– Ну вот, и ты туда же! – разозлилась Маша. – Я просто не могу больше выслушивать, как ОН спит, как ОН смотрит в окно, как ОН трогает ей грудь и гладит по волосам! Для всего есть мера! Извините. – Она встала. – Раз у вас столько общего, то я, пожалуй, посмотрю телевизор – сегодня отличная передача по «Культуре», а вы оставайтесь – вам ведь нужно обсудить, стоит ли гладить носки или можно растянуть их на сушке!

Она схватила сумку и бросилась к двери, оставив подруг сидеть с открытыми ртами.

– Что это с ней? – ахнула Варя.

– Что-то с ней происходит в последнее время, – мрачно сказала Лиза. – Может, у нее кризис среднего возраста?

– Он обычно в сорок, – сообщила Варя.

– Может, это ранний кризис среднего возраста. Или женский, – выдвинула гипотезу Лиза. – Она уже неделю не в себе. Стоит мне заговорить о Феде – начинается скандал, а когда я позавчера отказалась идти в «Гараж», потому что мы с ним запланировали ужин в «Павильоне», она меня чуть не растерзала.

– Вы тут без меня что, без конца пререкались? – нахмурилась Варя.

Лиза вздохнула:

– Ну… В общем, да.

– Понятно, – буркнула Варя. – Может, в кино сходим?

– Давай! – оживилась Лиза.

Но тут Варе на трубку пришел звонок.

– Алло, – сухо ответила Варя, предполагая, что звонят с работы.

– Варя, привет, – трубка заговорила приятным мужским голосом. – Это Богдан. Ты меня помнишь?

– Нет, извините, – разволновавшись, ответила Варя и жестом показала Лизе, чтобы та прикурила ей сигарету. – Мы встречались на СТВ?

– Э-ээ… – расстроился голос. – Ну, мы познакомились в Таиланде…

– Богдан, конечно, я все помню! – расхохоталась Варя. – Причем в подробностях.

Лиза заинтересовалась и энергично затрясла головой, словно спрашивая: «Он?» Варя ответила кивком и погрузилась в беседу.

– Ну, здорово, – ответил Богдан. – Тогда, может, поужинаем?

– Отлично, у меня как раз свободный вечер, – согласилась Варя.

Лиза выпучила глаза.

– Куда за тобой заехать? – спросил он.

Едва Варя закончила разговор, Лиза набросилась на нее:

– Мы же в кино собирались!

– Лизочка, милая, любимая моя подруга, – умасливала ее Варя. – Пойми, это самый красивый и умный мужчина за всю мою жизнь! Ну, разве могла я ему отказать?

– Ну, ладно, – смилостивилась Лиза. – Но только я все равно чувствую себя обманутой… – Она задумалась. – Позвоню я Машке, наверное, она не успела еще далеко отъехать.

– Ну вот, – надулась Варя. – Группируетесь у меня за спиной.

– Ну что ты, – улыбнулась Лиза. – Я так рада, что у тебя есть мужчина, с которым тебе хорошо…

Варе показалось, что и в улыбочке, и в самом замечании проскользнуло нечто фальшивое, но ей некогда было уточнять.

– Лиз, я оставлю денег, а ты расплатись потом, ладно? – попросила она. – Ой, что это? – Из кошелька потянулась золотая цепочка. – Ах, крестик! – обрадовалась Варя. – А я-то думала, куда его дела! Снимала, перед тем как в море купаться, – пояснила она. – А то вдруг потеряется.

– Если потеряется, можно другой купить. – Лиза пожала плечами.

Варя с ужасом посмотрела на нее:

– Ты что, не понимаешь? Меня в нем крестили, я его всю жизнь ношу, он же намоленный!

– Ты же вроде не религиозная? – Лиза подняла брови.

– Религиозная, не религиозная… – произнесла Варя, надевая пальто. – Есть вещи, в которые надо верить…

Она наскоро расцеловала подругу и побежала к Грибоедову. Почему-то Варя решила, что лучше назначить встречу здесь – она не стремилась показывать Богдана подругам, пока еще ничего не ясно. Не то чтобы она не была уверена в подругах… Просто не хотелось.

«Может, это любовь?» – очень серьезно задумалась Варя, подходя к памятнику.

– Ты что, собираешься перехватить у меня сто тысяч долларов до зарплаты? – спросил Богдан.

– Что за вопрос? – вздрогнула Варя.

