— Вы так правы, — иронично подметил Катце, выпуская дым в сторону. Он достал из пачки пару сигарет, одна из которых была черной, и сунул их в карман плаща. — Пожалуй, отложу парочку… для последнего раза…

И правильно! Да катись оно все к черту, вместе со Вторым Консулом! Дело решенное! Забавно, а умирать страшно? Нет — в принципе. Вот когда Рауль руки распускает — страшно. Когда заставляет извиваться от своих ласк, глядя пристально в глаза — страшно. Когда он готовится взять тебя, а ты уже доведен до того, что хочешь этого — страшно.

— Я полагаю, вы уже нашли мне достойную замену на рынке… и для ваших экспериментов. Я много лет работал на вас… могу хотя бы поинтересоваться кандидатурой моего приемника? — Катце почти засмеялся, но как-то натянуто. — Этому бедолаге будет непросто. Знаете, господин Эм, мне его даже больше жаль, чем себя… К требовательным клиентам мне-то не привыкать, — Катце все-таки сорвался и наговорил бог весть что.

Блонди пожал плечами, будто не замечая иронии:

— Я всегда прав. А твоя замена не должна тебя волновать — это больше не твоё дело. Да и думаю: он справится с работой лучше тебя, впрочем, как и ты — с его. — Блонди выдержал театральную паузу. — Интересно, как долго твой мальчик продержится в Кересе и что с ним сделают другие чёрные дельцы? Признаться честно, мне даже любопытно… Думаю: тебе тоже, — за этими словами последовал понимающий взгляд в истинности которого усомнился бы и самый безмозглый пэт. — Хотя я могу пойти на некоторые уступки и донести до тебя сведения о его…успехах в этом деле. — И наконец улыбка: — Если, конечно, хочешь.

Рауль допил вино и, поднявшись, подошёл к столу.

— Странно, — задумчиво, — а я думал что с требовательностью у тебя проблемы. По крайней мере, мои требования относительно тебя ещё ни разу не были должным образом удовлетворены. — Внимательный взгляд. — Хотя, может быть, ты изменился и мне стоит попробовать?

Рауль быстрыми шагами за считанные дли секунды, преодолел расстояние до кресла монгрела и, выдернув Катце из него, кинул животом на стол, тут же срывая с него плащ.

— Тоже в последний раз, ты же не против? — холодно и вежливо спросил он, прижимая монгрела рукой к столу.

— Аа! Мм! — Катце здорово ударился грудью о стол. Такой прыти от Рауля он не ожидал. Бумаги и канцелярские принадлежности полетели на пол, так же как и сигарета. Мысль о том, что Катце все-таки удалось вывести блонди из себя, могла бы и порадовать, если бы не страх, который сейчас парализовал волю монгрела.

— Не трогай Ёхито, Рауль… Пожалуйста… — Катце пытался безуспешно вырваться, но дергаться было сложно — блонди практически придавил его к столу, да так что край столешницы безжалостно врезался в живот. — Он ни в чем не виноват… Ты же убьешь его! — Катце трясло, кабинет перед глазами расплывался. — Пусти!.. Не надо, Рауль!

Прижимая Катце к столу и игнорируя воцарившийся в кабинете беспорядок, блонди невозмутимо стащил с монгрела брюки вместе с нижним бельём и ощутимо шлёпнул по обнажившейся коже.

— Не дёргайся…

Дотянувшись до компьютера, Рауль заблокировал дверь — лишние свидетели тут были ни к чему — конечно, воспитание монгрелов не его специализация, но можно и попробовать.

Не потрудившись снять перчатки, Эм раздвинул ноги монгрела шире.

— Так эта шлюха имеет для тебя значение? — прежним голосом, не выражающим никаких эмоций. — Очень любопытно… Между вами это чувство? Любовь, кажется? — два пальца резко вошли в тело монгрела.

— А-а! Нн… Нет! — Катце дергался, как уж на сковородке, задыхаясь от обиды, судорожно цепляясь пальцами за край стола. Рауль хотел и причинял ему боль — и не только физическую. — Это было всего один раз! Мы знакомы только месяц! — Монгрел почти плакал: — Рауль… Рауль, прекрати!.. Чего ты добиваешься?!

