– А что делать? Мне грозил судебный иск, а я и без того была вся в долгах… – Она опустила глаза. – Вот и пришлось пойти по линии наименьшего сопротивления.

– То есть?

Маргарет подняла голову и, глядя в глаза миссис Маккинзи, честно призналась:

– Заключила сделку.

– Выгодную?

– В определенном смысле, да.

– Детка, судя по вашему сумрачному личику, выгода вышла вам боком, – заметила Дороти. – Вы уж простите мне мою болтливость.

– Вы попали в точку! – усмехнулась Маргарет. – Все так запуталось!.. Иногда я думаю, что он… что этот родственник прав. Наверное, нелегко быть публичным человеком. Хотя, с другой стороны, разве это правильно, когда публичные люди без всяческих объяснений покидают пьедестал, на который их возвела публика?

Дороти задумчиво помешивала чай серебряной ложечкой.

– Наверное, это нелегкий выбор, детка. А жизнь, как известно, это каждодневный выбор. И главное – поступать так, как считаешь должным, и не обманывать самого себя.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Маргарет. – Об одном я жалею. Что так и не познакомилась с ней лично.

– Кого вы имеете в виду?

– Тетку мужа.

– Детка, у вас еще все впереди! – заверила ее Дороти. – Со временем все станет на свои места, поверьте моему опыту.

– Хочется верить.

– У вас такие грустные глаза. Разве вы не счастливы в браке?

Маргарет поежилась под взглядом пронзительных голубых глаз и не сразу ответила:

– Счастье – это такая странная вещь. Оно все время ускользает.

– А вы любите мужа?

– Люблю.

Дороти одобрительно кивнула и передала ей вазочку с домашним печеньем.

– Маргарет, вы чем-то расстроены?

Она кивнула и, подняв на миссис Маккинзи глаза, открыла ей душу:

– По-моему, муж мне изменяет.

Дороти поставила чашку на блюдце и спросила:

– Почему вы так думаете?

– Мне так сказали.

– Детка, нельзя верить всему, что вам говорят. Лучше научитесь доверять мужу.

– Я не знаю, как мне быть! – призналась Маргарет. – Наверное, я не умею любить. Ведь с тех пор, как от нас ушел отец, меня никто не любил и я никого не любила. Нет, я на самом деле не знаю, что мне теперь делать!

Дороти взяла ее ладонь в свои руки и легонько погладила.

– А вы расскажите мужу о своих чувствах.

– Не могу! – выдохнула Маргарет, поднимая на нее печальные глаза. – Теперь он мне не поверит.

– Почему?

– Потому что он… – Она замолчала и снова опустила глаза на блюдце.

– Тогда будьте самой собой, – посоветовала ей Дороти после долгой паузы. – И тогда ваш муж просто не сможет вас не полюбить. Дайте ему возможность узнать, какая вы есть на самом деле.

Цветочный узор расплылся у Маргарет перед глазами, и она полезла в карман за бумажным носовым платком. Не обнаружив его там, она отрывисто вздохнула, и слезы потекли рекой.

Дороти протянула ей батистовый платочек с изящным кружевом и тихо сказала:

– Поплачь, детка! Тебе станет легче. Уж я-то это знаю! Сколько я в жизни выплакала слез!.. – Она покачала головой и усмехнулась: – Много сырости развела…

– А я терпеть не могу плакать! – выдавила сквозь всхлипы Маргарет. – Потому что стоит начать, и я не могу остановиться. – Она спрятала лицо в ладонях и заплакала навзрыд.

– Понимаю.

– Понимаете? – Маргарет отняла от глаз мокрый платок. – На самом деле?

Дороти кивнула.

– За всю свою жизнь я пролила море слез. Потому что не сделала того, что должна была сделать. И потому что сделала то, чего делать было не нужно.

– А о чем вы больше всего жалеете? – спросила Маргарет, внутренне удивляясь, что открывает душу посторонней женщине.

– Я жалею о том, что полюбила не того мужчину. Если бы я не совершила этой ошибки, вся моя жизнь сложилась бы иначе. – Дороти вздохнула. – Впрочем, сложись жизнь иначе, я бы не стала… – Она осеклась. – Расскажите-ка мне лучше о вашей семье.

Маргарет вздохнула.

– Отец ушел от нас, когда мне было четыре года.

