Джастин рассмеялся, но в глазах его осталась печаль.

– Тогда – нет. Но ты была выбита из колеи, все это было тебе в новинку. Сексуальное влечение сильно влияет на эмоциональное состояние. Ты это вряд ли понимала. Но я-то понимал. И на следующее утро ты тоже поняла. – Лицо его вдруг омрачилось. – Ты и смотреть на меня не хотела.

Кенди высвободилась из его объятий. Заложив руки за спину, она встала перед ним с гордо поднятой головой.

– Я стеснялась. И мне казалось, что это ты смотреть на меня не хочешь.

– Стеснялась? – тихо повторил он.

– Хорошо тебе, – гневно проговорила Кенди, – у тебя столько опыта – десятилетия, как ты сам сказал.

– Я не говорил – десятилетия, – возмутился Джастин.

Кенди продолжала, не обращая внимания на его слова:

– Для меня это было в первый раз, и я даже не знала, что так потеряю контроль над собой. Я думала…

Джастин, похоже, снова вошел в свой обычный образ насмешника, и Кенди с обидой заметила это. У него поднялась бровь, и она покраснела.

– Если хочешь знать, мне это показалось чем-то чрезмерным. И я подумала, что ты считаешь происшедшее – даже не знаю, как сказать – постыдным, даже отвратительным.

Ее слова как ураганом смели насмешливое выражение с его лица.

– Что? – с ужасом переспросил он.

– Имей в виду, что для меня это было в новинку, – Кенди не без удовольствия воспользовалась его собственными словами. – Но после того, как мы вернулись из Франции, ты сам не проявлял ни малейшего желания быть со мной. И я подумала, что, если сама проявлю инициативу, тебе будет противно.

Джастин шагнул к ней.

– Что ты сказала?

– То, что ты слышал. Джастин покачал головой.

– Да, но я не могу в это поверить, – откровенно признался он. – Ты же всячески избегала близости. Еще до Франции.

Кенди стряхнула с глаз пряди волос, придвинулась к нему и прошипела:

– Так ведь я же не знала, что у тебя в голове. Ты же говорил, что мы поженимся для удовольствия. Удовольствие, – мрачно подчеркнула она, – а не любовь, не преданность друг другу. Что же мне оставалось делать? Сказать: «Прости, но мне кажется, что я в тебя влюбилась»? Ты со мной не разговаривал, не интересовался моими делами… – Гневные рыдания заглушили ее речь.

Джастин медленно опустился на стул у окна. Он протянул ей руку, но она покачала головой.

– Подойди, – ровным голосом сказал он. – Пожалуйста.

Она проглотила слезы и возразила:

– Джастин, я ведь до сих пор не знаю, что ты чувствуешь ко мне.

Он недоверчиво взглянул на нее:

– Я думал, это очевидно.

Кенди сжала зубы:

– Только не мне.

Он улыбнулся:

– Тогда иди сюда, сядь, и я все объясню.

Она медлила, и он улыбнулся еще шире:

– Ты боишься?

Теперь она не колебалась и села рядом с ним у окна, сделав вид, что не замечает протянутой руки. Он слегка кивнул и повернулся, чтобы лучше видеть ее, потом спокойно заговорил и не делал попыток коснуться ее.

– Когда мы встретились, я не искал себе жену. Или подружку, – быстро добавил он под ее насмешливым взглядом. – Я это испытал, и, честно сказать, с меня хватало.

Кенди слушала, опустив голову и избегая смотреть на него. Она научилась распознавать оттенки его чувств по голосу – ведь его красивое лицо могло быть таким обманчивым. Ей казалось, что сейчас он говорит правду.

– Зачем же ты предложил мне выйти за тебя? – прямо спросила она.

Джастин откинулся назад. Он сделал это будто бы небрежно, но ей показалось, что он скрывает боль. Она чувствовала его взгляд, но упрямо смотрела в пол.

– Вот это и есть пример величайших загадок жизни, – протянул он. – В мои планы это не входило. Да и ни в чьи. – Он помедлил. – Включая и тебя, моя дорогая.

После этих его слов Кенди подняла голову. Она не выдержала его теплого взгляда: сердце ее затрепетало.

– И Лизбет Ламонт, – буркнула она. Джастин удивился.

– Лизбет?

– Она намекнула мне, что у вас был роман. И что она не считает меня серьезной соперницей, – злорадно сообщила Кенди Джастину.

