— Навались!

Труба немного подалась, и тотчас из нее потек мелкий сухой песок.

— Прикрой, чтобы поменьше, — скомандовал Сима.

— Удержишь его, как же! — подставив ладонь под струю, проворчал Саша.

— Майечка! В запаснике пластиковая планка!

Планку подставили под трубу. Михаил и Саша ухватились за нее и удвоили усилия. Сначала труба пошла довольно легко, потом застопорилась. Планка не закрывала полностью отверстие, и песок, хотя и медленней, сыпался из неприкрытых щелей узкими струями. Сима нарастил вторую секцию. Дальше подъем трубы пошел еще хуже, и Смолкину пришлось вращать ее накидным ключом. Между тем куча песка в вездеходе росла, грозя заполнить все свободное пространство. Когда попытались пристроить снизу четвертый метровый отрезок, пришлось отгребать песок в стороны. Последние полметра до поверхности продвинулись сравнительно легко. Труба стремительно выдала последнюю порцию песка и иссякла.

— Кажется, пробились!

Субботин поднял переднюю стеклопластовую часть шлема, достал тампон и промокнул им капельки пота на лице. Затем потянулся к тумблеру связи и сел на песок, так как ноги оказались засыпаны выше колен. С трудом освободив сначала одну, затем другую ногу, Миша включил микрофон.

— Экипаж ликвидировал опасность кислородного голодания. Через несколько минут будет установлена телевизионная связь.

— Доложите, что предприняли.

— Подняли трубы выше поверхности песка.

— Ясно. Нужна ли помощь?

— Попробуем сами.

— Хорошо. Ждем видеосвязи.

Субботин опустился в кресло и, расслабляясь, вытянул ноги, однако мысль, что время идет, а он ничего не может придумать, угнетала его. Он чувствовал себя виноватым, что вызвал раздражение директора неосторожным словом, и теперь команда могла ни за что потерять два драгоценных балла. Правда, по интонации Баженова Михаил понял, что гроза в основном пронеслась, но кто знает…

— Что будем делать? Наверное, надо сначала смонтировать и установить антенну?

— Сначала надо поднять повыше трубы, — возразил Саша. — Будет спокойнее на душе. Ну-ка, взяли!

Однако, несмотря на их дружные усилия, труба почему-то дальше не пошла. Сима метнулся к запаснику и приволок домкрат. С его помощью трубу подняли почти на полную высоту. Тем временем Майя смонтировала антенну. Сима оглядел соединения и заменил верхушку специальной насадкой с датчиком.

— Надо и самим посмотреть, что делается наверху, — объяснил он свои действия.

Подключив видеосвязь, Смолкин вытащил из запасника шланг и соединил его с компрессором.

— Надо навести порядок в доме, — пошутил он, бросая всасывающую камеру на кучу песка. — Прижмите кто-нибудь, а ты, Миша, выведи конец через трубу.

Субботин принялся подавать шланг в трубу. Сима помогал ему.

— Хорош, — сказал Смолкин, увидев на экране, что конец шланга поднялся выше антенны. — Теперь хорошенько держите, иначе этот пескоструйный аппарат разворотит датчик.

Взвыл компрессор, и песок на полу начал убывать…

— Слушайте, мальчики, — прижимая всасывающую камеру к тающему песку, сказала Майя. — А если попытаться выбросить эту штуку на поверхность и освободить вездеход от песка сверху?

— Примитивно, — хмыкнул Сима, — но мысль плодотворная. В запаснике есть дюймовка под этот шланг. Можно удлинить, дать побольше атмосфер, и песок как ветром сдунет!

Кое-как отсосав песок из вездехода, экипаж, загоревшись новой идеей, принялся за монтаж спасительной в их положении системы. Саша предложил укрепить на конце шланга суживающуюся в виде сопла трубку. Порывшись в ящике, Сима нашел только коленообразную муфту-переходник для соединения трубы в двадцать миллиметров с трубой на десять.

— Ну и отлично! — обрадовался Миша. — Закрепим на трубе, и, если ее поворачивать, она будет сдувать песок во все стороны. Освободим люк, а там уже семечки!

Однако после первой продувки убедились, что из-за высоты, соединяющей их с поверхностью трубы, сжатый воздух сдувает песок лишь на удалении.