– Ну… – Богдан прищурился и внимательно ее осмотрел. – Ты выглядишь так, словно сидишь на гвоздях…

Варя нервно захихикала. Она намеревалась сказать что-нибудь непринужденное и остроумное, но ничего – совершенно ничего – не приходило в голову.

– Я сейчас. – Она схватила сумку и поднялась с места. – Что-то в глаз попало… Где здесь туалет? – Варя бросилась к официантке, которая, испугавшись резкого броска, едва не выронила поднос с коктейлями.

– Что за хренота?.. – В туалете Варя швырнула сумку на умывальник и уставилась на себя в зеркало.

Еще там, у Грибоедова, она поймала себя на подозрительном желании сбежать.

«Курортный роман! – в отчаянии размышляла она, нарезая круги вокруг памятника. – Сейчас он припрется в костюме с пузырящимися коленками, в галстуке с трахающимися свинками, и мы поедем в грузинский ресторан с фальшивым киндзмараули! Зачем я во все это ввязалась?!»

Но не только возможное разочарование при виде того, как курортный красавец превращается в нелепого, незаметного в городской толпе увальня, пугало Варю. Она не могла понять причину необычайного возбуждения и беспокойства, и причина эта была не в том, что она рисковала пару часов провести в обществе глупого пижона и ловеласа. Пижона можно было затащить в кино и там посидеть в темноте, без разговоров. Было что-то еще – странное и незнакомое, вроде страха или клаустрофобии, когда все внутри сжимается, сжимается, и ты вдруг становишься маленькой, как точка, а весь мир – большим и тяжелым…

– Привет. – Он подошел сзади.

Варя так резко обернулась, что даже подпрыгнула.

На нем был стильный кожаный плащ чуть выше колен (потом Варя подсмотрела, что от Берберри), из ворота плаща выглядывал ярко-голубой свитер.

– Ты меня в одежде узнаешь? – спросил он, наблюдая за тем, как Варя, забыв о приличиях, разглядывает его.

– Нет… – призналась Варя.

– Раздеться? – предложил Богдан.

– Да, – согласилась Варя.

Он обнял ее за плечи и потянул за собой.

– Варь, ты что, напилась? – мягко спросил он.

– Нет, что ты, – жеманно ответила Варя и сама испугалась своего тона.

Ей хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала себя идиоткой в кубе, но ничего не могла сделать – ей казалось, что ее вытолкали из-за кулис на сцену играть главную роль, а она не знает слов и вообще случайно сюда попала…

Богдан подошел к синему внедорожнику «Мицубиси», усадил Варю на сиденье, отвез в итальянский ресторан на Краснопресненской набережной, заказал что-то аппетитное… А она все никак не могла расслабиться, и ей нечего было сказать, и кусок не лез в горло…

– Что за хренота? – повторила она.

Самый красивый, элегантный, соблазнительный и обаятельный мужчина привез ее ужинать в дорогущий ресторан, а она ведет себя, как школьница, которую подозрительный армянин угощает кофе глясе и намекает, что лучший кофе – у него дома!

Ужин прошел мучительно, и, когда они с Богданом вышли на улицу, Варя вздохнула с облегчением, представляя, что скоро окажется дома, заползет в ванну и смоет с себя весь этот позор.

– Я только что переехал в пентхауз, не хочешь посмотреть на город с высоты восьмидесяти метров?

– Я… – Варя хотела сказать, что устала, но почему-то не сказала, – с удовольствием.

Богдан обнял ее и поцеловал в щеку – от этого поцелуя девушку бросило в жар, но не в жар страсти, а как-то странно залихорадило, как будто от высокой температуры, когда ломит все тело и опухает гортань.

Он привез ее в Строгино, к знаменитым новым домам на набережной Москвы-реки. Они прошли через огромный холл, поднялись на самый верх, и тут Варя хоть на секунду, но забыла о дурном настроении. С террасы пентхауза перед ней расстилался город. По лиловому весеннему небу мчались синие облака, а Варе, которая стояла, облокотившись о перила, казалось, что это не облака плывут, а дом и она сама.

– Чувствуешь? – прошептал Богдан.

– А? – встрепенулась она.

– Кажется, что летишь… – тихо продолжил он. – Свобода. Простор. Ветер. И ты.

– Да-а… – протянула Варя, которая глаз не могла отвести от реки, от бесконечного леса, на который будто накинули прозрачный шифон – распускалась молодая листва, и от отблесков города – сверкающих окон домов, фонарей и шоссе, мерцающего красными и желтыми огнями.