Рэндолф пригласил Хаулэнда в свою каюту — трехкомнатные апартаменты со всеми роскошными удобствами, каких только может пожелать уставший на Земле, а теперь превратившийся в звездного путешественника человек. Чуть позже пришел Хаффнер. Разговор начал профессор:

— На Санта-Крус-2 вольнодумцы с Земли основали первобытную культуру.

Это мужчины и женщины, которые удалились в космос, чтобы жить в своих собственных, специфических условиях. Какая-то причуда общественного развития, но никому не причиняющая вреда. Эмир-Бей-9 — цель нашего звездолета. Теренс рассказывал мне об этом месте. Планета открыта и не защищена, именно на нее переправляются все сто процентов ценностей для военно-космического флота. Она находится вне нашей Вселенной, и это заставляет холодеть сердце каждого человека. Но самое главное — людям там совершенно некуда и не на что тратить деньги, да еще какие деньги!

Хаффнер начал говорить, невнятно произнося половину слов, но не потому, что он был пьян, — от одной бутылки Вилли не пьянел:

— Насколько я понял, в настоящий момент деньги уже находятся фактически на борту корабля! А мы тоже здесь — с огромными деньгами!

— Странное ощущение, конечно, — сказал Рэндолф спокойно. — Знать, что вокруг тебя три тысячи живых существ, которые наслаждаются отдыхом в космосе, и рядом с ними, в общем-то незнакомыми людьми, иметь громадную сумму денег.

Он улыбнулся и посмотрел вверх на Хаулэнда:

— Невольно захочешь говорить шепотом.

— Три тысячи мужчин и женщин, — сказал Хаулэнд, — обосновались в большом стальном ящике, несущемся среди звезд, в пространствах Вселенной, где совсем другое, не такое, как у нас, космическое время, — прямо мурашки бегут по спине.

Рэндолф сделал вид, что Хаулэнд натолкнул его на важную мысль:

— Ты упомянул о нашем пространственно-временном континууме. Это напомнило мне об ответственнейшем моменте всего нашего предприятия. Но я думаю, что Теренс справится. Он приобрел большой опыт, когда находился на службе в военно-космическом флоте.

Послышался предупредительный гудок, и, как поступал каждый в момент преодоления космическим кораблем гравитации, все трое ученых направились к специальным креслам перед иллюминаторами. Они были всего лишь тремя членами громадной толпы на борту лайнера. Как и все, они в волнении перед стартом помахали на площадке для прощания своим друзьям и родственникам.

Как и все, слегка возбужденные, поднялись на корабль «Посейдон». Как и все, они заняли сейчас кресла для обозрения.

Последние опоры, жестко связывавшие звездолет с Землей, были убраны, и он плавно, без малейшей тряски взмыл в небо. Наконец, они были в космосе.

Удобно устроившись в смотровых шезлонгах, Рэндолф, Хаулэнд и Хаффнер молча глядели в иллюминаторы. Через фильтры, надетые на окна прямого обзора, свет от солнца казался зеленоватым. Снаружи беспрестанно работали механизмы, очищавшие обшивку лайнера от опасных для него микрометеоритов.

Всю панораму заполняли звезды — массивные, блестящие, с неоднородной поверхностью. Между звездами не было ни одного черного просвета, только иногда их прикрывали отдельные пылевые облака и плотные туманности, от которых веяло таинственностью. Рэндолф даже встал, откинув голову назад, и смотрел во все глаза. Хаффнер, как бы извиняясь, взглянул на Хаулэнда и для успокоения сделал небольшой глоток из бутылки.

Все трое молчали.

И вдруг картина за иллюминаторами резко изменилась. Солнце и звезды исчезли. На их месте появились жуткие вихревые кольца и сменявшие друг друга потоки оранжевого и розового, изумрудного и голубого, бархатно-черного и белоснежного цветов. Все это смешивалось, двигалось, играло и переливалось. «Посейдон» вошел в пространство с совершенно другим космическим временем. Кораблю предстояло преодолеть расстояние в двадцать световых лет за три земные недели.

— О, боже! — взмолился Хаулэнд, опустив голову вниз. — Тут меня всегда хватает.

— Сочувствую, — сказал приятный голос за его плечом. — Разрешите взглянуть. Надеюсь, у нас есть связь с космическим бюро путешествий.

Хаулэнд оглянулся в сильном удивлении. Перед ним, улыбаясь, стоял Тим Варнер, журналист из «Дэйли Гэлэкси», которого Хаулэнд видел в «Золотом Петушке» возле Льюистида.

— Тесно в Галактике, приятель.

