Демистон медленно разогнул руки и повис на окне, пытаясь нашарить опору ногами. Башня была сложена из старых необработанных камней, и подходящих неровностей было предостаточно. Корд прекрасно знал эти камни, и в другое время он бы без труда спустился по стене, как муха, цепляясь за малейшие выступы. Но сейчас силы покидали его, от потери крови по телу разлилась предательская слабость, и он никак не мог сосредоточиться. Ноги казались неуклюжими, чужими. И все же Демистону удалось нашарить небольшой выступ, на котором он смог утвердить ногу. Осторожно перенеся на нее вес, он отпустил правую руку и начал шарить по стене, отчаянно пытаясь найти камень, за который можно было бы уцепиться. Под руку подвернулся подходящий выступ, Корд схватился за него, и в этот момент левая рука онемела окончательно. Пальцы разжались, и Демистон потерял равновесие. Подошва сапога, скользкая от крови, соскочила с уступа, и тело вздрогнуло от предвкушения падения. Долгий миг Корд висел на одних кончиках пальцев правой руки. Потом они разжались, и командор упал в темноту.

В недолгий миг падения, когда сердце замерло от ужаса, он успел увидеть только одно — зеленые, как волны южного моря, глаза.

Он приземлился на ноги и, вскрикнув от боли, тут же повалился на бок, хлопнувшись всем телом о камни. Не в силах вздохнуть, Демистон захрипел, пытаясь ухватить ртом хоть немного воздуха. Казалось, что вся боль этого вечера сосредоточилась в левой лодыжке, горевшей так, словно ее сунули в раскаленный кузнечный горн.

Тяжело дыша, Корд попытался подняться и чуть не потерял сознание от боли. Он почувствовал, как сломанные кости ноги трутся одна о другую, и эта боль затмила собой все остальное. Хватая раскрытым ртом холодный ночной воздух, Демистон перевернулся на живот и распластался на камнях. Потом выбросил вперед правую руку, уцепился за камни, подтянулся и медленно пополз вперед.

Он полз в темноту, почти на ощупь, ничего не видя перед собой. Там, впереди, неясно виднелись силуэты домов, стоящих на краю площади. В одном из них можно было укрыться. Например, заползти под крыльцо, или вообще затеряться в лабиринте темных улочек. Но Демистон думал о другом убежище — о большом особняке, стоящем на той стороне площади. Всего-то нужно достигнуть ряда домов, проползти в их тени по границе всей площади и добраться до резного забора особняка Броков, до самого края их сада, примыкавшего к домам на площади. Заползти в сад и…

— Командор! — раздалось над его головой. — Это он! Небом клянусь, это он!

Демистон остановился, приподнял голову, пытаясь рассмотреть — кто это обращается к нему из темноты. В тот же миг сильный удар в бок опрокинул его на спину.

— Глазам своим не верю, — произнес Мерд, склоняясь над поверженным капитаном. — Бравый капитан бежит с поля боя?

— Командор, смотрите, как далеко он уполз. Пересек почти всю площадь!

— Тише, Горан. Не стоит так кричать.

— Да, командор…

— Судя по звукам, эти болваны все еще ломают дверь в комнату, не зная, что птичка ускользнула из клетки. Вот что. Пойди и приведи сюда пару этих остолопов.

— А как же дворец, там…

— Хорошо! — с досадой воскликнул Мерд. — Пришли сюда двух ребят, а сам веди остальных во дворец! Я прослежу, чтобы этого полудохлого болвана связали и заперли, а потом нагоню вас.

— Командор, герцог будет недоволен…

— Пшел прочь! — рявкнул Мерд. — Исполняй приказ, быстро!

По камню застучали подкованные сапоги, и только тогда Демистон приподнял голову. Горан, проклятый предатель, убежал исполнять приказ, и теперь командоры — прошлый и нынешний — остались наедине.

— Итак, капитан, — произнес Мерд, наклоняясь над едва дышащим Кордом. — Похоже, мне лично придется заняться вами. Этой тупой сволочи ничего нельзя поручить, они упустят даже раненую утку, если она не будет прикована цепью к стене. Так что придется проследить, чтобы вы оказались в оковах. А потом я с вами побеседую. О, наша беседа будет долгой. И поверьте, все это время на вас будет китель командора стражи. Надеюсь, нашу беседу запомнят те, кому эта форма нравится настолько, что они готовы примерить ее без моего разрешения.

