Майор молча кивнул, продолжая сверлить молодого человека глазами. Черные брови нахмурились, словно майор настоятельно требовал припомнить что-нибудь еще. Юноша молчал.
— Егор Михайлович, вы комсомолец? — спросил майор наконец.
— Конечно! — с радостным облегчением ответил Егор. — Я комсорг группы.
— Это хорошо, — майор чуть улыбнулся, показывая, насколько это хорошо. — Мы вызвали вас по чрезвычайно важному и серьезному делу. Я слышал, вы увлекаетесь туризмом?
— Да. Я участвую в работе туристического клуба института, — принялся рассказывать Егор. — Мы ходим в походы уже четыре года, весь Урал облазили, были почти везде. В основном на лыжах, зимой: отлично в прошлый раз сходили! Целых две недели были в тайге, обогнули весь север Урала, прошли мимо Краснотурьинска, до Ивделя…
Майор внимательно слушал, приподняв свои удивительные брови. Все, что рассказывал Егор, ему было хорошо известно. Недаром они так долго рассматривали его кандидатуру и тщательно изучали маршруты его туристической группы. Егор — отличный спортсмен, на него можно положиться. Именно такой человек ему, Николаеву, и был нужен.
— Скажите, Егор Михайлович, как у вас дела с учебой? — мягко перебил разошедшегося студента майор. — Говорят, вы отлично учитесь?
— Это правда, — с удовольствием ответил юноша. — Я даже начал писать диссертацию на тему о радиоактивных веществах. Мой научный руководитель доволен мной, поэтому мне разрешили начать писать диссертацию уже сейчас, хотя я еще только на пятом курсе и государственные экзамены еще впереди.
— Скажите, вы готовы стать заместителем декана? — неожиданно спросил кагэбэшник, хитро поглядывая на Егора.
Студент растерялся и чуть открыл рот. Ему предлагают стать заместителем декана! Ему, способному, но обычному студенту, предлагают место, на которое мог бы претендовать куда более заслуженный человек. Если бы Егора спросили, согласен ли он стать султаном Брунея, он удивился бы меньше. Ему на миг показалось, что все происходящее снится ему, как объятия Любы Дубининой; и этот кабинет, залитый хмурым зимним светом, и этот бровастый майор с загадочной улыбкой на тонких губах, и сам этот странный и удивительный день… Егор сидел с полуоткрытым ртом в каком-то гипнотическом трансе, а Николаев продолжал:
— Не скрою, ваша кандидатура вызвала много вопросов, но в целом мы пришли с руководством института к единому выводу: вы вполне справились бы с этой должностью. Вы перспективный, трудолюбивый, настоящий советский человек, на которого может положиться партия и правительство. Вы можете справиться с такими обязанностями, так мы решили.
— А как же Гофман? — пискнул напряженно Егор, вспомнив патлатого очкастого кандидата наук, старшего преподавателя, давно метившего на эту должность. — Валентин Абрамович больше меня подходит, у него больше опыта и научных работ…
— Гофман… — саркастически ухмыльнулся Николаев. — Мы все знаем про вашего Гофмана, уважаемый товарищ Дятлов. Политические анекдоты и полная бытовая распущенность. Антисоветские песенки, перепетые с чужого голоса, неразборчивость в связях… — Николаев похлопал по какой-то пухлой папке, лежавшей на столе перед ним. Создавалось полное впечатление, что в папке — обширное досье на несчастного Гофмана, по которому давно плачет тюрьма. — Нет, советская власть не даст таким вот Гофманам занимать ключевые посты в государстве и образовании. Для этого у нас есть свои, проверенные люди… — майор поднял брови и круглыми искренними глазами посмотрел на Егора. — Ну как, хочется тебе стать замдекана?
Егор пораженно кивнул. Сбывалась самая заветная его мечта (после женитьбы на Любе Дубининой). Лицо студента стало совершенно детским, словно он разговаривал с чудесным джинном из сказки, готовым исполнить все его сокровенные желания. Майор Николаев показался Егору чрезвычайно могущественным и прекрасным человеком; он испытал что-то похожее на острый приступ влюбленности. Студент так и сидел молча, а майор, перейдя на “ты”, стал подходить к главной теме беседы.