– А мать?

– А мать потом три раза выходила замуж. И каждый ее новый спутник жизни был хуже прежнего. – Она помолчала и, не поднимая глаз, призналась: – И я всех их ненавидела.

– Почему?

– Потому что они не любили меня такой, какая я есть.

– А для вас это очень важно?

– Да.

– И даже теперь, когда вы стали взрослой, для вас имеет значение, что о вас думают другие?

– А что, разве для других людей это не имеет значения?

– Только неуверенные в себе люди заботятся о том, что о них думают другие, – ответила Дороти. – А счастливым людям на это наплевать.

Маргарет пила остывший чай, думая о том, что миссис Маккинзи видит ее насквозь.

– Детка, я должна сказать вам одну вещь, – прервала паузу Дороти. – И извиниться.

Маргарет опустила чашку и подняла на нее удивленные глаза.

– Я вас обманула. Меня зовут не Дороти Маккинзи, – сказала та без намека на шотландский акцент. Подняла руку, ловким движением сняла парик и поправила короткую стильную стрижку. – Я – тетка Алекса, Клара Томпсон.

Маргарет вытаращила глаза и онемела от изумления. Она вспомнила их первую встречу, прокрутила в голове сегодняшний разговор и только сейчас сообразила что к чему.

– Извините, что я разыгрывала перед вами спектакль, но сначала я должна была убедиться, что могу вам открыться.

– А мне ведь показалось, что я вас где-то видела, – пробормотала Маргарет, – но я… Вы все так понимаете, я сразу расположилась к вам доверием.

– Дело не во мне. Просто со мной вы ведете себя естественно. И я сразу увидела вас такой, какая вы есть на самом деле. А вот Алекс вас до сих пор не знает. Вам давно пора ему открыться.

– Теперь уже поздно, – чуть не плача, прошептала Маргарет. – Он ни за что мне не поверит.

– Маргарет, я должна вам сказать еще кое-что. Алекс и Стивен не родные братья. Мой брат Стэнли завел бурный роман с секретаршей, и Алекс, как выражались в старомодных романах, тайный плод любви несчастной. Поскольку у Норы детей не было, брат уговорил ее усыновить мальчика. А через шесть лет Нора чудесным образом вдруг забеременела и родила Стивена. – Дороти бросила испытующий взгляд на Маргарет и продолжила: – Думаю, Нора нагуляла Стивена на стороне. И по-женски я могу ее понять. Таким образом она отомстила моему брату.

– Какой ужас! – Маргарет откинулась на спинку стула.

Теперь понятно, почему Алекс так ревностно охраняет семейные тайны! А она обозвала его избалованным жизнью типом… Судя по всему, детство у него было не намного слаще, чем у нее.

– А Алекс об этом знает? – спросила она.

– Ему никто ничего не рассказывал, но еще подростком Алекс слышал, как родители выясняли отношения, и поведал о своих сомнениях мне. – Клара сокрушенно покачала головой. – Мы с ним всегда были друзьями. Я его, как могла, успокоила, но, думаю, в конце концов он сложил два и два.

– И он не знает, кто его настоящая мать?

– Нет. Да и какой в этом смысл? Ведь эта юная леди, узнав, что брат не собирается разводиться с женой, отказалась от ребенка. – Дороти выдержала эффектную паузу. – И получила в обмен за свое молчание кругленькую сумму. – Она вздохнула. – Согласитесь, детка, жизнь богаче самого невероятного вымысла! Ну чем не сюжет для романа?

Маргарет молча кивнула.

– Теперь понимаете, почему Алекс был с вами столь суров? По сути у него не было матери, и ко мне он очень привязан. – Ее глаза потеплели от нежности. – Когда болезнь обострилась и мне пришлось покинуть сцену – я хотела остаться в памяти людей звездой в расцвете сил, а не немощной старухой с трясущимися конечностями, – Алекс взял на себя все. Нашел мне дом в провинции… Я жила там некоторое время. А потом переехала сюда. – Она осеклась. – Словом, он мне, как сын.

– Я причинила Алексу столько неприятностей! – Маргарет болезненно поморщилась. – Мне очень жаль, что все получилось так… так… – Она чуть не плакала.

– Не корите себя, вашей вины в этом нет. – Клара погладила ее по руке. – Маргарет, у меня к вам просьба.