— Почему вы… да, мир тесен.

— Кажется, вы удивлены встрече со мной. Я журналист. Решил попутешествовать среди звезд. А вы? Это я должен удивляться, что встретил вас здесь. Доктор Хаулэнд, не так ли?

— Совершенно верно. Просто я в отпуске.

— Вместе со своим боссом. Отлично. Пойдемте чего-нибудь выпьем.

— Разумное предложение, — сразу подал голос Вилли Хаффнер.

Хаулэнд представил Тима Варнера Рэндолфу и Хаффнеру по дороге в бар.

Рэндолф со своим поразительным умением удаляться, когда ему вздумается, исчез сразу после рукопожатия с Варнером. Казалось, что маленькому профессору не нравилось лишний раз топтаться под ногами у других.

— Вы готовите материал для «Дэйли Гэлэкси», да, мистер Варнер? — спросил Хаффнер. Он сходился с людьми намного легче, чем Хаулэнд.

— Нет. Вместо литературных изысканий я раскапываю одно грязное дельце, которое вряд ли принесет мне большие доходы. Так что у меня нет времени.

— Что привело вас на «Посейдон»? — спросил Хаулэнд.

— Да есть тут история, но я никому не рассказываю.

Что-то такое в Варнере начинало действовать на нервы Хаулэнду. Тим Варнер производил впечатление человека довольно порядочного, но немного нахального — что ж, у каждого свой характер. Включили видеозвуковую систему, и из многочисленных динамиков, установленных по всему звездолету, послышался голос диктора:

— Капитан любезно передает привет пассажирам и желает всем приятного путешествия.

Варнер зевнул, извинился, сказал, что устал, и удалился.

— Кажется, неплохой парень, — заметил Хаффнер и начал говорить о серьезных делах.

Хаулэнд слушал его некоторое время просто для приличия, но потом сказал, что тоже чувствует себя уставшим. Приближалось время обеда, и он заранее предвкушал удовольствие. Питер подошел к своей каюте, не имевшей ничего общего с великолепными покоями, которые занимал Рэндолф, — Хаулэнд отметил это с улыбкой — и толкнул дверь.

В каюте было тихо и темно, и он протянул руку к выключателю. Еще не успев зажечь свет, он вдруг почувствовал чье-то дыхание совсем рядом с собой. И сразу же какой-то тяжелый предмет с треском обрушился на его голову. В глазах засверкали искры, но, к сожалению, не от яркого освещения каюты. От неожиданности Питер издал громкий крик, но на ногах устоял. Удар пришелся чуть мимо головы и поэтому не был очень сильным. Но в следующую секунду Хаулэнда снова ударили — по поднятой к выключателю руке, этот удар был страшным.

Хлопнула дверь, и черная тень выскочила наружу.

Хаулэнд сделал попытку схватить нападавшего, но все было бесполезно шаги быстро убегавшего человека гулко раздавались уже где-то далеко по коридору. Хаулэнд выглянул, но ничего не увидел, а вскоре перестал слышать и звук шагов. Он не обладал быстрой реакцией, которая могла бы дать ему возможность сразить обидчика, и знал, что не побежит за ним. Питер, шатаясь, пошел к умывальнику, зажег свет над ним и, открыв воду, подставил голову под струю. Ему было очень плохо. Что, черт возьми, все-таки происходит?

В голове пронеслись имена Мэллоу, Даффи Бригса и Барни Кейна. Но они, вместе с остальными, были далеко отсюда, их не было на борту «Посейдона».

Кто же ударил его? Может быть, просто вор. Но Питер решил не обнародовать инцидент. Все могло иметь более глубокий и опасный смысл… Он должен увидеть Рэндолфа.

Вилли Хаффнеру достаточно будет взглянуть на его голову, чтобы заметить кровоподтек. А Хаффнеру только дай повод, он сразу же начнет отпускать какие-нибудь шуточки относительно мозгов Хаулэнда.

В ожидании приближавшегося обеда население «Посейдона» оживилось, у всех заметно поднялось настроение. Комфортабельный корабль показался звездным пассажирам еще уютнее, свет — ярче, а беседы стали веселее. После этого первого торжественного, со всеми мыслимыми и немыслимыми удовольствиями, обеда должны были состояться сначала танцы, а потом разные представления, вечера и вечеринки, которые будут сопровождать расслабившихся пассажиров в течение всего путешествия до Гагарина-3. Там звездные туристы высадятся на то время, пока лайнер будет в одиночестве совершать спецполеты на Санта-Крус-2 и Эмир-Бей-9.