— Сочини мне сказку!

— О чем?

— О короле-селезне и принцессе-утке.

— Значит, сказку об утках?

— Да, но на самом деле это не утки!

— А кто же?

— Настоящий король и настоящая принцесса, просто их заколдовала злая ведьма!

— Почему она их заколдовала?

— Из-за Джонни-бедняка.

— А Джонни-бедняк — англичанин?

— Вовсе нет! Джонни-бедняк — это Джонни-бедняк, и все. У него нет ни гроша, он бродит по белу свету и насвистывает разные песенки.

— А почему из-за него заколдовали короля и принцессу?

— Потому что злая ведьма не хочет, чтобы Джонни-бедняк женился на Арнике.

— А кто такая Арника?

— Ну, принцесса, кто же еще?!

— А, все ясно! Жила-была принцесса Арника, и была она такая добрая и милая, что от ее улыбки даже волки и медведи становились ручными, даже буйный вихрь стихал и становился ласковым ветерком. Все любили дочь короля Эштёра.

— Какого короля?

— Эштёра. Разве не так зовут отца Арники?

— Да, конечно. Его зовут Эштёр.

За лесами, за горами, не доходя до следующих гор, но перейдя еще один дремучий лес, находилось Круглое озеро. На берегу озера стоял королевский замок с тридцатью шестью башнями и тремя сотнями окон. В этом замке жили король Эштёр и принцесса Арника. Король Эштёр был справедливым человеком. Он всегда наказывал только тех, кто провинился, и награждал только тех, кто этого действительно заслуживал. Он был таким справедливым, что, разгневавшись или рассердившись, вообще не отдавал никаких приказов. Если кто-то выводил его из себя, а такое, как известно, часто случается с королями, Эштёр уходил в тронный зал, говоря:

— Не обращайте внимания на мои слова, что бы я сейчас ни сказал. Уж очень я зол! Прочь с глаз моих, собачье отродье, а не то всех изничтожу! Убирайтесь вон отсюда и считайте скорей до тысячи! Только после этого можете заглянуть ко мне, посмотрите, успокоился ли я!

Ну тут, конечно, всех как ветром сдувало. А Главный счетовод его величества начинал громко и мерно считать до тысячи. После чего кто-нибудь заглядывал в зал. Правда, делал он это без особой боязни, потому что обычно к этому времени гнев короля Эштёра утихал. Иногда все-таки и после этого король не успокаивался и, замечая, что придворные подсматривают за ним, снова кричал:

— Убирайтесь прочь, собаки!

В подобных случаях Главный счетовод его величества считал еще раз до тысячи. Чаще всего уже при счете восемьсот восемьдесят восемь король Эштёр сам выходил из тронного зала и говорил:

— Не обижайтесь, что я называл вас собаками, но я был так зол, так зол, ну, прямо как собака.

Однако двухтысячный гнев, точнее, гнев тысяча восемьсот восемьдесят восьмой случался у короля Эштёра очень редко. Так же редко, как редко встречается белая ворона в стае. Король Эштёр был мудр, и гнев его улетучивался быстро.

— А куда улетучивался гнев короля Эштёра?

— В Гневстрану.

— Там живут гневы?

— Да, они все время поджидают тот момент, когда можно будет проникнуть к кому-нибудь в сердце. А когда проникнут, человек дрожит, краснеет, покрывается красными пятнами и так орет, что, того гляди, лопнет.

— Пока гнев не улетит домой, в Гневстрану.

— Верно. Хорошо, если он еще вовремя улетит.

— А что будет с человеком, если он случайно попадет в Гневстрану?

— О, тысяча бед, горестей и мучений.

— Разве не бывает доброго гнева?

— Почему же, бывает, да еще как бывает!

— А гнев короля Эштёра добрый или злой?

— Бывало, что к нему в сердце попадал добрый гнев, а бывало — и злой. Но сейчас я хочу рассказать тебе о добром гневе короля Эштёра.

Однажды случилось так, что у Главного счетовода его величества от счета во рту пересохло. Ему пришлось досчитать ни много ни мало — до пяти тысяч. Однако на подобный стойкий гнев у короля Эштёра была особая причина. Случилось такое, что могло вывести из себя кого угодно.

В один прекрасный день во двор королевского замка въехали два рыцаря. Их серебряные шлемы сияли и сверкали, позолоченные латы звенели и гремели, жеребцы под рыцарями били копытами, рыли землю и храпели. На звон, грохот и храп во двор высыпали все обитатели замка, от мала до велика. Вышли даже король Эштёр и принцесса Арника.

— Кто вы такие и что здесь происходит? — спросил король.

— Приветствуем вас, о величайший из монархов, — торжественно произнесли рыцари. — Мы рады приветствовать и прекрасную принцессу Арнику, самую красивую девушку на всем белом свете.

— И вовсе я не самая красивая девушка на свете, — прошептала Арника на ухо отцу.

— Ничего, — ответил ей король Эштёр, — найдется человек, для которого ты и на самом деле будешь самой красивой в мире. — Тут он повернулся к рыцарям и осведомился: — С чем пожаловали к нам?

— Великий король, — заявили те, — каждый из нас хотел бы взять в жены твою дочь. Но так как жениться на ней может лишь один из нас, мы решили устроить здесь, во дворце, поединок, победитель которого и хотел бы взять в жены Арнику.

Обрадовалась королевская челядь, что сможет посмотреть настоящий рыцарский поединок. Раз! — и рыцари вытащили мечи из ножен.

Но радость челяди и восклицания рыцарей: «Готов! Готов!» — были преждевременны.

— Сейчас же прекратите! Остановитесь! — закричал король Эштёр. — Не сметь устраивать потасовку!

Рыцари придержали коней, опустили мечи и уставились на короля.

— В чем дело, ваше величество, вы не хотите отдавать Арнику за одного из нас?

— Не мне решать это, — проговорил король. — Арника выйдет замуж за человека, которого полюбит.

— Значит, все будет решать Арника?

— Конечно! Моя дочь выйдет за человека, который придется ей по душе. И который ее полюбит. Вот вы зарубите друг друга насмерть, а моей дочери вовсе не понравится победитель. А уж если ей приглянется побежденный, об этом вообще подумать страшно. Лучше совсем не начинайте поединок.

— Неужели, о великий король, вы хотите сказать, что вашу дочь не интересует, кто окажется победителем в этом поединке?!

— То, что я хотел сказать, я уже сказал, — отрезал король Эштёр. — Моя дочь выйдет замуж за человека, которого она полюбит.

— А вдруг она полюбит бродягу? Или бездомного оборванца? Или нищего?

Тут лицо короля Эштёра пошло красными пятнами. Люди, хорошо знавшие его, поняли, что он сейчас впадет в лютый гнев.

— Тогда она выйдет замуж за бродягу, бездомного оборванца, нищего, — заметно повысив голос, произнес король.

— Это слова, недостойные короля! — высокомерно воскликнули рыцари.

И тут король Эштёр закричал:

— Недостойные короля, но достойные человека! Бросить в темницу этих негодяев! Отрубить им головы!

Тут же Главный счетовод его величества начал громко считать вслух: «Один, два, три…» Король же тем временем вбежал в тронный зал, забился в дальний угол и стал там бушевать, рвать, метать, буйствовать — гнев явно проник к нему в сердце.

Рыцари же стояли посреди двора и в страхе переглядывались:

— Неужели нас теперь казнят?

— Нет, конечно. Только убирайтесь отсюда поскорее! Чтобы духа вашего здесь не было! — проговорил Первый министр его величества.

К этому времени Главный счетовод досчитал уже до трехсот тридцати трех.