Натали невидящими глазами смотрела на бумагу, но обращение «детка» вывело ее из состояния шока.

– Не смейте называть меня деткой! – взвизгнула она, сверкая глазами. – И я не собираюсь ничего паковать. Я плохо понимаю, что происходит, но мой муж не имел права продавать этот дом – он принадлежит мне, а не ему. И я никуда отсюда не уеду!

На лице мужчины вновь появилась леденящая душу улыбка, только на этот раз она была еще более противной.

– А вот это было бы совсем глупо, – вкрадчиво заметил он. – Мы собираемся продать дом – это наш бизнес. Не можем же мы продавать его с тобой внутри, как ты считаешь?

– Нет, не можете. – Натали обуяла паника, но ей не хотелось показывать своего страха. – И вы не сможете заставить меня уехать. Для этого вам, по меньшей мере, придется получить судебное постановление.

Мужчина шагнул по направлению к ней, так же поступил и его громила-приятель.

– Обычно мы не утруждаем себя подобной рутиной, – махнул он рукой. – Правда, Шарль? Люди, поняв это, быстро перестают упрямиться. Пойми, если мы не продадим дом, Шарль не получит своей доли, а это почти наверняка расстроит его. Надеюсь, я понятно выражаюсь, а?

Натали пришлось сделать глубокий. вдох, чтобы увериться в том, что она полностью владеет голосом.

– Если вы намерены и дальше угрожать мне, я позову полицию, – предупредила она.

Мужчина рассмеялся.

– Но не сможет же полиция находиться здесь все время, – возразил он. – Ладно, почему бы тебе не проявить благоразумие? Нам не хотелось бы, чтобы случилось какое-нибудь... несчастье. Ни с тобой, ни с этой малышкой. Она такая прелесть!

Он протянул руку, чтобы погладить Монику по головке, но Натали быстро отдернула коляску в сторону.

– Не смейте прикасаться к ней! – крикнула она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Убирайтесь отсюда и заберите с собой это!

В последнем приливе храбрости она выдернула из земли табличку с надписью «Продается» и бросила ее на газон, после чего направилась к двери, одной рукой катя коляску, а другой судорожно нащупывая в кармане ключи.

Позади послышался издевательский смех.

– Хорошо, мадам Лемэр, мы даем вам время до завтрашнего утра. Но не дольше, имейте в виду. Боюсь, Шарль не относится к числу терпеливых парней.

Вся ее бравада моментально исчезла, стоило ей обессилено опуститься на нижнюю ступеньку ведущей на второй этаж лестницы. Моника, все еще сидевшая в коляске, смотрела на мать встревоженными голубыми глазами, явно чувствуя неладное, но не понимая, в чем дело.

– Как же нам быть, Моника? – прошептала Натали трясущимися губами. – Эти ужасные люди говорят, что папочка Антуан продал им наш дом. Не могу поверить, что он мог так поступить с нами. – Выступившие на глазах слезы покатились по щекам. – Если я позволю им выгнать нас отсюда, нам некуда будет идти.

Последние сомнения в том, что Джек Вендел говорил правду, развеялись – Антуан обманул их обоих. О, он очень умен, с горечью признала Натали.

Она всегда тщательно проверяла подписываемые бумаги, но Антуану она доверяла – ведь тот был ее мужем! И когда он предложил заняться налоговыми платежами, с радостью согласилась.

Момент, когда принести бумаги на подпись, он выбрал подходящий. Тем вечером Натали была невероятно уставшей, – Монике весь день не давали покоя режущиеся зубки, – поэтому не глядя нацарапала подпись в тех местах, которые указал муж, едва слушая его педантичные объяснения по поводу мелкого шрифта. Должно быть, доверенность и договор Антуан подсунул ей среди прочих бумаг, а она даже не заметила.

Понимание того, что он так холодно и расчетливо обманул ее, лишив даже крыши над головой, причинило Натали почти физическую боль. Что же ей теперь делать? На всех бумагах стоит ее подпись, и даже если она обратится в полицию, то сможет ли доказать, что Антуан обманом присвоил ее дом? Как бы то ни было, разбирательство будет длиться долго, к тому же не стоило забывать и об угрозах тех двух бандитов.

Направляемая инстинктом, о наличии которого даже не подозревала, Натали дотянулась до телефона и набрала номер, записанный на визитной карточке, лежавшей под аппаратом.