Корд отпустил проклятье изменнику, но с распухших губ сорвался лишь невнятный хрип.

— Что? — усмехнулся Мерд, наклоняясь ниже. — Не слышу! И куда же это вы собрались, на ночь глядя? Не в особняк ли Броков, куда, по слухам, вы переселились жить? Отличное повышение, капитан. Думаю, после того, как все уладится, я сам навещу веселую вдовушку. Говорят, она чудесно поет. Надеюсь, что когда она будет вопить от боли, я познаю все прелести ее голоса. Что? Вы хотите что-то сказать, мой капитан?

Ухмыляясь, Мерд согнулся пополам, нависая над Кордом. Тот изо всех сил ударил здоровой ногой в щиколотку Мерда, и полковник с проклятием повалился вперед, прямо на распластанного Корда. Демистон обхватил врага левой рукой и прижал к себе, словно пылкий любовник.

— Встретимся позже, командор, — прошипел он и всадил нож точно под ухо Мерду.

Полковник содрогнулся, из его рта хлынула кровь, заливая лицо Демистона. Тот с отвращением спихнул с себя бьющееся в конвульсиях тело и приподнялся. Потом поднял нож и одним взмахом перерубил тяжелым лезвием шею умирающего. Голова полковника укатилась в темноту, а Демистон, вытерев лицо грязным рукавом, сунул нож за пояс, перевернул на живот и пополз дальше. Он полз, не в силах думать ни о чем другом — только о зеленых глазах графини Брок, ради которых он сейчас двигался, все глубже погружаясь в алую мглу, стоящую перед невидящими глазами.

Чуть позже, когда два крепких парня в кольчугах городской стражи подошли на место схватки, они увидели лишь обезглавленное тело. Один тут же выхватил из ножен меч, а второй отступил назад и споткнулся о что-то круглое, лежащее на камнях. Медленно наклонившись, он поднял отрубленную голову, взглянул в мертвое лицо и тут же выронил ужасную ношу. Второй тихо свистнул, указывая пальцем на землю. На камнях остался широкий кровавый след — кто-то уполз отсюда, причем и не так давно. Можно было пойти по следу и найти того, кто совершил убийство. Изменники переглянулись. Там, в темноте, скрывался тот, кто в одиночку прикончил полтора десятка отборных головорезов с окраин Рива, бежал из Башни, а потом, даже раненный, умудрился отрубить ножом голову одному из лучших фехтовальщиков королевства.

Переглянувшись еще раз, они начали медленно отступать в темноту — обратно к Башне, туда, где можно было запереться и дождаться утра.

Тяжелый балдахин, нависавший над королевской кроватью, накрыл трех северян, подскочивших к постели короля. Следом за ним, словно с потолка, свалился Де Грилл с обнаженным клинком в руках. Быстрее молнии, он наугад несколько раз ткнул мечом в балдахин, потом плюхнулся на кровать и двумя ногами отпихнул убийц, спутанных тяжелой тканью, под ноги их подступавшим товарищам. Нападавшие замешкались.

Эрмин кувыркнулся назад, соскочил с кровати и сдернул с нее короля — за руку, как простую куклу. Король отлетел в сторону, сшиб огромное зеркало и тяжело заворочался в осколках. Эрмин же встретил сталью нападавших, выпутавшихся из балдахина. Граф метался между кроватью и огромным столом, не позволяя убийцам атаковать всем одновременно. Отражая удары клинков, Эрмин атаковал и сам. Он вертелся, словно уж на сковородке, являя чудеса гибкости, недоступные человеку. Порой казалось, что он парит в воздухе, лишенный всякой поддержки, перелетая с места на место раньше, чем клинки успевали коснуться его.

Один из нападавших вскочил на постель, намереваясь атаковать неожиданного защитника сбоку, но ему не удалось сделать и шага. Из темноты спальни бесшумно, словно привидение в белом балахоне, появился король, сжимающий в руках огромный меч предков, сорванный с креплений на стене. Взмахнув им словно косой, Геордор подсек врагу ноги. Тяжелый и тупой меч, больше напоминавший железную палку, не смог разрубить чужую плоть. Он просто раздробил кости ног, как булава, а когда завопивший убийца рухнул на кровать, король взмахнул мечом и размозжил ему череп.