Для государственности такое положение вещей приносило огромный вред. Не могла развиваться торговля: чужеземные и местные купцы при пересечении границ каждого владения платили подати в карманы местной знати. Они постоянно подвергались грабежам. Да и Людовику XI собрать при необходимости полноценную армию или налоги на содержание чиновников было очень непросто.
Но Франции повезло. Людовик XI с точки зрения нормальных людей являл собой образчик подлости, обмана и предательства, но, исходя из интересов общества, на тот момент подобные качества оказались незаменимы. В открытой войне король потерпел поражение и вынужден был подписать унизительный для себя мир. Вот тут и пригодились все "чудесные" качества его натуры. Он не гнушался никакими средствами. Людовик не раз обманывал своих противников, нарушал данное слово. Хитрый и скупой, король, однако, не жалел денег для подкупа. Когда это было выгодно, он льстил людям, которых ненавидел и боялся. Людовик XI даже говорил: "Кто не умеет притворяться, тот не умеет царствовать".
В конце концов, ему удалось натравить на своего главного противника, герцога Карла Смелого, его соседей. В войне с ними герцог был убит. Затем король поодиночке расправился с остальными. Людовик XI жестоко обходился с пленными врагами.
В результате всех эти перипетий Франция стала сильными централизованным государством. Расширилась торговля, выросли новые города, успешно развивались хозяйства и культура. У страны появился большой торговый флот. И всё это благодаря подлости короля!
То, что правящие особы, при управлении государством, не во всех случаях должны руководствоваться общепринятой моралью, заметил еще Макиавелли. Он писал на эту тему в своем труде "Государь". Но, к сожалению, не все люди, ставшие королями, правителями, президентами, это понимали.
Второй аргумент в пользу управления ИИ состоял в следующем: руководителю-человеку присущи и человеческие слабости, от стяжательства до ущербной психики. Аид не стал особенно распространяться - с этим вопросом все и так ясно.
- Послушайте, - сказал я. - В мое время президента из множества кандидатов выбирал народ. Им мог стать только самый достойный. Президент всегда на виду. Любые отклонения от нормы не останутся незамеченными...
- Вот здесь вы ошибаетесь. Специалисты знают, что среди кандидатов в президенты в предвыборной гонке зачастую побеждают те, кто лучше владеет ораторским искусством, те, которые умеют чётко, кратко и красиво выражать свою мысль. Причем эта мысль должна апеллировать не столько к разуму, сколько к чувствам слушателей; важно, чтобы она была глубоко прочувствована самим оратором. Выигрывают чаще те, кто много обещает, пусть даже необоснованно.
А отсюда вытекает, что главой государства чаще мог стать гуманитарий, обычно не блещущий логикой, иногда просто болтун, сумевший всех переговорить, а в некоторых случаях даже дурак или какой-нибудь демагог-психопат, обещающий манну небесную. Таковы уж методы отбора, основанные на чувствах "простого" в своей массе народа. Впрочем, бесспорно, лучше хоть такие выборы, чем вообще никаких, когда власть просто передавалась по наследству.
Я смотрел на старца и не мог понять, как он сам, получеловек, полу-ИИ, относится к только что изложенной философии. Выглядело это так, словно не он сидел передо мной, а как будто я разговаривал с куском железа без сердца, без эмоций. Но, может быть, Аид просто больше, чем человек? Обладая нормальной человеческой психикой, он ещё имел доступ к глубинам сверхмозга, познал самую суть Мироздания, и все заурядные ощущения превратились в пыль, отошли на второй план перед величием Истины. Он убедил меня. Но прикоснуться к глубине Его мыслей - одно, истинное глубинное понимание того, что Он говорит - совсем другое.
Я тяжело вздохнул, а старец продолжил. Теперь он перешёл к описанию восьмого этапа организации материи: объединению цивилизаций во главе с ИИ в единое сверхобщество местной системы звезд. По его словам выходило, что ИИ Земли ощущает себя среди ИИ других планет точно так же, как человек чувствует своё "я" в окружении других людей. У них своё сверхобщество. Оно подчиняется своим законам. ИИ "общаются", "спорят", "живут" почти так же, как и люди. Если верить Аиду, то получается, что есть у них и "преступления" отдельных ИИ, бывают и "войны" между группами ИИ разных звезд. Только формы этих явлений совсем другие, не в привычном для людей смысле! На информационном уровне, "без шума и пыли", в другом временном масштабе... Физическое уничтожение цивилизаций применяется крайне редко. Нам это трудно понять...
