— Вы подозреваете своих людей? — спросил капитан.

— Не всех, — отозвалась графиня. — Но за годы общения в моем особняке… Интриги внутри интриг становятся образом жизни даже для слуг. Мне нужен был кто-то со стороны. Кто-то, кого нельзя заставить исчезнуть просто по приказу какого-нибудь титулованного болвана.

— И как же вы узнали, что я вам подойду? — усмехнулся Кейор, сворачивая лист в трубочку и пряча его за отворот кителя.

— После вашего визита я навела кое-какие справки, — Эветта улыбнулась.

— И тем привлекли внимание к моей персоне?

— Да, — не стала отрицать графиня. — Возможно, мой интерес заставил присмотреться к вам и… других людей.

— Понятно, — сухо отозвался Корд. — В этом городе совершенно невозможно хранить тайны.

— Увы, — печально согласилась Эветта. — Это столица, капитан, а не пограничная застава. Здесь все интересует всех.

— И все же вы…

— Я многим дала понять, что вы интересуете меня, капитан. И что после встречи с вами я твердо решила пригласить вас к себе на ужин.

— Надеюсь, это помогло, — искренне сказал капитан. — И за порогом вашего особняка меня не будут ждать молодчики в черных плащах и масках с клинками наголо.

— Думаю, что не будут. Но все же вам лучше поторопиться, капитан, и уйти. Тайком. Я поднимусь к себе, пусть все думают, что я пригласила вас в свои покои для… приватной беседы.

— А я тем временем наведаюсь к одному тощему и нервному советнику короля, — сказал Демистон. — Все сходится, графиня. Все сходится.

Он отступил на шаг и глубоко поклонился, стараясь выразить все уважение, которое испытывал к этой женщине, столь прекрасной на вид и столь рассудительной в делах.

— Я восхищен вами, Эветта, — сказал Кейор, выпрямляясь. — Вы великолепны. И мне очень жаль, что сейчас я должен вас покинуть. Но ухожу с надеждой, что еще буду иметь честь встретиться с вами, госпожа.

— Я тоже надеюсь на это, — тихо отозвалась графиня. — Ступайте по дорожке. Она выведет вас к забору, через который не так трудно перебраться. Вы попадете в лес у реки, а оттуда недалеко до замка. Надеюсь, вы поспешите и бумаги будут доставлены по назначению прежде, чем кто-то заметит ваше отсутствие на этом приеме.

— Великолепный расчет, — одобрил Корд и снова поклонился. — До встречи, прекрасная Эветта.

Он обернулся и зашагал в ночь, но не успел сделать и пары шагов, как его окликнули.

— Постойте… Кейор!

Он обернулся. Графиня сделала несколько шагов и подошла к нему вплотную. Ее глаза сияли в свете луны, а полные губы чуть раскрылись, как бутон розы. Черный локон выбился из прически и парил над белоснежной щекой. Сейчас графиня не походила на разоблачительницу заговоров. Она была похожа на женщину, пригласившиую на ужин мужчину, которого сочла надежным и верным долгу.

— Эветта? — позвал Корд Демистон.

— Какое оно — море? — тихо спросила она.

— Оно — как твои глаза, — ответил Кейор, бывший пират и наемный убийца.

Он шагнул вперед и обнял Эветту, уронил ее себе на руку, едва не положив на колено, как в новомодном танце, склонился над нею и приник к горячим губам. Эветта ответила на поцелуй, и он затянулся — настолько, что у обоих захватило дыхание.

Первым опомнился Корд Демистон, скованный узами долга. Он нехотя выпрямился, прижал к себе податливое тело.

— Я вернусь, — шепнул он ей на ухо и разжал объятия.

И тотчас, развернувшись, бросился бегом в ночь, чтобы у Кейора Черного не было соблазна вернуться и забыть о долге в эту темную и холодную ночь.

Он бежал сквозь темноту, наслаждаясь холодным воздухом ночи, напоенным ароматом леса и реки. Корд чувствовал себя так, словно сбежал из плена прошлой жизни, так, словно перед ним открывалась новая дорога, ведущая к новым удивительным городам. Он бежал, и его преследовал терпкий запах вербены.

