Но случилось так, что Якуб свел знакомство с одним молодым чиновником из дивана переписки, и этот приветливый молодой человек, по имени Хусейн, нередко рассказывал Якубу о том, что знал. Бывало так, что они встречались на дворцовой площади, когда Хусейн возвращался домой после своих занятий. Иной раз Якуб встречал Хусейна на базаре, у продавца книг. Хусейн увлекался поэзией и частенько заходил к продавцу посмотреть, нет ли новой книги стихов. Якубу было приятно узнать, что Хусейн любит Рудаки, читал ал-Балхи и Фирдоуси. Но он был несколько разочарован, когда узнал, что все это не бескорыстно. Как-то при встрече Хусейн сказал Якубу:

«Для того чтобы стать дабиром, надо быть сведущим в поэзии. Дабир Мамуна читает на память стихи всех поэтов Востока».

Хусейн любил поговорить и не терял случая показать себя всезнающим.

Послушав его, можно было подумать, что диван переписки вершит судьбу государства, а он, Хусейн, главный в диване. Якуб понимал, что Хусейн хвастлив, но ему было так интересно говорить с ним, он был так далек от государственных интриг, которые были известны Хусейну, что неизменно радовался встрече с юношей.

Якуб как-то не задумывался над тем, сколь богат и могуществен Хорезм. А вот Хусейн рассказал ему, что Хорезм самая богатая и могущественная страна среди стран Востока и соперничает с ней в богатстве только Газна.

О султане Махмуде Газневидском и его походах Хусейн мог рассказывать бесконечные истории, но все они были похожи на сказку, и как-то не верилось, что так в самом деле бывает. Но это было очень занятно, и при встречах Якуб уже сам спрашивал, а что говорят о великом завоевателе Махмуде.

– А ты знаешь, как пришел к власти султан Махмуд? – спросил как-то Хусейн. – Он был старшим сыном Себуг-Тегина, правителя небольшой и бедной страны. Еще совсем юным Махмуд считался преемником Себуг-Тегина. Но перед смертью Себуг-Тегин объявил наследником младшего сына, Исмаила. Представляешь, в какой ярости был молодой Махмуд? Он двинулся с войском на Газну и завладел страной. Тогда еще мало кто слыхал о Газне и о Махмуде. Но вот Махмуд Газневидский выступил против Саманидов[55] и овладел всем Хорасаном.[56] Настало время, когда багдадский халиф признал Махмуда и наградил его почетными титулами. После этого Махмуд почувствовал себя всесильным и двинулся в поход на северную Индию. Он совершил несколько походов, называя их «священной войной во имя ислама», но все знали, что Махмуд жаждет богатства. Ох, и поживился же он тогда!..

– И войско его обогатилось? – спросил Якуб.

– Не думаю, – ответил с важностью Хусейн. – Люди знающие говорят, что сокровища Махмуда неисчислимы.

– Что же, он строит города? – спрашивал Якуб.

– Говорят, что Газна богата и красива, но больше всего добра идет в сокровищницу султана. О жадности Махмуда Газневидского знает весь свет. Слыхал ли ты о страшном голоде, который загубил многих людей Хорасана?

– Нет, не слыхал.

– Это было года три назад. Стоило султану Махмуду пожелать, и не было бы этого несчастья. Но он ничего не сделал. В Нишапуре и его окрестностях от голода погибли тогда тысячи людей. Люди до того обнищали, что не могли себе позволить купить хоть немного зерна, которое изредка появлялось на базарах и продавалось втридорога. В эти страшные дни люди съели всех кошек и собак, и иные даже стали людоедами.

– А султан не велел доставить зерна голодным?

– Нет, не велел. Он был занят украшением своей столицы. Тысячи рабов таскали на себе мраморные плиты, чтобы замостить двор в соборной мечети. Дворец султана в Газне был завален драгоценными украшениями, доставленными сюда из дальних стран. А рабов было согнано такое множество, что для них пришлось построить целый город за пределами Газны.

– Куда же девать все это? – удивлялся Якуб.

– Говорят, что в часы досуга Махмуд приказывает приносить мешки, наполненные серебряными дирхемами и золотыми динарами, шкатулки с драгоценными камнями. Он раскладывает все это вокруг себя и любуется сокровищами. Должно быть, и теперь так забавляется.

– А какая от него польза халифу Кадиру?

– Польза большая: завоевав страну, султан Махмуд силой заставляет людей принять веру ислама. За это его и ценит багдадский халиф.

Размышляя над словами, брошенными ал-Хасаном, Якуб думал о том, что Хорезм может быть в опасности, если султан Махмуд посягнет на его могущество.

