Она слушала и не слышала Адама Хуциева, который продолжил комментировать видеозапись:

– Вот здесь раньше располагался полевой штаб… Тут стояли палатки… Тут пыхтели передвижные дизельные электростанции, подающие напряжение на городок, ССО, столовую…

Вадим Тувинцев приехал на шестой день пребывания Марковцева и Майорниковой в Азербайджане. Он и Адам были ровесники, но Тувинец выглядел на десять лет моложе вечно небритого азербайджанца.

В Баку его встречал Хусейн, он же привез его на своей старенькой «Волге»-«двадцатьчетверке». Катя, Марк и Адам находились в ангаре, когда в открытые ворота въехала машина. Все повернули головы, но с места не тронулись, даже гостеприимный Адам остался на месте. Да и Хусейн заторопился присоединиться к товарищам. Таким образом, гостя встречали сразу четыре молчаливых человека.

Катя, растянув губы в дежурной улыбке, процедила Марковцеву сквозь зубы, давя артикуляцию:

– Ты здесь старший. Не хочешь обрадоваться новому члену команды? Ты ведь ждал его.

– Если у меня в жопе цветок, это не значит, что я его кому-то подарю, – красноречиво ответил Марк.

Тем не менее встал из-за стола и сделал шаг навстречу Тувинцу.

– Меня зовут Сергей, – представился он, пожимая ему руку. – Как добрался?

– Без приключений. Вадим, – назвал гость свое имя, отвечая Марку в обратном порядке.

Только теперь Адам «прозрел» и только что не захлопал от удивления глазами. Он и Тувинец обнялись и похлопали друг друга по спине.

– Дело на миллион? – произнес гость, устроившись за столом напротив Марковцева. Эта стандартная фраза пришлась как нельзя кстати. Во всяком случае, так подумала Катя. Лично она оказалась бы в затруднении, не зная, с чего начать разговор, если бы инициативу отдали ей. Она была нечестна перед собой: переговоры с Тувинцем лежали на Марке, и она умело выбросила этот вопрос из головы, расслабившись.

Марковцев ввел Тувинца в курс дела, затратив на это не больше десяти минут. Он ни разу не прервался. Было бы правильнее сказать, что Вадим его ни разу не прервал уточняющим вопросом. Марк не проронил ни одного лишнего слова. И вообще, когда он говорил, его трудно было прервать.

– Значит, от меня требуется подобрать еще одного-двух человек, – наконец сказал Тувинец, допивая вторую чашку кофе. И уже потом добавил: – Заманчивое предложение. Дело стоящее. Можете рассчитывать на меня.

– С оружием, как я понял, у тебя проблем не будет?

– На этот счет можете не волноваться. У меня три ствола: «Вепрь» и две «Сайги». Одна «Сайга» новая, со складывающимся прикладом. Другую я купил еще лет четырнадцать назад.

– Знаю это оружие, – покивал Марковцев.

Самозарядный карабин «Сайга» был создан на базе конструкции «АКМ» и отличался от последнего тем, что не мог вести огонь очередями. Также был изменен узел крепления магазина к оружию, дабы лишить возможности вставить в него магазин от боевого автомата.

Интересно было происхождение этого оружия. В 70-е годы в Казахстане посевные площади стали вытаптывать стада мигрирующих антилоп, нанося тем самым урон сельскому хозяйству. Первый секретарь ЦК компартии Казахстана Кунаев обратился лично к Брежневу с просьбой о разработке такого оружия, которое позволило бы более эффективно отстреливать сайгаков. Поскольку бригады охотников, вооруженных гладкоствольным оружием, с истреблением антилоп не справлялись. Вот так появилась первая партия «Сайги» в количестве трехсот карабинов.

Что касается «Вепря», то он также сохранил конструктивную схему «калашникова» и его тип автоматики.

На следующее утро Катя могла наблюдать странную картину. Она слышала и, кажется, видела по телевизору, что все воздушные элементы отрабатываются на земле. Да, точно, она вспомнила. Итальянские летчики отрабатывали порядок прохождения, строя, других элементов, приуроченных к открытию салона авиатехники в Ле-Бурже. Широко расставив руки, имитируя самолет, они походили на играющих в войнушку малышей.

