Они в молчании прошли по коридорам до дверей с табличкой «Кафедра внеземных культур». Владислав набрал код на замке, двери бесшумно раздвинулись, и они зашли внутрь. Тонен впервые в жизни увидел столько книг. Если бы его попросили назвать цвет стен, он не смог бы — они все были скрыты под рядами книжных полок. На некоторых из них стояли предметы, чей внешний вид сразу же выдавал их внеземное происхождение. Особенно его привлекла кристаллическая форма скошенных пропорций, светившаяся изнутри странным матовым цветом.

— Что это? — Тонен подошел к полке и наклонился к странному предмету. Приглядевшись, он заметил, как в его глубинах возникают и сразу же умирают искры необычных цветов.

— Это тоже книга, — прищурившись на предмет, ответила Ира. — Только не земная. Вы видите внутри огоньки?

— Искры? — переспросил завороженно барон.

— Это что-то вроде букв. Или даже скорее иероглифы. Бали Робертович умеет их читать.

— И кроме него, всего три человека, — добавил Владислав. — Все с колоний, так что на Земле наш ректор — единственный, кто может понять, что говорит этот кристалл.

Тонен оторвался от этого волшебного зрелища и повернулся обратно к ребятам. Они стояли возле стола, не решаясь сесть. Барон улыбнулся им и сел первым. Ребята заняли места напротив него.

— Ну что, — Тонен бросил взгляд на часы, — мне в час будет нужно уйти, но после двух я снова могу с вами встретиться. Что вы хотите от меня услышать?

Ребята переглянулись. Ответил ему Владислав:

— Мы пишем по социальным отношениям на вашей планете.

Абракадабра. Барон попытался понять смысл сказанного, но не смог и бросил озадаченный взгляд на ребят. Ира первая сообразила причину его затруднений.

— Владик, не говори так сложно, — толкнула она его локтем. — Мистер Урхо, нам бы хотелось услышать что-нибудь про людей вашей планеты. Не про битвы или красивые места, а какие-нибудь истории.

— Истории? — Тонен задумался. Он смутно понимал, чего хотят от него ребята, а те, видимо, не могли ему объяснить. Однако слово «история» подсказало ему идею.

— То есть вам нужно что-нибудь интересное?

— Да, — неуверенно согласилась Ирина. Владислав закивал ей в такт.

— Ну хорошо. — Тонен почесал нос, и взгляд его стал отрешенным. — Это история о моей семье. Случилась она, дайте подумать, полвека назад с моей бабушкой…

Прадед Урхо, построив на своем острове замок, уплыл с большей частью дружины на материк в поисках приключений. В замке он оставил беременную жену, наказав ей, чтобы она родила сына. Из этого похода он так и не вернулся. Приключения оказались слишком увлекательными, их пережил только череп барона, из которого убившие его разбойники сделали чашу для своих пиров. Жена же родила дочь. О смерти мужа она не знала, и страх того, что он вернется и убьет ее за ослушание, наложил свой отпечаток на отношения женщины с дочерью. Прабабка Тонена, Властила, не полюбила своего ребенка. Девочка, которую назвали Балиора, Прекрасная на языке империи, росла запуганной и несчастной. В какой-то момент, когда дочка уже начала заплетать косички и учить грамоту, Властила поняла, что ее муж сгинул и больше она никогда его не увидит, но относиться к Балиоре лучше она не смогла, да и не захотела.

Когда Балиора достигла детородного возраста, Властила начала задумываться о продолжении их рода. Ей хотелось бы, чтобы отцом ее внука стал кто-нибудь из благородных дворян, но свадьбы для дочери она не хотела. За шестнадцать лет, проведенных ею в роли хозяйки замка, она привыкла к абсолютной власти на острове, и отдавать ее какому-нибудь дворянскому сыну ей совершенно не хотелось. Поэтому, отправляя дочь на материк, основные инструкции она дала не ей, а своему любовнику Уриу, которого она назначила главным в охране дочери.

— Положи ее под какого-нибудь благородного, — расхаживая по своей комнате, указывала она сидящему на ее кровати мужчине. — Но он не должен узнать, ни кто она, ни откуда.

Ранним утром в один из летних дней единственный оставшийся на острове корабль отплыл, увозя на материк бледную Балиору. Вернулся он через месяц. Властила с нетерпением выбежала на берег встречать прибывших. На дочь она не обратила внимание, а сразу же увела с собой Уриу. Они долго разговаривали у баронессы в покоях. Балиора с ужасом ждала, когда они выйдут. Ее беременность спасла ее. Властила ходила по замку чернее тучи, но наказывать дочь не стала.