Его глаза блеснули.

– Я помню. Это был тот редкий случай, когда меня посещала надежда.

Она саркастически изогнула брови.

– Из-за ее ревности? Что же ты тогда не бросил меня и не женился на ней? Не стал с ней жить или не сделал чего-нибудь еще, чего бы тебе хотелось?

Джастин вздохнул с раздражением.

– У меня появилась надежда, потому что ревновала ты. Что мне до Лизбет Ламонт? Меня не интересует и никогда не интересовала Лиз Ламонт. И я ее тоже. И мы с ней оба знаем это.

Кенди очень хотелось поверить ему. Но Джереми говорил, что он и Лиз были любовниками, а он не стал бы болтать попусту. А как можно было забыть случайно подслушанный разговор? И как тогда вела себя ее мать… А у Джудит было чутье.

Кенди медленно заговорила:

– Как-то я зашла с мамой пообедать в «Каприоле». У меня было плохое настроение, и она потащила меня по магазинам. Ты был в ресторане с Лизбет, и я слышала часть вашего разговора. Можно было сделать вывод, что она, – Кенди откашлялась, – вынуждает тебя сделать выбор между мной и ею. А ты отвечал, что я без тебя пропаду. Мать поскорее увела меня оттуда, как будто знала, чем этот разговор закончится. – Голос у Кенди пресекся, она прижала руки к глазам.

– Милая моя Кенди, – сказал Джастин, взяв ее руки в свои. – Не плачь. Все было совсем не так. Правда. Мне надо было тебе об этом рассказать, но ты и без того ходила расстроенная. Я же хотел дождаться минуты, когда ты сможешь обо всем узнать, не расстраиваясь.

Джастин обнял Кенди и притянул к себе.

– Лизбет была в отчаянии. Но не из-за меня.

Ко мне это отношения не имеет, – говорил он, опустив лицо в ее волосы. – Уж скорее к твоему отцу.

Кенди замерла. Это ей и в голову не приходило.

– Но ведь она оставалась у тебя на ночь. Даже переставляла мебель – обустраивала гнездышко. Мне сказал Джереми.

Джастин покачал головой.

– Она моя сотрудница, доверенное лицо. Ночевала у меня пару раз, когда было горячее время. Но не только она, другие редакторы тоже. Да, передвигала мебель. Она любит все делать по-своему, даже мебель в чужом доме переставлять. Но мы никогда не были любовниками. Мое правило никаких амурных дел на работе.

– Но я же приходила в офис, – возразила Кенди.

– Что ж, – пожал он плечами, – ради тебя я много правил нарушил.

– Так, значит, – сообразила Кенди, – она говорила тебе в ресторане о своих отношениях с моим отцом?

– Да, я опять нарушил правила.

– Почему? Как?

– Личная жизнь моих сотрудников – это их личное дело. Я в нее не вмешиваюсь. Лизбет не могла в это поверить. Но она дошла до крайности, ей нужно было с кем-то поделиться, вот я и… – Джастин слегка покраснел.

– Что ты?

– Тебе и без того туго приходилось, – заговорил он. – Родители буквально рвали тебя на куски. Я на все был готов, чтобы прекратить это. Мои принципы здесь не имели значения. Я мог бы даже предложить Лизбет отступного, если бы знал, что это принесет пользу.

Он мог бы пойти даже на это, хотя и против своего желания.

Джастин продолжал:

– Но это не помогло бы. Изменить ничего было нельзя. – Внезапно у него на лице появилось сочувствие. – Я поговорил с твоим отцом. Как мужчина с мужчиной.

Кенди покачала головой, пытаясь осмыслить услышанное.

– И все ради меня?

– Как это ни парадоксально, – сухо сказал он. – Но что было делать? Так что мужайся.

Вид у него был убитый. Кенди не вынесла этого и взяла его за руки.

– Этим и должно было кончиться, – сказала она со вздохом.

Руки Джастина сжались. Он не ожидал такого. Кенди глубоко вздохнула, пытаясь выдержать его взгляд.

– Я не виновата, – твердо продолжала она. – Сейчас я это понимаю. Утром я уже сказала матери. Это ее жизнь, ее проблемы. Слишком долго я была у нее ко всякой бочке затычка.

Оба удрученно замолчали.

– Я из кожи вон ль – заговорил Джастин, – чтобы свести вместе эту злополучную парочку, а тебе до них и дела нет?