— Надо опустить всю систему, — предложил Саша. — Зря мы поднимали.

— Кто мог знать заранее, — оправдал его Сима. — Кто-нибудь следите, чтобы не опустить ниже уровня песка.

— Майя, к экрану, — скомандовал Субботин, берясь за накидной ключ. — А вы с Сашей придерживайте трубу снизу. Назад она должна пойти легче.

Осторожно вращая трубу, Миша нажимал на ключ, и она без особого усилия пошла вниз.

— Стоп! — крикнула Майя.

— Пойди, Сима, прикинь опытным глазом.

Смолкин отошел к пульту управления, где мерцал экран.

— Сантиметров на двадцать можно.

С еще большей осторожностью Субботин продвинул трубу вниз, снова зажужжал компрессор, и свистящая струя воздуха вырвалась из сопла. Михаил с Сашей поворачивали трубку, Сима следил, чтобы они не направили сжатый воздух на теледатчик и своевременно передвигал антенну. Мощная струя воздуха отбрасывала песок на десяток метров, но при этом поднималась такая пыль, что уже через минуту Майе пришлось переключиться на инфравидение. Хуже всего было то, что эта пыль тут же засасывалась в трубу, так как компрессор создавал внутри вездехода сильное разрежение. Правда, костюмы с гермошлемами спасали от таких неприятностей, но сам поток пыли не повышал настроения. Под ударами сжатого воздуха вокруг трубы возникла кольцевая воронка метров до пяти радиусом и глубиной сантиметров шестьдесят. Возле трубы в мертвой зоне образовался небольшой конус. Увидев, что выдутая воронка стабилизировалась и воздух уже не оказывает на нее воздействия, Миша снова взялся за накидной ключ и опустил трубу пониже, пока через край ее не хлынул песок. Снова включали компрессор. Воронка все увеличивалась, а трубы вместе с антенной и шлангом опускались вниз, пока не уперлись в дно. Пришлось срочно убирать всю систему и свинчивать первую секцию.

— Видеосвязь прекращается на пять минут по техническим причинам, — сообщил Субботин на диспетчерский пункт.

— Понятно. Видим ваши затруднения, — директор обернулся к Алферову. — Пожалуй, можно запускать второй экипаж. С ними все ясно. Через полчаса они откроют люк, а дальше дело техники.

— Если пройдут полигон, миновав оставшиеся ловушки, возьму их, не взирая на твои протесты, — задумчиво сказал начальник космоцентра.

— Не думаю, чтобы тебе это удалось, — хитро сощурив глаза, отозвался Дмитрий Иванович. — Хотя с космонавтами мне хлопот значительно меньше, но и эти кое в чем им не уступят.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Василий Федорович.

— Ничего. Просто рекомендую тебе оставить все как есть… И вообще, что ты привязался к этому экипажу? Надо же и другие посмотреть, а они ничем не хуже.

— Вот, вот! Даже ты признаешь их преимущество! Ничуть не хуже! Значит, лучше!

— Не цепляйся к словам. Конечно, нынче они блеснули, но я наблюдаю за ними в течение четырех лет. Самый неуравновешенный экипаж. Может неожиданно, как сегодня, вырваться на совершенно немыслимое количество баллов вперед, а назавтра сесть на простой задаче.

— Хорошо, посмотрим, — Алферов заглянул в заготовленный список команд. — Кого запустим?

— Самохваловцы рвутся. Тем более, что мы держим их в стартовой готовности.

— Насколько я помню, они из явных претендентов?

— Да.

Василий Федорович снова углубился в список, перечитывая фамилии командоров экипажей и что-то прикидывая в уме. Наконец он поднял голову, видимо, сделав выбор.

— Экипажу Демина приготовиться к прохождению полигона. Старт по готовности. Экипажу Самохвалова предоставляется трехчасовой отдых.

— Мудришь? — недовольно поморщился директор. — Мы стараемся создать для всех равные условия, а ты делаешь исключения.

— Да, делаю! Мне нужны объективные данные об их максимальных возможностях! В конце концов я выбираю практикантов! — рассердился Василий Федорович. — Ты собрался и иди, пожалуйста!

— Как хочешь, — обиделся Баженов и, бросив последний взгляд на экран, где экипаж Субботина очередной раз опускал трубу, вышел из центрального поста наблюдения.