Я, недолго думая, просунула руку между ветками куста. Вик сделал страшное лицо, одними губами шепча «нет».

А мне все равно! Я шпион или кто?

«Кто-то» стоял, покачиваясь и не торопясь прерывать заигрывания с секретаршей. Я аккуратно, боясь сделать лишнее движение, развязала шнурки сначала на одной кроссовке, потом на другой. Руки дрожали, но ногти меня спасли. Хоть тут пригодилась их длина. Мужчина переступил с ноги на ногу, поставив их ближе друг к другу. Я осторожно связала ему шнурки с обеих кроссовок в один общий и крепкий узел.

Потом резко повернулась к Вику и крикнула: «Бежим!».

Вик резво вскочил на ноги и побежал в сторону «Маяка». Я вслед за ним, пытаясь не отставать. «Кто-то» витиевато выругался, рванул за нами, но упал на землю, выронив из рук зеркало.

Я бежала за Виком, развив такую скорость, что на сдаче стометровки мне бы стопроцентно пятерку поставили. Физрук бы мной гордился. Я возблагодарила его за вечные гонения нас по стадиону и свою рассеянность, заставляющую меня каждое утро нестись в школу. Сердце ушло в пятки, когда я услышала звуки за спиной. Обернулась и увидела — нет, не пять — а около десяти бегущих за нами. Быстро же они опомнились. И уж явно не отлынивали от физкультуры в детстве, да и сейчас наверняка в каком-нибудь спортзале занимаются и по утрам бегают. В общем, это я к тому говорю, что они определенно нас догоняли. И все из-за меня! Я же вижу, что Вик бежит не в полную силу, чтобы я от него не отставала. А у меня начинает колоть бок.

Наконец, у нас появился лучик надежды. А если точнее, то не лучик, а неоновая вывеска «Маяка». Он уже довольно близко. И преследователи близко.

О нет.

У меня сломался каблук. Я упала, Вик остановился. Через две секунды на нас налетели. Я попятилась назад, прячась за спиной Вика, который отбивался от двух первых, догнавших нас. Я не могла уследить за его движениями, но зато прекрасно видела еще двух подоспевших. Другие были еще на приличном расстоянии.

Надо что-то делать.

Надо срочно что-то делать. Я высунулась из-за спины Вика и что есть силы треснула одного из нападавших на него туфлей с поломанным каблуком по лицу, а потом и другого. Те явно не ожидали от меня активных действий, поэтому и не защитились. На лице у каждого осталась красная дорожка, определенно, синяк будет, но, как я ни вглядывалась, я не смогла рассмотреть черты их лица. Нет, оно не было скрыто маской или черным чулком с прорезями для глаз. У них не было черт лица. Точнее, они были, но постоянно изменялись, не давая запомнить. Тут явно не обошлось без магии.

Обиженные туфлей быстро опомнились. Один из них обошел Вика и попытался схватить меня. Но не тут-то было. Он явно не хотел применять в дело кулаки, но я не он. Ничто не мешало мне еще разок заехать ему по физиономии туфлей, что я и сделала. Тот взвыл, перехватил меня за руки и завел за спину. Больно же! Я дернулась и со всей дури наступила ему туфлей с целым каблуком по ноге. Он разжал руки, но мне захотелось сделать что-нибудь эдакое. Все просмотренные фильмы вмиг пролетели у меня перед глазами, и я ударила его ногой по… по самому больному мужскому месту. Нападающий отшатнуся от меня и сгорбился, держась за ушибленное место.

Классно! Не ожидала, что получится.

Вик это тоже заметил, за что поплатился. Ему заехали кулаком по лицу, а ко мне приблизились сразу двое, очень серьезно настроенные. Словно в замедленной съемке я видела, как они оба замахиваются.

Мамочки!

И я не нашла ничего лучше как… завизжать.

А это любая девчонка умеет делать мастерски. Я визжала долго, противно и громко. А нападающие… Вначале они просто удивились, затем отшатнулись и от меня и от Вика и зажали уши руками. Им явно невыносимо было слушать мои вопли. Я прямо обиделась. Я для них тут такой шедевр исполняю, а они… Уши зажимают. Вика моё соло не так поразило, поэтому он схватил меня за руку и побежал. Нам никто не препятствовал, и нападающие опомнились только тогда, когда мы были метрах в пятидесяти от магазина.

