Первое, что он сделал — подобрал все брошенные в него камни и аккуратно уложил их в дорожную сумку. Затем, виновато улыбнувшись, словно извиняясь за свою ловкость, направился к торговым рядам базарной площади. «Работать» сегодня ему больше не хотелось. Полная сумка камней приятно оттягивала плечо и обнадеживающе волновала пустой желудок. Этого запаса ему должно было хватить дней на семь. Целых семь дней без страха и унижений! Семь дней сытой, человеческой жизни…

Его звали Лад — Одержимый Лад, если быть до конца точным. Никто не знал, откуда он пришел и когда. Лад и сам не помнил этого. Оставаясь почти полностью безучастным к окружающей его жизни, он питал только одну непреодолимую страсть — к звездам. Спрятавшись где-нибудь, Лад мог ночь напролет любоваться ими. И тогда он забывал обо всем, и в его глазах что-то загадочно менялось, будто остатки потерявшегося разума пытались пробиться в дремлющее сознание.

Одержимый Лад был своего рода достопримечательностью небольшого независимого городка Речи, не принадлежащего ни одному из государств и являющегося своеобразным рубежом между цивилизованным миром и разрозненными племенами, обитающими в диких лесах. Из одежды Лад — кроме дорожной сумки и грубой полотняной накидки — ничего не носил. Его огромный рост и могучий торс вызывали завистливые взгляды приезжих воинов, которые в один голос утверждали, что справедливости на свете не существует. Они горели желанием доказать свое превосходство и долго ждали, когда Лад вновь явится на базарную площадь…

Видя, что на сегодня игра окончена, люди не спеша начали расходиться. Некоторые еще разочарованно стояли на месте, провожая одержимого тоскливым взглядом, но большинство уже делилось впечатлениями с торговцами. Неожиданно всеобщее внимание привлек рослый воин явно благородного происхождения. Он вышел из общей массы людей и быстро преградил одержимому путь.

— Не торопись, — незнакомец вытянул вперед руку. Ему было лет сорок, а его уверенные движения и властный взгляд говорили о привычке повелевать. — Я только приехал и хочу, чтобы ты поиграл еще — лично со мной!

Лад с идиотской ухмылкой приподнял свою сумку и, довольный собой, произнес:

— Нет, мне хватит и этих камней. Может, как-нибудь потом?

— Ты меня не понял. — Воин как-то недобро улыбнулся и взял из рук одержимого сумку, которую тот даже не попытался отстоять. — Ты, кажется, обмениваешь эти камни на пищу?

— Да, он обменивает их на базаре, — ответил вместо Лада пожилой тучный человек в роскошной одежде с массивной золотой цепью на шее. Он протиснулся сквозь толпу в сопровождении двух городских стражников и остановился напротив неизвестного воина. — На камнях высечена моя печать, и никто не смеет забирать их у одержимого. Вы находитесь на территории вольного города Речи и обязаны соблюдать здешние законы.

— Как я понимаю, передо мной староста? — незнакомец без какого-либо интереса посмотрел на своего собеседника. — Кажется, я вас не звал.

На оплывшем лице старосты проскользнуло едва заметное замешательство.

— Да! — излишне резко выкрикнул он, пытаясь сохранить достоинство. — Я староста, и вам придется отдать одержимому его камни!

— Вот как?!

На лице незнакомца не дрогнул ни один мускул. Он даже не подал никакого знака, а возле него уже выстроилось около десятка зловеще выглядевших воинов.

— И кто же заставит меня это сделать?!

— Вы неправильно меня поняли. — Голос старосты упал на три четверти от прежнего. — Просто у нас такой порядок. Желающие участвовать в играх ждут, когда одержимый проголодается.

— А разве сейчас он сыт? — злорадно спросил воин. Староста нервно сглотнул. Боясь потерять независимость, в городе опасались конфликтовать с заезжей знатью.

— Нет, но…

— Прекрасно, — перебил незнакомец старосту и демонстративно отвернулся.

