«Слава богу, что не слепого», – прокомментировала про себя Натали. Ей тоже было не до разговоров, она вновь и вновь прокручивала в голове события прошедших десяти дней.
«Глухонемой» водитель время от времени, отрывая взгляд от дороги, посматривал в зеркало, любуясь холеной надменной красавицей, небрежно откинувшейся на мягкие подушки заднего сиденья. Каштановые локоны нежно обрамляли смуглое лицо. Из-под пушистых ресниц мягко светились зелено-изумрудные глаза. Полные чувственные губы сложены в загадочную полуулыбку. «Лакомый кусочек дамочка – повезло шефу».
Аркадий, которого с Натали связывали лишь деловые отношения, от души посмеялся бы, узнав, о чем думает его личный шофер. Но Кобзарь, разумеется, этого не знал. Как и того, что сидевшая рядом с ним известная бизнес-леди – владелица антикварной галереи и собственного салона – связана сразу с тремя разведками. Сегодня встречи с мадам Натали Легаре с нетерпением ждали представители одной из спецслужб Франции.
Невозможно было даже предположить, что эта женщина не родилась в Париже. Любой с первого взгляда признавал в ней жительницу французской столицы. Натали удивительным образом вписалась в ее жизнь; казалось, не меньше десяти поколений ее предков не покидали Франции. Ни в одну голову не могла прийти кощунственная мысль, что мадам Легаре – залетная птичка. Разве мог Париж существовать без ее великолепного салона на улице Мозар?! Кобзарь-то знал, что на мадам – как и на нем самом – стоит неизгладимое клеймо «Сделано в СССР». Что она, как и сам Кобзарь, выросла на Арбате. Что ее путь на Запад и к вожделенному богатству был столь же непрост и извилист, как и у него. У Аркадия не было сомнений и в том, что первоначальное накопление капитала Натали состоялось благодаря ударному труду в постелях богатых клиентов, включая иностранцев, а уж эта публика и сами валютные «ударницы» всегда были окружены «заботой» КГБ. Но заоблачной высоты полета «лубянской ласточки» он и представить не мог. Повадки, правда, у этой ласточки ястребиные. Ну и что? Они неплохо ладят как компаньоны. Хотя язвительно-остроумный Кобзарь не отказывал себе в удовольствии дружески «клюнуть» приятельницу, – если находился повод. Например, Аркадия порой забавляла ее увлеченность французской историей и культурой.
– О чем задумалась, Натали? Готовишь мне лекцию по истории славного города Манта?
Натали распахнула свои загадочные глаза. Иногда они казались почти изумрудными, иногда – зеленовато-серыми, что немедленно вызывало у Кобзаря ассоциацию с масонским символом в форме глаза на долларовой банкноте. Он был готов поклясться, что сейчас она думала, как распорядиться дивидендами от предстоящей сделки.
– Мант действительно городок с историей, – словно продолжая прерванный рассказ, заговорила Натали. – Для меня он прежде всего примечателен тем, что именно здесь Генрих
Наваррский – будущий Генрих IV, положивший начало королевской династии Бурбонов, – сделал свой решающий выбор. Ты знаешь эту историческую фразу: «Париж стоит обедни». Мне кажется, я твердила ее с детства. Сотню, тысячу обеден за Париж! Я знала, что вырвусь и стану богатой парижанкой. А ты? – неожиданно спросила она Аркадия.
Кобзарь чуть помедлил с ответом. Серьезность Натали его словно захватила.
– Нет, я не думал, что осяду во Франции. Но то, что любыми «обеднями» постараюсь разбогатеть и отчалить туда, где можно проворачивать хорошие дела и никто тебя за руку не схватит и косо не взглянет, если соблюдаешь правила игры. Да, конечно, знал, – добавил он с убежденностью. – С четырнадцати лет.
– Ну и что скажешь о Париже теперь?
– Он стоит обедни!
Они рассмеялись и мирно погрузились каждый в свои мысли.
«Мерседес» сделал последний поворот и безошибочно устремился к вилле «Шабо». Хватит предаваться воспоминаниям. Мадам Легаре незаметно потянулась всем телом и бросила короткий взгляд на безмятежный загородный пейзаж. Лето… Благодать… Ровную синеву неба прочертили два белых, как перистые облака, следа от реактивных самолетов. Улыбаясь, Натали подняла указательный пальчик:
– Дело пойдет, мсье Кобзарь. Дело пойдет! Нас ожидает попутный ветер. Я только что видела счастливый знак.
– «Нагадала мне цыганка», – хмыкнул Аркадий. – Блестящие идеи приходят мадам, когда она созерцает небо. Небо посылает мадам попутный ветер и разговор на казенной вилле…
Натали тихо засмеялась.
– О, не только… Небо мне действительно кое-чего подбрасывает, – но исключительно потому, что я с удовольствием подбираю. Сам знаешь, сколько людей с кислой миной проходят мимо подарков Фортуны. Но этот подарок может свалиться на тебя где угодно, тут главное – не зевать. Если не спать, блестящие идеи приходят всегда.