Через полгода, когда вокруг замка задували унылые зимние ветра, животик Балиоры уже имел характерные округлые черты. В один из этих дней стражники, наблюдавшие за морем, начали бить в сторожевой колокол. К острову приближался корабль, на чьих парусах был изображен странный шестилапый зверь.

— Уриу, приготовься к встрече гостей. — Баронесса недобро щурилась, разглядывая бегавших по палубе людей. Подозрения, мучившие ее полгода, оправдались. Корабль принес к ней на остров отца ребенка, еще жившего в животе у ее дочери. Балиоре сказали, что на остров напали пираты, заперли в ее комнате, откуда она с тревогой наблюдала за военными приготовлениями гарнизона.

Корабль, переборов ветра и волны, ткнулся носом в песок. С него сошел красивый статный мужчина в золоченых доспехах. Увидев его со сторожевой башни, Уриу и баронесса хмуро переглянулись. За ним на песок выскочила его дружина, всего две дюжины человек. Они стояли на берегу, разглядывая замок. Их предводитель наконец отдал какой-то приказ, и они пошли к замковым воротам.

Замок встретил их угрюмой враждебностью. Но это не могло смутить человека, проделавшего ради дочери хозяйки замка долгий и опасный путь. Он громко закричал, представляясь и спрашивая разрешения войти. В ответ на его слова над стеной появилась голова баронессы.

— Вы нежданные гости здесь! — выкрикнула она. — Вам лучше плыть обратно домой. Здесь нет того, чего вам нужно.

— Прояви же гостеприимство, хозяйка! — не смутившись, ответил ей мужчина с материка. — На дворе ужасная погода, а в море ни согреться, ни отдохнуть.

Баронесса исчезла за стеной, чтобы обсудить сложившееся положение с Уриу. Они быстро приняли какое-то решение, и голова Властилы снова появилась над замковой стеной.

— Заходи ты один, чужестранец, — приказала она. — Пусть твои воины пока подождут. Я не знаю твоих намерений, а гарнизон моего замка слишком мал, чтобы я могла довериться кому попало.

Дворянину ее слова не понравились. Он недовольно хмурился, но выбора у него не было. Он согласился на предложенные условия. Заскрипел подъемный механизм, и мужчина в золоченых доспехах прошел под воротами, которые сразу же с глухим стуком захлопнулись за ним.

Воины, оставшиеся за воротами замка, простояли около получаса в напряжении. Потом чьи-то чуткие уши уловили внутри какое-то шевеление.

— Может, нам наконец откроют, — недовольно проворчал кто-то из них.

Порыв северного ветра недобро кинул в лицо говорящему старые листья, словно упрекая его в таком нехитром оптимизме. Воины съежились от холода — но в следующую секунду перед их глазами предстало зрелище, от которого уже могильным холодом подернулись сердца даже самых храбрых из них. Над воротами взвилась веревка, и на ней, безжизненно качаясь, повис кровоточащий обрубок. Сдавленный крик ужаса пронесся над войском, все запрокинули головы. Их предводитель, покинувший их всего полчаса назад, теперь висел над их головами без рук и без ног. Жизнь еще не покинула его, но утекала с каждой каплей крови.

— К кораблю! — заорал кто-то. Все бросились от замка, и тут же над его стенами выросли фигуры арбалетчиков. От замка до берега не было и ста шагов, поэтому их стрелы легко находили метавшихся по песку людей. Самые быстрые из них уже добежали до корабля и начали сталкивать его в воду, как вдруг над замком взметнулось несколько камней. Полчаса ушло у гарнизона на то, чтобы приготовить и нацелить катапульты, обрубить же конечности неудачливому жениху было делом пары минут. Воины — многие уже с ранами — отчаянно толкали свое судно, оно медленно ползло по песку в спасительную воду, но до родной стихии ему было не суждено добраться. Несколько камней рухнуло вокруг корабля, один разбил накатывающуюся на берег волну и два попали в цель. Потерявшие последнюю надежду воины — их осталось всего около десятка — повернулись лицом к замку, чтобы встретить свою смерть. В них летели черные стрелы с металлическими болтами, пробивая их щиты вместе с державшими их руками. Спасения не было.