В котором часу встали мужчины? – недоумевала она, проснувшаяся, как ей самой показалось, чуть свет. Они успели нанести мелом на участок бетонки план местности. Заштрихованными были, скорее всего, лесные массивы. Да, так и есть, пришла она к выводу. И уже со стопроцентной уверенностью определила, что прямые линии на карте – это дороги. Широкие – трассы, потоньше – проселочные. В общем, разобраны по категориям. О чем говорили и надписи. Обозначенная трасса Р-178 краем задевала огромный прямоугольник – населенный пункт Большое Маресево.

Адам стал на месте, много севернее столицы Мордовии.

– Здесь, – он для большей наглядности топнул ногой. – Здесь мы с Хусейном сменим летчиков «Куба». – Он называл «Ан-12» по классификации НАТО, что было короче и понятней. – Дальше берем курс на аэродром. Марк поступил мудро, когда привлек к работе своих летчиков, – одарил он похвалой гостя; не обошел и себя. – Это сводит на нет поисковую операцию: никаких радиомаяков и прочего дерьма, которое может выйти из строя и запутать нас. Я проведу самолет точно над ВПП аэродрома. А «титульным» летчикам пришлось бы объяснять на пальцах: летите туда, не знаю куда. – Хуциев сморщился и махнул рукой: – Поисковая операция должна пройти быстро. Затягивать время – значит затягивать петлю на собственной шее.

– Выходит, взлетно-посадочная полоса определена для приземления пилотов? – спросил Тувинцев.

– Конечно, – с готовностью отозвался Адам. – На деревья посадим груз. Ветви деревьев, кусты, трава смягчат удар. Купола окутают зеленые деревья, как белый снег. Вот вам и радиомаяк. А пилоты сядут на ровную поверхность, в линеечку. – Адам прищурил один глаз, представляя идеально ровную прямую. И даже прищелкнул языком.

Откуда Хусейн взял дорожные знаки, которыми обозначают свежевыкрашенные полосы, для Кати осталось загадкой. Полосатые конусы были в руках Хусейна, тем не менее все четверо мужчин походили на персонажи из короткометражных комедий в исполнении грузинских артистов. Он пристроился в хвост Адаму, который заходил на высадку по левой коробочке, и пошел за ним. На определенном этапе летчик отдал команду «К высадке», что реально походило на бомбометание. Хусейн на свой запрос на открытие рампы получил подтверждение: «Рампу открыть разрешаю». Выйдя из разворота, Адам прокомментировал свои действия:

– Выпускаю закрылки, сбрасываю скорость полета. Полет горизонтальный. Скорость триста сорок. Сброс!

Хусейн наклонился и положил на землю один конус, через несколько шагов другой. Адам держал скорость и к началу ВПП подошел с тем расчетом, что в обозначенный на плане подлесок перед ней сброшен последний конус-контейнер. Теперь дело за пилотами. Два конуса стали посередине полосы. Адам зашел на второй круг. На втором заходе он отдал управление законному экипажу, который видел и усвоил маневры коллег, тем более что площадка для приземления была в поле видимости. На всякий случай Адам еще раз предупредил виртуального командира судна:

– Закроешь рампу, я вернусь и пристрелю тебя.

Сориентировавшись на край взлетно-посадочной полосы и по другим приметам, он отдает последнюю команду, обращаясь к Хусейну:

– Пошли!

И последние полосатые колпаки заняли место на бетонном макете.

Марковцев не проронил ни слова. Впереди не одна отработка действий на макете. Именно завершающая фаза на этом этапе внушала ему опасения. Он и Катя покинут самолет, тогда как два пилота из его команды останутся на борту. С точки зрения психологии преимущество было на стороне каперской команды. Ждать от экипажа действий, которые можно назвать безумными, – так вопрос не стоял. И все же. Случайность, к которой можно отнести порыв любого из членов экипажа, могла привести к провалу всей операции. В этом плане риск азербайджанцев выглядел неоправданным. И Марк тотчас внес коррективы. Он поднял с бетонки два конуса, которые легли на нее последними:

– Последними садимся мы с Адамом. Хусейн, приглядишь за Катей. Смотрите только, чтобы стропы ваших парашютов не спутались.