Ему очень хотелось спросить, что думает об этом Абу-Райхан, но он не решился и предпочел поискать Хусейна.

И на этот раз Хусейн был у продавца книг.

– Я провожу тебя, – предложил Якуб. – Мне хотелось кое-что спросить. Я видел дурной сон, и в нем султан Махмуд предстал предо мной в черном. Я проснулся и подумал: «Не к добру это».

– Да ты ясновидящий! – воскликнул Хусейн. – Если ты умеешь хранить тайну, я расскажу тебе такое… Только не выдай меня. Ведь я перед аллахом давал клятву хранить в тайне все, что проходит мимо меня в диване переписки. Но пойми, иной раз невозможно умолчать. Я верю тебе… Ну вот, знай: твой устод ал-Бируни не сегодня-завтра встретится с послом багдадского халифа Кадира и примет от него почетную одежду и титул «Око государства и украшение религиозной общины» для шаха Мамуна. А знаешь ли ты, почему такое почетное дело поручено ал-Бируни и почему встреча будет где-то на дороге, а не во дворце?

– Не знаю, – признался Якуб.

И тогда Хусейн на ухо шепнул Якубу:

– Чтобы лазутчики султана Махмуда не узнали об этом. Но теперь можно всего ждать от Махмуда. Вот пройдет немного времени, я тебе кое-что сообщу. Не может быть, чтобы все прошло тихо, спокойно, без козней.

Когда они расстались, Якуб впервые позавидовал Хусейну. Может быть, и хорошо сидеть в диване переписки и первым узнавать важные государственные тайны? Якубу было очень интересно, как его устод отправится навстречу послу из Багдада. Ведь превыше халифа багдадского, наверно, нет человека на свете. Должно быть, и посол важный. Посмотреть бы на этого посла!

Нет, лучше на халифа! А каков из себя султан Махмуд? О нем идет дурная молва, но воин он хороший, если так успешно вел свои походы.

Как Абу-Райхан выполнил поручение хорезмшаха, Якуб так и не узнал. Через несколько дней устод снова принялся за работу и по-прежнему сидел за своими свитками с рассвета до полуночи. Ученый ничего не говорил о делах хорезмшаха, но забота омрачила его лицо и сделала его еще более суровым, чем прежде.

«Неспокойно на душе устода, – думал Якуб. – Чем ему помочь? Может быть, узнать у Хусейна новости?»

Якуб внушал себе, что ему нужны новости для того, чтобы помочь чем-либо благородному устоду, но на самом деле он просто сгорал от любопытства и был страшно рад, когда наконец встретил Хусейна. Занятия и заботы, связанные с ними, не оставляли ни минуты свободного времени, и он уже целый месяц не мог увидеть Хусейна, хотя думал о нем чуть ли не каждый день.

– Я узнал столь удивительное, – говорил при встрече Хусейн, – что едва дождался свидания с тобой. Душа моя горела! Подумать только: Махмуд, называющий себя братом хорезмшаха Мамуна, потребовал прочесть хутбу[57] и на свое имя и в честь халифа багдадского.

– Я, право, не пойму, что в этом удивительного.

– Ну где уж тебе понять! Я понимаю, потому что узнаю все из донесений. Поверь мне, все самое важное проходит через мои руки. При дворе Мамуна нет дивана, который бы так сосредоточил в себе все нити заговоров и козней, как это случилось в диване переписки.

– Ты отошел от своей мысли! – Якуба раздражала хвастливость Хусейна. – Ты хотел сказать другое, Хусейн.

– А ты не прерывай меня, – рассердился молодой чиновник. – Уж если хочешь послушать новости, так слушай! Началось с того, что посол Махмуда Газневидского пришел к хорезмшаху Мамуну и предложил ему прочесть хутбу в честь правителя Газны и халифа. Он настаивал, чтобы это было сделано в придворцовой мечети, в присутствии всей знати Гурганджа. Он уверял хорезмшаха, что султан Махмуд ничего не знает об этом и он предлагает сделать это от себя, чтобы тем самым доказать и дружбу и преданность Мамуна Газне. Но ведь и хорезмшах имеет лазутчиков. И вот они донесли Мамуну, что вовсе не посол настаивает на этой хутбе, а что это козни коварного вазира из Газны. Нашлись люди, которые присутствовали при разговоре вазира с султаном. И слышали, как вазир советовал Махмуду таким образом испытать верность хорезмшаха Мамуна. Узнав это, Мамун не стал торопиться с ответом. Но посол из Газны не унимался и, должно быть, угрожал. И вот на днях…