– Каким боком Ларри влез в это дело, пусть гадает, кому интересно. Рад сказать, что братья Прингл не имеют к нему никакого отношения. – Еще один гигантский глоток портвейна. – И не хотят иметь. Спасибо, этого дерьма мы и мизинцем не коснемся. Кушайте сами.

– Но, Джейми, – хотя мое время истекало, я продолжал делать вид, что заинтригован настолько, что не в состоянии произнести ни слова. – Но Джиммини, – это была его оксфордская кличка, – что он просил тебя сделать? Купить Кремль? Мне жутко интересно.

Налившиеся кровью глаза Джейми снова остановились на доске почета его компании.

– Ты все еще работаешь на своих прежних хозяев?

Я колебался и медлил с ответом. Когда-то Джейми подал заявление с просьбой принять его в нашу организацию, но получил отказ. С тех пор он время от времени поставлял нам сведения, которые мы обычно уже и в более полном виде имели из других источников. Продолжает ли он восхищаться нашими тайными делами или уже осуждает их? Скажет ли он мне больше, если я отвечу да? Я выбрал средний путь.

– Только время от времени, Джейми. Ничего обременительного. Послушай, не заставляй меня умирать от любопытства. Что затеял Ларри?

Пауза без дополнительной порции портвейна и гримас.

– Ну?

– Он сделал два захода. Пару лет назад он позвонил мне, наговорил кучу всяких слов про то, что хочет вложить в мое дело, если я соглашусь, порядочный кусочек в несколько миллионов, что все будет сделкой старых друзей и что он зайдет повидать меня, когда в следующий раз будет в Лондоне. Все оказалось пустым трепом.

– А второй заход? Когда он был?

Я не знал, на что напирать больше: на что или на когда. Но Джейми решил за меня.

– Ларри Петтифер задумал следующее, – объявил он громким и торжественным голосом, – Ларри Петтифер заявил, что он уполномочен неким бывшим советским государственным учреждением, название которого не упоминается… – поправка: некоторыми сотрудниками этого учреждения, имена которых так же не называются, – вступить в переговоры с настоящей банковской фирмой по поводу возможности открытия этой фирмой счета – ряда счетов, офшорных, разумеется, посредством которых настоящая фирма будет получать значительные суммы в твердой валюте из неназванных источников, – фактически будет держать упомянутые суммы на анонимной основе и осуществлять определенные выплаты в соответствии с инструкциями, которые настоящей фирме будут передавать неназванные лица, сопровождая их паролем или письменным подтверждением, которые должны будут совпасть с паролем или формой письменного распоряжения, предоставленными заранее настоящей фирме. Выплаты будут значительными, но никогда не будут превосходить текущего счета, а кредит никогда не будет запрашиваться.

Монолог Джейми раскручивался со скоростью всего пятнадцати оборотов в минуту, а корабельные часы неумолимо показывали, что времени осталось только девять минут.

– И это были большие суммы? Я хочу сказать, большие по банковским меркам? Какие цифры называл Ларри?

Джейми снова проконсультировался со списком за моей спиной.

– Если ты думаешь о порядке величин, которые некоторые из попечителей и их советники обсуждали сегодня утром, то я думаю, ты не очень далек от истины.

– Тридцать миллионов фунтов? Какого черта они собрались купить? Откуда у них такие деньги? Ведь это порядочный кусок, не так ли? Даже для тебя, не говоря уж обо мне! Что он затевает? Я просто ошарашен.

– Отмывание денег, вот что это такое. Я чувствую, что мне пришлось бы действовать по их инструкции и не совать нос в их дела. У него на севере какой-то партнер, с которым он собирался вести дела. Что-то вроде совместного распоряжения определенными суммами. Темные делишки.

Мое время подходило к концу. Его тоже.

– Где, он сказал, на севере?

– Не понял?

– Ты сказал, что у него на севере приятель.

– В Макклсфилде. Партнер в Макклсфилде. А может быть, в Манчестере. Нет, в Макклсфилде. У меня там была девица. Синди. Занималась торговлей шелком. Шелковая Синди.

– Но где же, черт его побери, Ларри взял тридцать миллионов? Ладно, это не его деньги, но ведь они чьи-то!

Пауза. Подсчет. Молитва. Улыбка.

