– Одна свадьба влечет за собой другую, – заявила она. – В следующий раз будет моя очередь. О Августа, подумать только! Ты сразу же уедешь от нас в совсем незнакомую страну. Интересно, что из себя представляет этот Брауншвейг. Наверно, это недалеко от Мекленбурга. Как странно! Ты поедешь туда, а Шарлотта приехала сюда.

– Ничего странного в этом нет, – резко ответила Августа. – Все вполне естественно.

– Ну, конечно, естественно! – воскликнула Каролина-Матильда, кружась по комнате с развивающимися за ее спиной золотистыми волосами. – И следующей непременно буду я. Как ты думаешь, Августа, долго мне еще ждать?

– Долго. Ты ведь еще дитя.

– Мне тринадцать. А Шарлотте было всего лишь семнадцать. И я говорю тебе, что свадьбы всегда следуют одна за другой. Мне не терпится увидеть Карла. Интересно, он и в жизни такой, как на этом портрете? А ты не страшишься дурных предчувствий?

– Когда ты будешь в моем возрасте, дитя, то не только не испугаешься дурных предчувствий, а вздохнешь с облегчением.

Каролина-Матильда хихикнула.

– Надеюсь, он хоть немного красивее, чем наша бедняжка Шарлотта.

– Тс-с! Ты говоришь о королеве!

– Наверное, все немцы некрасивы.

– А мы? Ведь и в нас течет немецкая кровь.

– Это дедушка был немцем. А мы все англичане. Каролина-Матильда подсела к зеркалу и принялась внимательно изучать свое отражение.

– Знаешь, мне кажется, что я довольно красива, – удовлетворенно сказала она.

Августа иронически рассмеялась, а Каролина-Матильда не унимаясь хихикала. С тех пор, как Августа начала готовиться к свадьбе, она стала гораздо добрее относиться к младшей сестре.

В январе в Англию прибыл принц Карл Фридрих Брауншвейгский.

Георг сразу же невзлюбил своего будущего зятя, и тот платил ему тем же. Двадцатидевятилетний Карл Фридрих был весьма горяч. К тому же, он крайне неуважительно отзывался об английской политике; утверждал, что король неопытен, а лорд Бьют, до того как этого джентльмена отправили собирать свои вещички, водил короля за нос; а король отказывается от услуг одного из самых выдающихся из ныне здравствующих политических деятелей, подразумевая конечно же Уильяма Питта. Королю и его министрам сообщили о подобных его высказываниях, и это вовсе не расположило их к гостю.

Вдовствующая принцесса призналась, что ей никогда не нравилась семья принца. Когда лорд Бьют нанес ей тайный визит, она сообщила ему, что согласилась признать этого человека в качестве мужа для своей дочери лишь потому, что они вряд ли смогут найти ей другого. Старая герцогиня Вольфенбюттель Брауншвейгская – самая неприятная женщина из тех, с кем ей доводилось встречаться, заявила принцесса, она отказалась выдать свою дочь за Георга, хотя дедушка Георга очень старался навязать ему эту девушку. При других обстоятельствах, вдовствующая принцесса не дала бы своего согласия на этот брак. Но Августа действительно стала невыносима со своими язвительными комментариями по любому поводу. К тому же она стала проявлять слишком большой интерес к политике. Она поддерживала Питта, и вместе со своим братом герцогом Йоркским, фактически, приняла сторону оппозиции и тех, кто выступал против политики двора. Августа совала нос во все дела. Ну что ж, пусть попробует проделать такое в Брауншвейге.

Вдовствующая принцесса отправилась к своему сыну, чтобы поговорить с ним о предстоящих церемониях.

– Не понимаю, зачем нам нужно лезть из кожи вон, чтобы пустить пыль в глаза этому Брауншвейгу, – сказала Августа.

– Я вполне согласен с тобой, – ответил Георг.

– Этот малый неотесанный мужлан. Он не поймет разницы между придворной церемонией и сельским балом. Зачем же тогда пускаться в расходы?

– Да, расходы предстоят немалые. И не забывай, что мы должны еще изрядно приплатить ему за то, что он берет ее в жены.

