Но внезапно звуки прекратились. Старый Бигелоу выпучил глаза. Геттисбергский горн со звоном покатился к пьедесталу.

Все словно застыло — движения детей, дыхание слушателей, даже шелест листьев.

Затем послышалось испуганное бормотание, и Никки открыла глаза, которые только что зажмурила, успев увидеть, как последний из ветеранов Великой республиканской армии рухнул к ногам доктора Стронга и Энди Бигелоу.

— Вы были правы в первый раз, док, — сказал Эллери.

Они находились в доме Энди Бигелоу, куда доставили с кладбища тело старого Зэка. Дом наполняли болтающие женщины и бегающие дети, но в этой комнате было всего несколько человек, и они разговаривали очень тихо. Старик лежал на диване, прикрытый лоскутным одеялом. Выглядевший постаревшим доктор Стронг сидел в качалке рядом с телом.

— Это моя вина, — бормотал он. — В прошлом году я не стал обследовать рот Калеба и мундштук горна. Это моя вина, мистер Квин.

Эллери успокаивал его:

— Вы ведь знаете, док, что этот яд нелегко обнаружить. Кроме того, подозрения казались нелепыми. Конечно, вы бы нашли следы яда при вскрытии, но Этуэллы не позволили вам его произвести.

— Они все умерли — все трое. — Доктор Стронг свирепо уставился на Энди Бигелоу: — Кто отравил горн?

— Господи, да не смотрите вы на меня! — взмолился Энди. — Это мог сделать кто угодно, док.

— Кто угодно, Энди?! — крикнул мэр. — После смерти Калеба Этуэлла Зэк забрал горн, и он находился в этом доме весь год!

— Кто угодно, — упрямо повторил Энди. — Горн висел над камином, и любой мог сюда проскользнуть. Как бы то ни было, до прошлого Дня памяти он был у Калеба. Кто отравил горн в его доме?

— Так мы ни к чему не придем, док, — прервал Эллери. — Бигелоу, ваш дед когда-нибудь говорил, где спрятано сокровище времен Гражданской войны?

— Допустим, говорил. — Энди облизнул губы. — А вам что до этого?

— Убийства совершены из-за этих денег, Бигелоу.

— Это еще надо доказать. В любом случае на них никто не имеет права, кроме меня. — Энди Бигелоу выпятил широкую грудь. — Когда умер Эб Чейс, дедуля остался последним из трех. Деньги принадлежали Зэку Бигелоу, а я его ближайший родственник — значит, они мои!

— Ты знаешь, где они спрятаны, Энди? — Доктор Стронг вскочил с качалки, сверкая глазами. — Где?

— Не скажу! Убирайтесь из моего дома!

— Не забывай, Энди, что я представляю в Джексберге закон, — предупредил мэр, — а это убийство. Где деньги?

Энди расхохотался.

— Вы не знали этого, верно, Бигелоу? — сказал Эллери.

— Конечно нет. — Он снова засмеялся. — Видите, док? Этот тип на вашей стороне, но тоже говорит, что я этого не знаю.

— Не знали, — поправил Эллери, — но узнали несколько минут назад.

Улыбка исчезла с лица Энди.

— О чем вы?

— Этим утром Зэк Бигелоу написал записку, как только док Стронг сообщил ему о смерти Эбнер Чейса…

Лицо Энди стало пепельным.

— …и запечатал ее в конверт…

— Кто вам это рассказал? — рявкнул Бигелоу.

— Один из ваших детей. И первое, что вы сделали, когда мы вернулись с кладбища с телом вашего деда, — это проскользнули в спальню старика. Дайте мне записку.

Бигелоу стиснул кулаки, но потом опять расхохотался:

— Ладно, я покажу ее вам! Черт возьми, я даже позволю вам выкопать для меня денежки! Почему бы и нет? Ведь они мои по закону. Вот, читайте! Видите, он написал мое имя на конверте!

Так оно и было. Записка оказалась написанной теми же чернилами и той же дрожащей рукой.

«Дарагой Энди тепер когда Эб Чейс тоже помер если что случится со мной ты найдеш денги что мы прятали много лет в железной коропке в гробу где мы пахаранили Калеба Этуэлла. Я оставляю все тебе патаму што ты был харошим внуком. Твой Зэк Бигелоу».

— В гробу Калеба! — ахнул доктор Стронг.

Лицо Эллери оставалось бесстрастным.