Сердце в груди заходилось от унижения и злости — Катце казалось, что еще чуть-чуть — и он просто сойдет с ума. Он сдался перед тщетностью понять причину поступков Рауля. Тот решил изнасиловать его прямо в своем кабинете, наплевав на все, и не в качестве эксперимента, а просто, потому что хотел. Сейчас за холодным спокойным голосом блонди, Катце разглядел страшное безжалостное чудовище, которое жаждет крови. Монгрел даже в страшном сне не мог представить, что Рауль способен разозлиться настолько из-за простого съемного мальчика!

Не обращая внимания на крики и стоны Катце, блонди невозмутимо продолжал двигать пальцами, нисколько не заботясь о комфорте монгрела.

— Мне всё равно сколько раз это было, так что забудь. С твоим мальчиком разберутся и без меня, — голос Рауля оставался невозмутимо-холодным, движения резко-отточенными и через несколько мгновений в монгрела входили уже не два, а три пальца. А через некоторое время, ничуть не смущаясь стекающей по бёдрам крови, протиснулся и четвёртый.

Рауля нисколько не трогали ни срывающиеся крики, ни стоны — он чётко знал, что ему делать и делал это. Он почти сам осознавал свою месть. «Мне есть до этого дело?» — уже в который раз спрашивал он себя.

Катце уже не сдерживаясь, всхлипывал. Он теперь не сомневался в том, что Рауль сначала изнасилует его, потом изобьет, потом подвергнет пыткам, потом покалечит, потом отправит в Раная-Уго, а когда Катце отдадут клиентам, то наверняка добьют в первый же вечер.

— Ты дрянь, Рауль… Ненавижу… — Катце сквозь судорожные хрипы давился словами. — Ненавижу тебя…

Монгрел все еще пытался вырываться, но эти попытки стремительно слабели — он устал. Боль непрекращающаяся, острая, жестокая — ее невозможно было терпеть. Катце кусал запястья и по щекам катились слезы — он даже не чувствовал их. Перед глазами вставали страшные картины убийства Ёхито. «Это я виноват! Я! Ненавижу!!!»

Монгрел сопротивлялся всё слабее — соперничать с блонди в чём-либо — пустая трата сил и времени, жаль, что он до сих пор этого не понял.

— Ненависть, — блонди усмехнулся, нагнувшись к уху монгрела и тепло выдыхая в него, — приятное чувство.

Катце в очередной раз был вынужден покориться обстоятельствам. По мере того как ослабевало сопротивление, блонди терял интерес. Почувствовав, дилер полностью измотан и никаких новых эмоций не испытает, Рауль поморщившись отстранился и практически скинул монгрела со стола на пол.

— Одевайся, — брезгливо снимая насквозь пропитанную кровью перчатку, сказал он, — за тобой уже пришли.

Первая попытка Катце подняться не увенчалась успехом. Вторая вышла жалкой и неуклюжей.

Выбросив грязные перчатки и надев новые, блонди почувствовал себя гораздо лучше и, наконец взяв вино за которым и шёл, опустился в кресло, наблюдая за мучениями монгрела. «А ему ведь больно, — отстраненно подумалось Раулю. — Впрочем, он сам во всём виноват…его преступление не в том, что он переспал с той шлюхой, оно гораздо страшнее — во лжи».

В ушах дилера гудело, и ощущение реальности происходящего отсутствовало полностью. Это даже было нельзя назвать одеванием — преодолевая ноющую боль, монгрел кое-как натянул штаны, подобрал плащ и, пошатываясь, направился к двери. В глазах двоилось, из горла вместо выдохов пробивались хрипы, ноги заплетались и дилера трясло. Все, что Катце хотел — это уйти. Уйти и никогда не вспоминать Рауля Эма.

Уже взявшись за ручку, монгрел вдруг тихо засмеялся и, обернувшись, горько прошептал:

— Спасибо, за то, что показал мне истинное лицо того, кого я любил, — на лице Катце отразилась внезапная ненависть — холодная и глубокая. Монгрел отвернулся и вышел за дверь.

«Что ж, всё прошло как по маслу», — Эм удовлетворённо улыбнулся. «Прощай, Катце…Мне было с тобой интересно. Но что это? Видно, он всё же повредился рассудком… Смех и… признание?» Раулю нелегко далось внешнее спокойствие. Катце использовал известный дипломатический трюк — сказать мало, но подразумевать под этим гораздо больше. Блонди нахмурился. «Любовь? Ко мне? Он точно спятил».

Рауль попробовал работать, но мысли были далеко от цифр и документов. Чертыхнувшись, Эм отложил папки в сторону и откинулся в кресле, в который раз сверля взглядом дверь, за которой несколько часов назад скрылся Катце.