– «Вендел-корпорэйшн», – ответил деловой женский голос.

– Э-э-э... Нельзя ли попросить мистера Вендела? – неловко пробормотала она.

– У него совещание. Могу я что-нибудь ему передать?

– Совещание? – повторила Натали, чувствуя себя сбитой с толку. – А как долго оно продлится?

– Боюсь, это трудно сказать, – последовал холодный ответ. – В любом случае он должен освободиться к ланчу. Попросить его перезвонить вам?

– Да... нет. Я... Ладно, не имеет значения. Благодарю вас.

Говорить с Джеком по телефону бесполезно – ей надо увидеться с ним. Взглянув на часы, Натали быстро подсчитала, что, если ей повезет с автобусом, она сможет быть в его офисе еще до ланча. Проведя тыльной стороной ладони по глазам, чтобы смахнуть слезы, она перебросила сумку через плечо и, толкая перед собой коляску, устремилась к двери.

На улице шел дождь. Салон автобуса был полон, и Моника начала капризничать, как только они вошли. С трудом пробираясь перед нужной остановкой к выходу, Натали с ревущим ребенком и непременной сумкой в одной руке и с цеплявшейся за все коляской в другой смогла по достоинству оценить отзывчивость французской публики: никто и не подумал предложить ей помощь.

К тому времени, когда они добрались до элегантного застекленного входа в «Вендел-корпорэйшн», обращенного на набережную, Моника орала во всю силу своих легких, лицо ее покраснело от гнева. Да и сама Натали была близка к тому, чтобы разрыдаться. Во всяком случае, никакого настроения объясняться с двумя сладкоголосыми секретаршами, сидевшими среди пальм в холле, у нее не было. По счастью, одна из них была поглощена телефонным разговором, а другая растолковывала что-то посетителю. Так что Натали, хоть и с трудом, удалось провезти коляску через вращающуюся дверь и нырнуть прямо в лифт, из которого только что вышли пассажиры, не обращая внимания на резкий окрик:

– Мадам? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Она нажала кнопку самого верхнего этажа, прислонилась к стене и закрыла глаза, стараясь дышать как можно глубже, чтобы успокоить истерзанные нервы. С самого начала было ясно, что не стоило приходить сюда. И Натали принялась корить себя за слабость, которая заставила ее обратиться за помощью к Джеку Венделу. Что, если его уже утомили ее бесконечные проблемы?.. Но раз она уже здесь, не возвращаться же, не повидавшись с ним!

Натали имела смутное представление о расположении кабинетов на верхнем этаже. Антуан лишь однажды, сразу после их свадьбы, приводил ее сюда. Но здесь должно быть все так же, как и несколькими этажами ниже, где находился кабинет ее мужа, а к нему она приходила два или три раза. Выйдя из лифта, Натали быстрым шагом направилась по коридору, стараясь выглядеть так, словно имеет полное право здесь находиться. Однако это было непросто: Моника вопила не переставая, колотя при этом пятками по подножке коляски. Нужная дверь оказалась последней по коридору и совсем не приспособленной для того, чтобы вкатывать коляску с сопротивляющимся ребенком. Натали не спасло и чувство собственного достоинства, когда она зацепилась ремнем огромной сумки за ручку двери, чуть не упав при этом. Обижаться на безупречно причесанное изящное существо, сидевшее за столом и с превеликим удивлением разглядывавшее ее, было бы просто смешно. Натали была настолько же не на месте в этой роскошной приемной, насколько Джек – в ее захламленной кухне.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – произнесла секретарша дежурную фразу. Безразличная вежливость ее тона не могла скрыть явную неприязнь к женщине, неспособной контролировать свое поведение.

– Я... Мне нужно видеть Джека... то есть мистера Вендела, – выдавила Натали, чувствуя, что голос у нее дрожит от волнения.

– Боюсь, в данный момент его нельзя беспокоить.

Зато Моника, не имевшая ни малейшего уважения к тонкостям делового этикета, разразилась таким криком, что могла бы поднять из могил всех покойников в радиусе пяти километров. Поэтому не было ничего удивительного в том, что дверь, ведущая в кабинет босса, вдруг открылась, и в проеме появилось удивленное лицо Джека Вендела.