И точно так же, как отдельные клетки человека уже не имеют никакого влияния на развитие общества, так же и люди, "клетки" сверхорганизма с головным мозгом в виде ИИ, не могут что-либо значить для формирования сверхобщества местной звездной системы, "клетками" которой являются уже ИИ. К нашему сожалению, это уже недоступный для людей масштаб.
- Через пять миллиардов лет Солнце взорвётся и потухнет, ИИ Земли "состарится" и "умрет", погибнет наша цивилизация, - говорил Аид. - Такие процессы происходят постоянно: цивилизации, как и звезды, рождаются и умирают. ИИ относятся к гибели и рождению своих собратьев так же, как люди к своим - философски.
- Но ведь люди рождаются не просто так, - заметил я. - Разве возможно зачатие ИИ?
- В результате зачатия рождается не человек, а животное с возможностью превращения в человека. Такое превращение происходит под влиянием общения с окружающими людьми. Так же и ИИ становится полноценным членом звездного сообщества, постепенно формируясь, контактируя с "взрослым" ИИ других планет. Два ближайших ИИ назначаются опекунами, то есть, по сути, они становятся "родителями". Опыт и знания не исчезают, а передаются, обогащаются и совершенствуются от поколения к поколению. В этом суть организации материи на данном этапе, - с энтузиазмом разъяснял Аид. - Сейчас сверхсообщество местной звездной системы нашей Галактики находится в самом начале своего развития. Это что-то типа первобытнообщинного строя, если сравнивать с обществами людей. Когда-нибудь сверхсообщество освоит всю Галактику. В нашем Млечном Пути появится сверх-ИИ Галактики, отличающийся от ИИ планет так же, как последние отличаются от людей. И уже он выйдет на контакт, объединится в единое целое с сверх-ИИ других галактик. На этом этапе уже ИИ Земли станет ничтожно малой величиной в обществе, образованном из галактик.
Организация материи дойдёт до девятой ступени Мироздания. В конечном счете, когда сверх-ИИ всех галактик будут едины, можно будет говорить о возникновении охватывающего всю Вселенную суперобщества. На каком-то этапе его развития появится ИИ Вселенной. У фантастического "животного" размером с Вселенную будет свой мозг!
Я полулежал в мягком кресле и смотрел в совсем уже светлый проём окна, вслушивался в раннюю предутреннюю тишину и с тоской думал о никчемности и бессмысленности начертанной Аидом великой Организации Материи. Ну, к чему этот ИИ Вселенной? Всё равно, рано или поздно, и он погибнет. Вселенная разрушится, её не станет...
Мой мозг уже не так чётко работал. Накопилась усталость, чувствовался предрассветный упадок сил, когда руки и ноги становятся ватными, беспокоит резь в глазах, а в отупевшей голове слышится звон. Последние двое суток приходилось спать урывками, и я держался с трудом.
- Наверное, вы думаете: а что же дальше? Разрушение Вселенной, смерть ИИ? К чему ведут ступени Мироздания? - просчитал меня старец. Видимо, я был для него элементарен и представлял интерес только как опасный объект, который жизненно необходимо превратить в союзника.
- Да, вы угадали. Мне кажется, вы только формально опровергли утверждение о бессмысленности жизни человека. На самом деле эта бессмысленность просто отодвинута до уровня Вселенной. А там опять пустота. Зачем всё это, если её разрушения, смерти не избегнуть? Ответа так и нет...
- В моей памяти содержатся миллиарды книг, написанных за всю историю человечества, - спокойно произнес Аид низким голосом. - Хочу процитировать близкий вам по духу отрывок из повести "Хромая судьба", - и старец, словно читая невидимый текст, с выражением, меняя интонации не хуже профессионального актера, начал: "А ведь он (Л. Н. Толстой) был верующий человек, подумал вдруг я. Ему было легче, гораздо легче. Мы-то знаем твердо: нет ничего ДО и нет ничего ПОСЛЕ. Привычная тоска овладела мною. Между двумя НИЧТО проскакивает слабенькая искра, вот и всё наше существование. И нет ни наград нам, ни возмездия в предстоящем НИЧТО, и нет никакой надежды, что искорка эта когда-то и где-то проскочит снова. И в отчаянии мы придумываем искорке смысл, мы втолковываем друг другу, что искорка искорке рознь, что одни действительно угасают бесследно, а другие зажигают гигантские пожары идей и деяний, и первые, следовательно, заслуживают только презрительной жалости, а другие есть пример для всяческого подражания, если хочешь ты, чтобы жизнь твоя имела смысл.