– Мафии, – прорычал Джейми. – Разве не так их там зовут? Враждующие мафии. Газеты полны статьями о них.

Он качает головой и бормочет себе под нос что-то вроде «его дело».

– И что же ты сделал? – спросил я, изо всех сил стараясь придать своему голосу оттенок удивленной заинтересованности. – Сообщил своим партнерам? Послал его ко всем чертям?

Корабельные часы тикают, подобно бомбе с часовым механизмом, но, к моему отчаянию, Джейми не произносит ни слова. А потом вдруг начинает нетерпеливо извергать фразы, как будто это я заставил его ждать:

– Видишь ли, в таких ситуациях людей не посылают ко всем чертям. Для них дают обеды. Беседуют с ними о старых временах. Говорят им, что надо подумать, посоветоваться с правлением. Я сказал им, что у нас возникли проблемы, частично практические, частично этические. Сказал, что было бы чудесно, если бы они сообщили мне, кто их клиент, в какое дело он собирается вкладывать деньги и каков будет их статус с точки зрения налогообложения. Что было бы полезно некоторое официальное подтверждение. Я предложил, чтобы они предприняли некоторые шаги через посредство министерства иностранных дел – на достаточно высоком уровне, конечно. У них оказалась некая бумага из советского посольства в Лондоне. Подписанная каким-то чиновником. Не послом. Возможно, это была подделка, а возможно, нет. Никто этого просто не мог сказать.

Он исследовал клеймо на обратной стороне своей чайной ложки и сравнил его с клеймом ложки с соседнего места.

– Разрозненный сервиз, – пробормотал он. – Возмутительно.

Он был просто убит.

– Невероятно, как это могло случиться? Надо будет спросить мамашу Питерс. Невероятная халатность.

Ты сказал «они», Джейми?

Прости, старина, ты что-то сказал? Я положил ладонь на его рукав.

– Извини меня, Джейми, я, может быть, ослышался, но мне показалось, что ты сказал «они». Ты хотел сказать, что Ларри пришел не один? Мне кажется, что я не совсем тебя понял.

– Правильно, они. – Он все еще изучал ложки.

Мои мысли бешено скакали. Чечеев? Партнер из Макклсфидда? Или приятель Ларри из Гуллъского университета?

К моему удивлению, Джейми улыбнулся снисходительной и очень сальной улыбкой.

– Петтифер привел помощницу. Куколку, так я назвал бы ее. Он сказал, что эта помощница будет его посредником. Все детали будут ее делом. Ларри в арифметике не силен, но эта девочка была просто зубр. Когда дело доходило до цифр, Ларри ей в подметки не годился.

Я был немало удивлен. Наверняка удивлен, потому что весело хихикнул, хотя внутри у меня все напряглось в тревоге.

– Ладно, Джейми, если хочешь, я угадаю, кто она была. Это была русская, и на валенках у нее был снег.

Его снисходительная улыбка так и осталась на месте. Возмутительные ложки он наконец положил на стол.

– Не угадал. Приличная английская девушка, насколько я могу судить. Прилично одета. По-английски говорит, как лорды или вот как мы с тобой. Я не удивился бы, если бы она оказалась движущей силой всей этой затеи. Если бы она пришла ко мне проситься на работу – взял бы не задумываясь.

– Хорошенькая?

– Нет. Не хорошенькая. Красавица. Ей-Богу, я редко употребляю это слово. Почему она связалась с таким дерьмом, как Петтифер, одному Богу известно. – Тут он сел на своего любимого конька. – За такую фигуру полжизни не жалко. Маленькая красивая попка. Ноги – прямо из шеи. Она сидела тут передо мной и устроила мне из них феерическое представление.

Тут он ударился в философию:

– Одна из самых больших загадок жизни, Тим, и я наблюдаю такое снова и снова. Хорошенькая девчонка может иметь кого захочет. И кого же она выбирает? Самое что ни на есть дерьмо. Ставлю фунт против пенни, что Петтифер колотит ее. А ей, наверное, это нравится. Мазохистка. Совсем как моя свояченица Анджи. Денег куры не клюют, красавица писаная, а переходит от одного дерьма к другому. И обращаются они с ней так, что удивительно, как у нее еще все зубы целы.