Вечерние покупатели, выходящие из магазина, удивленно таращились на запыхавшихся нас.

Тут было на что посмотреть!

Вик в грязных джинсах, в потрепанной и местами рваной куртке и с красными отметинами на лице. Впрочем, отметины очень быстро исчезали с лица. А я… С верхней одеждой все в порядке, но с красным лицом и туфлей в руке. И зачем я её с собой тащила? Я подошла к мусорке и выкинула её. Вик тем временем по зеркалу вызывал шофера. Через пару минут тот приехал, молча посмотрел на Вика, посадил нас в машину и позвонил его отцу.

Я сидела на заднем сиденье и ничего не говорила. Я была в шоке. Такого страха я не переживала никогда в жизни. Даже когда соседская овчарка рычала на меня возле лифта, а ее хозяйки не было, меня так не трясло. Сердце не хотело успокаиваться и стучало со скоростью десять ударов в секунду.

Водитель сказал Вику, что отвезет его домой к родителям, на что тот даже не возразил, только пробормотал: «Что за тупой день!». Я не хотела идти одна по ночным улицам и, наплевав на правила безопасности, попросила отвезти меня к моему дому, но для них к дому подружки, которая даст мне нормальную обувь, что бы не приводить в шок Вику и её родителей.

Я зашла домой, поприветствовала родителей из прихожей и отправилась в комнату. Быстренько преобразилась в себя, натянула халат и тупо смотрела какое-то кино по телевизору, ни о чем не думая, пока не заснула.

Воскресенье

Утро было… нет, не отвратительное, как обычно, а прекрасное. Я лежала на кровати и смотрела в окно, в котором был виден уголок бирюзового неба без единого облачка. Если утро солнечное, то я могу из своей комнаты наблюдать потрясающий рассвет и любоваться, как первые лучики робко проникают в мою спальню. Настроение сразу повышается и вся грусть выветривается.

Вот и сейчас: я не думала о произошедшем вчера в школе… С этим я могу разобраться и попозже, а в уже четверг выборы. Я так ничего и не обнаружила.

Я потянулась в кровати и вспомнила прошлое воскресенье, положившее конец моей безоблачной жизни.

Чему я безумно рада.

Я как раз из тех людей, которые предпочитают горькую правду сладкой лжи. Эта правда, конечно, не так горька, но принесла мне множество проблем, ведь любовь всей моей жизни собираются убить. Да-да, именно убить. Конечно, вчера с Виком дрались врукопашную, но я видела ножи у них за поясом, и те были явно не кухонные. Таким вампира не убьешь.

Нет, так нельзя. Я встала, оделась и пошла на кухню, где уже сидели родители. Обожаю такие утра, когда мы завтракаем все вместе. Мама приветливо мне улыбнулась, переворачивая блин на сковородке. Папа смотрел новости и спрашивал меня про оценки. Я люблю свою семью. Они самое дорогое для меня.

Но сегодня мне не до них.

Я быстренько запихнула блинчик с медом в рот, надела куртку и вышла на улицу.

Итак, что мне нужно сделать?

Как настоящий детектив, я должна вернуться на место преступления. Я бодренько зашагала к дому Вика. Вряд ли это будет подозрительно, ведь он сам у родителей и меня не увидит. Кстати, а почему я иду? Бегом марш!

Что может быть лучше утренней пробежки под ошалелыми и сонными взглядами прохожих? Ничего! Я за здоровый образ жизни!

Я добежала до поломанного забора. Ничего подозрительного. Прошлась до «Маяка», вернулась обратно: ничего. И никого. Только облезлая кошка в мусорном баке. Это точно не оборотень, он туда бы не полез.

Замечательно! Ничего не скажешь. Я села на корточки возле куста. Ничего. Только сигарета. Я на всякий случай её подняла. Явно не человеческого производства, так как никакого табака внутри не было, а какая-то синяя трава. Может, это что-то наркотическое? Ага, и с фильтром. Я ее аккуратненько засунула в кошелек и пошла домой.

Где ещё я могу узнать её свойства, как не в Главном?

Я побежала домой и в бодром расположении духа стала краситься. Ну не могу же я появиться в Главном как страшилище?