Ох, черт, как трудно вести беседы, а не допросы! Майор отметил про себя, что следует поучиться новому стилю разговора; нелегко ломать устоявшиеся привычки. Власть сменилась, надо и ему, Николаеву, немного перестроиться, а то что-то больно долго сегодня сверлил он бедного студента глазами; этак и перепугать недолго. А мальчишка-то на все готов за сладенькую конфетку: ишь как обалдел от предложения стать заместителем декана факультета! Наверное, если бы самому майору предложили бы стать ну… скажем, министром внутренних дел, он не испытал бы такого потрясения. Однако нужно ковать железо, пока горячо.
— Ты, Егор, должен понять, что к нам случайных людей не приглашают, — мягко завел Николаев, стараясь придать лицу самое дружеское и вместе с тем таинственное выражение. — Мы тщательно выбираем тех людей, которым хотим дать важное и чрезвычайно сложное задание. Есть у меня уверенность, что ты, Егор, наш человек, настоящий комсомолец, готовый выполнить задание партии и правительства. Дело в том, что к нам поступила очень интересная информация, которая нуждается в проверке. Нужен человек отважный, смелый, спортивный… На севере Свердловской области живут так называемые вогулы, или, правильнее, манси, слыхал про них? Занимаются скотоводством, пасут оленей кое-где, кочевали раньше с места на место, а теперь пробуют жить крестьянским трудом. Революция дала им все: и теплые дома, и радио, и электричество… Был это отсталый и дикий народец, верил во всякие глупости и дикости. Особенным влиянием пользовались у них шаманы. По нашим сведениям, они продолжают свою религиозную деятельность. Рассказывают о каких-то светлых огненных шарах, которые летают над перевалом; о странном подземном гуле. Возможно, россказни эти распускают сами вогульские шаманы, чтобы сохранить в неприкосновенности место своих религиозных сборищ. В стране сейчас идет борьба с проявлениями отсталости и мракобесия, повсеместно закрывают церкви, сектантов сажают. А тут, в опорном краю державы, такое происходит. Впрочем, есть и еще одна версия — возможно, представители капиталистических держав проводят какие-то странные испытания нового оружия, опробуют радиоактивные вещества или еще что… И мы приняли решение снарядить экспедицию в тот район; все осмотреть, поспрашивать местных жителей, пройти перевалом и тщательно все зафиксировать. Вокруг там лагеря, место угрюмое и темное. Не стоит возбуждать подозрения своим походом, пойдете, как обычно, маршрут практически без изменений, может, чуть посложнее будет. С вами отправим нашего человека. Дадим оружие. Никто не должен знать о цели вашего похода, вы ведь все равно в поход собрались, насколько мне известно?
Егор зачарованно кивнул. Ему, обычному, пусть и талантливому, студенту, правительство и Комитет государственной безопасности доверили чрезвычайно важное дело! Он всегда знал, что его судьба — необычна. В душе Егор был крайне честолюбив, он мечтал о карьере, известности, зарубежных поездках на симпозиумы и конгрессы. Но о таком он даже мечтать не смел! Стать заместителем декана в двадцать два года! Отправиться в опасную экспедицию, чтобы раскрыть тайну огненных шаров, испытаний опасного оружия!
— Ну, вот и отправитесь в обычный с виду поход. Возьмешь студентов-друзей, бывалых туристов, нашего человечка прихватите и — айда! В спортклубе института мы договоримся, выдадут вам наилучшее снаряжение. И если справитесь с заданием, узнаете, что там происходит — быть тебе, Егор, замдекана! А наша организация тебя поддержит; будем регулярно встречаться, помогать тем твоим коллегам, что могут сбиться с верного пути. Важно ведь остановить человека, помочь ему сделать правильный выбор…
По привычке Николаев стал вербовать Егора в осведомители, но студент этого не понял. Оружие, экспедиция, тайное поручение — сердце какого юноши не затрепещет от этих прекрасных и таинственных слов, словно сошедших со страниц “Острова сокровищ”…
— Партия надеется на тебя, Егор! — торжественно произнес Николаев и сам умилился. Студент ему нравился, на такого можно положиться. Такие за идею на все готовы, на все способны. Конечно, Дятлову ни к чему знать о пропавших людях, которых иногда находили с оторванными конечностями, выколотыми глазами, отрезанными языками… Пусть идут себе в лыжный поход, поют под гитару свои веселые песни, целуют крепких розовощеких девушек… Может, все обойдется. Может, это пошаливают беглые урки из соседних лагерей. А про огненные шары — и вовсе бред старых, теряющих свою былую власть шаманов.