Он обвел взглядом собравшуюся толпу любопытных и сделал шаг в направлении своих воинов. То ли желая продемонстрировать свое превосходство, то ли делая некое предупреждение, воин положил правую ладонь на рукоять меча, украшенную огромным рубином, и пальцами стал выбивать на ней дробь. Минута пролетела в напряженной тишине. Казалось даже, что исчез извечный шум базара. Лишь мерная дробь звучала над площадью — неестественно громко и слишком странно, чтобы на нее можно было не обращать внимания. И все это время с лица незнакомца не сходила некая страшная тень. Страшная от того, что она будто бы открывала в обычном человеческом облике ту грань, за которой ничего людского уже не оставалось.

— Ну что ж, — незнакомец оставил наконец в покое свой меч и обвел горожан победным взглядом, — я накормлю одержимого, и он получит свои камни, но только после игры. Думаю, так будет справедливо?!

Возражений не последовало. Люди толпились на площади и, словно волчья стая на свою жертву, смотрели на одержимого.

Не понимая, что происходит, Лад некоторое время потоптался на месте, пытаясь заглянуть в глаза окружающих его людей, затем, словно наглядный укор им, понуро направился к своему месту в играх.

Эди-Стаут продвигался вперед в полном недоумении. Сейчас он совершал такой поступок, который иначе чем идиотским назвать было просто невозможно.

Лишь год назад он получил должность Лидера Сил Безопасности, а уже так рискует ею. В тридцать лет о таком назначении не мог мечтать практически никто из двухсоттысячного населения Конуса. Фактически Стаут был теперь третьим человеком в иерархии власти, и приказывать ему могли лишь Хаус-Нари — начальник инспекционного надзора да сам Глава. Но даже эти важные персоны не могли сравниться с ним в популярности среди населения. Имя Эди-Стаута окружал такой ореол славы, разрушить который мог лишь один человек — он сам. И тем более невероятным казался факт, что именно этим он сейчас и занимался.

Стараясь не думать о последствиях своего поступка, Эди взглянул на щуплого человека, идущего впереди него. Даже защитный костюм, способный придать объем любому телу, не мог скрыть отсутствия мышц у своего хозяина. Эди недолюбливал людей такого типа, считая их не способными ни на что хлюпиками. На секунду Стаутом овладело желание повернуться и пойти обратно — как можно дальше от неприятностей, — но неожиданно идущий впереди человек резко остановился, и Лидер Сил Безопасности налетел на него всей своей массивной фигурой. Выругавшись и сплюнув сгоряча вовнутрь защитного костюма, Эди помог подняться на ноги проводнику и, словно надзиратель, нетерпеливо спросил:

— Далеко еще?

— Ну и ну, не думал я, что для тебя расстояние представляет такую непреодолимую преграду.

Эди увидел перед собой худое улыбающееся лицо и почему-то страшно обиделся. Ему вдруг показалось, что когда-то подобная ситуация уже возникала и кто-то из родных ему людей таким же образом поддевал его.

— Ваша ирония неуместна, — неуверенным тоном произнес Стаут. — У вас не найдется и сотой доли тех достоинств, которые имеются у меня!

— Мнда-а, — проводник, сдерживая смех, закашлялся, — ты всегда страдал уязвимым самолюбием.

— Ну все, хватит! — вспылил Эд. — Давай двигать дальше! Вы сильно рискуете, ведь я могу передумать.

Обескураживающе улыбнувшись, проводник повернулся к Стауту спиной и, поправив свой обвисший костюм, уверенной походкой двинулся в прежнем направлении.

— Ты не повернешь обратно, — тихо произнес он. — Если уж ты начинал какое-нибудь дело, то обязательно доводил его до конца.

Эд промолчал. Ему не нравилось, что проводник разговаривает с ним, словно старый закадычный друг, или хуже того, как младший назойливый брат. Еще не поздно было повернуть назад, но Эди-Стаут, как ни странно, меньше всего этого хотел. Наблюдая за идущей впереди тощей фигурой, он вдруг начал вспоминать свою жизнь, просто чтобы как-то убить время.