели, озадаченный подобным ясновидением. — Сбежал несколько дней назад и все еще не пойман. Мы пытаемся разыскать его жену, но она переехала и… Инспектор, но ведь вы болели дома!

— Переехала, — вздохнул инспектор. — Может, в Китай? — Внезапно он рявкнул: — Она прячет его! Не важно — возьмите ваших людей, поезжайте сейчас же в ресторан Фуше возле Канал-стрит и арестуйте официанта по имени Пьер! Если его там нет, не вздумайте потратить две недели на то, чтобы узнать его адрес. Мне он нужен до ночи!

— Но Кери…

— Я сам позабочусь о Кери! Действуйте — не теряйте ни секунды! — Старик сердито швырнул трубку на рычаг. — Где мои штаны, черт бы их побрал?

— Папа! — Эллери схватил его за руку. — Ты еще болен и не можешь выходить…

— Я лично арестую Кери! — заявил старик. — Неужели ты думаешь, что сумеешь меня остановить?

Старая уборщица спокойно сидела за столом в кухне, на сей раз явственно демонстрируя ирокезскую кровь.

Больше никого в квартире на Генри-стрит не оказалось.

— Мы знаем, что ваш муж был здесь, миссис Кери, — сказал инспектор Квин. — Бежав из тюрьмы, он передал вам сообщение, вы переехали сюда и прятали его здесь. Куда он отправился теперь?

Старая леди молчала.

— Пожалуйста, мамаша Кери, — сказала Никки. — Мы хотим помочь вам.

— Мы верим, что ваш муж был невиновен в передаче наркотиков, миссис Кери, — добавил Эллери.

Синеватые губы сжались. Корзина, индейка, тыквенный пирог, бутылка вина и пакеты все еще находились на столе.

— Думаю, папа, — промолвил Эллери, — мамаше Кери нужно немного больше официального доверия. Предположим, мамаша, я скажу вам, что не только верю в то, что вашего мужа три года назад оклеветали, но и что его оклеветал…

— Этот Пьер, — сурово произнесла мамаша Кери. — Он все это проделал. Притворялся другом Фрэнка, а потом оклеветал его.

— Да, оклеветал Пьер, но проделал все не он один.

— Что ты имеешь в виду, Эллери? — спросил инспектор Квин.

— Разве Пьер действовал не в одиночку? — осведомилась Никки.

— Будь это так, стал бы он передавать мне — абсолютно незнакомому человеку — пакет с наркотиками стоимостью в несколько сотен долларов, даже не заикнувшись об оплате? — сухо сказал Эллери.

Мамаша Кери уставилась на него.

— Таковы были полученные Пьером инструкции, — медленно произнес инспектор.