– Восемьдесят тысяч фунтов, плюс ежегодная рента пять тысяч фунтов и три тысячи в год на Ганновер. Дорогостоящее это дело – избавиться от твоей сестрицы. Поэтому, прошу тебя, попробуй обойтись без лишних расходов.

– Я так и думал. Надо распорядиться, чтобы слугам не шили новые ливреи.

Георг выглядел лучше, чем обычно в последние месяцы. Разрабатывать детальные планы расходов семьи – всегда было его любимым занятием.

– И я решил, – продолжал он, – что принца следует разместить в, Сомерсет-хаусе, а там не понадобится постоянная охрана.

Августа одобрительно кивнула, подумав при этом, что в прежние времена он непременно посоветовался бы если не с ней, то с Бьютом.

– Вряд ли принц поймет, – сказала вдовствующая принцесса, – что ему оказывают не тот прием, который обычно подобает человеку его звания. Мне представляется, что в Брауншвейге незнакомы с утонченными манерами.

Возможно, так оно и было, но принц сразу же почувствовал холодность, с которой его принимали, и пришел в ярость. Он не отличался деликатностью и не был намерен скрывать свое неудовольствие. Принц воевал в армии Фридриха Великого имел боевые заслуги, а поскольку он приехал в Англию, чтобы взять в жены перезрелую принцессу, освободив тем самым ее родственников, то, естественно, ждал лучшего приема.

Единственным человеком при английском дворе, обрадовавшемся ему, стала его невеста, но она была бы рада любому жениху.

По крайней мере, он оказался не безобразен, и она делала вид, что не замечает его грубых манер. Все придворные леди и джентльмены, видя настрой короля, невзлюбили заморского гостя и даже казалось, будто они пытаются настроить принцессу против него.

Но принц Брауншвейгский нашел способ отомстить. Когда он проезжал по улицам, и зеваки собирались вокруг его кареты, чтобы поглазеть на приезжего жениха, он был чрезвычайно любезен, приветливо махал рукой и улыбался. Вскоре он добился того, что его уже встречали одобрительными криками. Однажды он увидел в толпе солдата, который сражался рядом с ним в бою; он признал этого человека и обменялся парой слов с ним в присутствии окружавших их людей. Это еще больше укрепило его популярность. Принц, молодой жених, приехал за невестой в Англию, а к нему относятся весьма неуважительно. Его запихнули в Сомерсет-хаус, не выделили охраны, он вынужден ездить без сопровождения. Ясно, что король его унижает.

Люди были готовы вступиться за принца. Ведь это еще один повод, чтобы выразить свое недовольство королю и его министрам. Как они осмелились так отнестись к гостю! Это непатриотично, не по-английски! Что ж, жители Лондона научат своего короля хорошим манерам.

Где бы не появлялся жених Августы, всюду раздавалось: «Да здравствует принц!» Женщины слали ему воздушные поцелуи, мужчины кричали до хрипоты, а принц втайне радовался. Но привести короля и его министров в еще большее замешательство можно было только одним способом, и принц Карл приступил к действию. Он завязал знакомства с ведущими представителя оппозиции, – изучив английскую политику, он понимал, какой это возымеет эффект, – и был приглашен к герцогам Камберлендскому и Ньюкаслу. Не успокоившись на этом, он нанес визит мистеру Питту в его резиденции в Хейзе.

– Он просто подлец, – вгорячах сказал король, но вынужден был признать: принц перехитрил и его самого и министров. Это стало еще одним поражением.

Через четыре дня после прибытия принца, он и принцесса Августа обвенчались.

Принцессе Августе не понадобилось долгое время, чтобы обнаружить, что вышла замуж за весьма деспотичного человека. Его не особенно волновали мелочи бытия, и она была поражена, познакомившись с его, мягко выражаясь, грубоватым образом жизни. Она даже утратила свое высокомерие, всегда мешавшее ей иметь друзей. Теперь в облике этой некогда самодовольной женщины появилось что-то жалкое, особенно, когда она поняла, что ей предстоит новая жизнь в стране, о которой она ничего не знала, и с мужем, который был ей почти незнаком. Но Августа поняла, что теперь ее жизнь будет сильно отличаться от той, к которой она привыкла.