На этот раз Де Грилла разбудил шум за дверями кабинета. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на столе, уткнувшись носом в ворох бумаг. Застонав от досады, он оттолкнулся руками от столешницы и выпрямился в кресле. Отлепил от щеки обрывок бумаги и бросил его на стол, к остальным. Заснул! Проклятье. Заснул в тот самый момент, когда пытался нащупать заговорщиков в Дарелене. Сколько же он проспал?

За окнами было по-прежнему темно. По оплывшей свече советник определил, что спал не больше пары часов. Как жаль. Скоро уже утро, а он впустую потерял столько времени. Сколько можно было успеть сделать, сколько можно было узнать! А он, как нерадивый подмастерье, задремал, уткнувшись носом в стол. А ведь он что-то делал, перед тем как уснуть…

Охваченный беспокойством, Де Грилл принялся разгребать бумаги, служившие ему подушкой. Разворошив кучу мятых листков, он наконец нашел то, что искал — записи, сделанные перед тем, как сон окончательно сморил его. Строчки, нацарапанные пером, были отрывисты — уже тогда граф боролся с дремотой. И все же основные мысли он успел записать: в Дарелене он увидел собрание внутри замка. Он помнил, что не успел ничего разобрать, но зато узнал пару знакомых лиц из окружения графа Дарелена. За ними следовало проследить особо — об этом и сообщала заметка. Все верно. А после Дарелена он попытался взглянуть чужими глазами на ночной Рив и позорнейшим образом задремал…

Шум за дверями повторился — словно кто-то пытался отодвинуть с дороги тяжелый стул. Советнику почудился жаркий шепот, сопровождаемый скрежетом, и он насторожился. Поморгав, чтобы прогнать остатки сна, Де Грилл нашарил под грудой бумаг свой короткий клинок и осторожно вытащил его. Потом поднялся на ноги и на цыпочках подошел к двери, держа оружие наготове. Прислушался.

Там, за дверью, отчаянно спорили. Советник разобрал спокойный, но уверенный голос Тьена, который кому-то возражал, и тяжелое взволнованное дыхание человека, судя по всему, только что пробежавшегося по городу.

— Тьен! — крикнул граф, опуская клинок.

Шепот тотчас стих. Дверь осторожно приоткрылась, и в кабинет заглянул слуга. Увидев вооруженного советника, он тяжело вздохнул, словно говоря — я сделал все, что мог.

— Что там? — требовательно спросил граф.

— К вам капитан Демистон из городской стражи, ваша светлость, — тихо отозвался Тьен. — Прибыл пару минут назад и…

Слуга ввалился в кабинет, словно ему дали хорошего пинка, а на его месте в дверях появился Корд Демистон — раскрасневшийся и с перекошенным от ярости лицом.

— Граф! — рявкнул он. — У меня срочные известия! Дело не терпит отлагательства!

— Заходите, — коротко бросил Де Грилл, махнув клинком в сторону своего стола, и Корд тяжело потопал к пустому креслу.

Потом советник обернулся к Тьену, ухватившемуся за косяк двери.

— Почему ты не пускал капитана? — тихо спросил он.

— Вам нужно было поспать, ваша светлость, — так же тихо ответил слуга. — На вас лица нет. Еще немного, и вы загоните себя насмерть, милорд.

Де Грилл откашлялся. Конечно, он чувствовал себя не лучшим образом. И действительно, ему нужно было отдохнуть — он уже начал допускать ошибки, и даже простые умозаключения требовали особых усилий. Но он не думал, что это так заметно.

— Хорошо, Тьен, — мягко произнес он. — Но к Демистону относятся те же правила, что и к графу Ла Тойя. Понимаешь?

— Да, ваша светлость, — печально отозвался Тьен. — Всегда, везде, в любое время.

Де Грилл хотел сказать, что это же относится и к алхимику-полуэльфу, но вовремя сдержался. Капитан не раз бывал во дворце, и наверняка многие уже знали, что он встречается с советником короля. Доносит ему. А вот о службе алхимика пока никто не догадывался. Ну и пусть не догадываются дальше. Не следует никому верить. Даже Тьену.

— Ступай, — сказал он. — И проследи, чтобы никто не потревожил нас. Кроме Ла Тойя и, конечно, короля.

Тьен поклонился и исчез за дверью. Снова раздался знакомый скрежет, и граф сообразил, в чем дело — Тьен закрывал двери в кабинет советника тяжелым креслом. А сам наверняка дремал в нем.