Натали еще раз улыбнулась: когда родилась последняя блестящая идея – та, что сегодня привела «всех заинтересованных лиц» в предместье Манта, она созерцала отнюдь не небо. Объектом ее внимания был голый пухленький банкир, весьма огорченный финансово-политическими неурядицами.
Все началось десять дней назад, когда одним прекрасным утром позвонил Омар, ее нынешний любовник. Натали взглянула на часы и поморщилась.
– Дорогая, сегодня у нас с тобой праздник. – Его бархатный баритон звучал особенно вкрадчиво.
– Что случилось, милый? – Натали едва сдержалась, чтобы не рявкнуть. – Ты меня разбудил, Омар! Какой еще праздник?!
– Солнце уже давно встало, дорогая, но мое солнце – это ты, так что извини, что я тороплюсь увидеть его на своем небосклоне. Я приглашаю тебя, любовь моя, отметить значительное событие – прошло целых три месяца, как мы вместе, дорогая.
«Господи, похоже, он действительно счастлив, дурачок». – Натали зевнула, предусмотрительно прикрыв ладошкой трубку. И немедленно изобразила восхищение.
– Что же ты приготовил нам, дорогой?
– Мы пообедаем у «Фуке», и там все увидишь, – пообещал Омар. – Отдыхай, дорогая. Я заеду за тобой.
– Жду! – Натали чмокнула воздух возле трубки и отключилась. По ее графику восход солнца еще не наступил.
Омара Галеба, банкира известного и уважаемого в Европе и не только, привел в салон на улицу Мозар старый знакомый и, разумеется, бывший любовник Натали – представитель ливанской компании «Мидл Ист Эйрлайнз» Мустафа Джамаль. К тому времени их отношения плавно перешли в товарищеские. А когда-то… – тут Натали зажмурилась от удовольствия – когда-то пылали обжигающей страстью. Было времечко… Мадам Легаре стоило значительных усилий воли и ума, не унижая любовника, мягко перевести чувства из плоскости секса на тесное и доверительное деловое сотрудничество.
Натали не понимала, как можно рвать с мужчиной «навсегда». И тем более – превращать расставание в третью мировую войну. Как знать, когда и кто из твоих многочисленных любовников понадобится в будущем? Да и кому это нужно, – опережая естественный ход событий, доводить ситуацию до эмоционального экстрима? Но, как правило, в жизни редкая женщина исповедовала принципы Натали. Начинались сцены: «Я устала от тебя» или «Знаю, знаю, ты решил меня оставить, так вот – я ухожу!». «Ну и уходи, скатертью дорога, скажет мужик, – думала Натали, – и будет прав». Конечно, чтобы вышло по-твоему, надо постараться. И она – старалась. Получалось, разумеется, не сразу. Но благодаря колоссальному опыту со временем Натали научилась безошибочно определять, каким путем можно достичь желаемого результата. Природные наклонности, «горьковские университеты» и, безусловно, школа КГБ составили абсолютно непобедимую комбинацию. С ее помощью сметались все преграды и условности. Хотя, если честно, понятие «условность» Наташа Бережковская исключила из своего словаря практически в семнадцать лет, а теоретически – и того раньше.
Методы использовались самые разнообразные. Например, когда ей безумно надоел мсье Леон (а терять влиятельного друга в правительственных кругах она категорически не хотела), коварная Натали поставила целый спектакль. Каждый раз, когда помощник министра появлялся на улице Мозар, – она, как бы случайно, приглашала его «выпить по чашечке кофе в тесном кругу – без мадемуазель Олив я как без рук». Натали усаживала рядом с мсье Леоном прехорошенькую блондинку: «В моих финансовых дебрях мадмуазель Олив ориентируется так же хорошо, как в собственной кухне». – «О, всегда приятно встретить женщину, разбирающуюся в экономике, – подтягивался мужчина. – Ну а если это такая очаровательная особа…» Далее выяснялось, что мадмуазель Олив в настоящее время занята интересным исследованием и не мог бы мсье… Мсье, конечно же, «мог», и Олив, а ее знаний финансов хватало лишь для проверки счетов из прачечной мадам Легаре и была она столь же глупа, сколь очаровательна, неизбежно оказывалась в постели экономиста. Одновременно Натали закрутила коротенький роман с президентом строительной фирмы и другом Леона мсье Пьером Вале. И когда теплая компания – Леон с Олив и мсье Вале с Натали съехались на уик-энд на виллу Леона, последний чуть не упал в обморок, когда услышал: «Познакомься, это мадам Легаре. Ах да, ты бывал у нее в салоне…» Почтенный деятель сгорал от стыда – он изменил Натали, и с кем? С ее же экономкой! Кстати, а она-то с его другом чем собиралась сегодня заняться?