— Когда вы сможете получить ордер на эксгумацию, док?

— Прямо сейчас! — воскликнул доктор. — Я ведь заместитель коронера этого округа!

Взяв с собой нескольких мужчин, они вновь отправились на старое кладбище, при свете клонящегося к закату солнца выкопали гроб Калеба Этуэлла, открыли крышку и обнаружили на коленях трупа плоскую жестяную коробку с застежкой, но без замка. Пока двое сильных мужчин держали за руки Энди Бигелоу, чтобы он не бросился на крошащийся гроб, доктор-мэр-шеф полиции-заместитель коронера Мартин Стронг, затаив дыхание, поднял крышку коробки.

Она была до краев наполнена крупными купюрами, но… в конфедератских деньгах.

Некоторое время все молчали — даже Энди Бигелоу.

— Само собой разумеется, — заговорил наконец Эллери. — Они нашли их зарытыми в подвале старого дома на юге — откуда же там взяться «зеленым» денежкам северян? Когда после войны они снова выкопали их и привезли в Джексберг, то, возможно, еще надеялись, что эти деньги имеют хоть какую-то ценность, а поняв, что это не так, решили позабавиться. Трое старых шутников «забавлялись» таким образом с 1865 года. Когда в прошлый День памяти умер Калеб, Эбнер и Зэк, вероятно, решили, что Калеб, как первый из трио, ушедший в мир иной, должен стать вечным хранителем их конфедератского «сокровища». Поэтому один из них сунул коробку в гроб, прежде чем забили крышку. Записка Зэка, вручающая «сокровище» его «харошему внуку», в свете того, каким я видел упомянутого внука сегодня, была последней шуткой старика.

Собравшиеся усмехались, но малоприятное созерцание трупа вновь повергло их в молчание, которое нарушали негромкие проклятия Энди Бигелоу.

— Но, мистер Квин, — озадаченно заметил доктор Стронг, — это не объясняет убийства.

— Теперь объясняет, док, — ответил Эллери. — Давайте вернем старого Калеба на прежнее место вплоть до повторной эксгумации для вскрытия, а потом закроем книгу ваших убийств в День памяти павших.

Эллери закрыл книгу в сумерках на крыльце дома Сисси Чейс, который находился в центре города и потому был удобен для всех. Эллери, Никки, доктор Стронг, Сисси и Энди Бигелоу, все еще с ошеломленным видом держащий в руках жестяную коробку, собрались на крыльце, а остальные жители Джексберга стояли на лужайке и тротуаре. В воздухе веяло печалью, как будто что-то важное и значительное в жизни деревни подошло к концу.

— Это отнюдь не шутка, — начал Эллери, — хотя каждый из убитых был так стар, что смерть устала его ждать. Ответ столь же прост, как инициалы их фамилий. Кто знал, что «сокровище» было в конфедератских деньгах и, следовательно, бесполезно? Только три старика. Один из них едва ли задумал бы убить других, чтобы завладеть ничего не стоящими бумажками. Поэтому убийцей должен быть человек, веривший, что сокровище настоящее, и — так как до сегодняшнего дня не было никаких указаний на местонахождение денег — знавший, что он сможет завладеть им по закону.

Разумеется, история с пережившим остальных, который получит все, была выдумана Калебом, Зэком и Эбнером для забавы и мистификации жителей деревни. Но будущий убийца этого не знал. Он верил, что история правдива от начала до конца, иначе вовсе не стал бы планировать убийства.

Кто легально унаследовал бы деньги, если бы последний из трех стариков, переживший двух других и, следовательно, завладевший всем «сокровищем», умер в свою очередь?

— Наследник этого старика, — ответил доктор Стронг и встал.

— А кто этот наследник?

— Внук Зэка Бигелоу — Энди.

Маленький мэр Джексберга сурово посмотрел на Бигелоу, среди людей внизу послышался ропот, а Энди прижался к стене позади Сисси, словно ища у нее защиты. Но Сисси отодвинулась от него.

— Ты думал, что сокровище настоящее, — с презрением сказала она, — поэтому убил Калеба Этуэлла и моего прадедушку, чтобы твой дед стал последним из трех, а ты мог бы убить и его, как сделал сегодня, и получить деньги.

— Это так, Эллери! — воскликнула Никки.

— К сожалению, Никки, это не совсем так. Вы все считаете, что Зэк Бигелоу пережил остальных…