– Теперь вдруг Пешкин,- горячо продолжил АТ.- Ты почему мне ничего не сказал об…

Господин Верлин плюхнулся обратно в кресло.

– Спятил? – крикнул он.- Считай, что я этого имени никогда не слышал. Точка. Меньше пить надо, Татаринов! И шкурами ты больше заниматься не будешь.- Он успокоенно вздохнул.- С сегодняшнего дня назначаю тебя ответственным за техническую сторону завода "Аурум". Участок уже куплен. Наняты инженеры, проектировщики, бухгалтер, чертежники. Вопросыфинансирования я оставляю полностью за собой. Считай, что это область конфиденциальная.

Дверь открылась без стука. Катя Штерн в длинном черном платье, скорее вечернем, чем рабочем, с черными гематитовыми бусами на шее смотрела то на Верлина, то на АТ взглядом, который я видел до сих пор только в кино.

В нем сквозили отчаяние, надежда, гнев, страх. По левой ее щеке стекал ручеек туши.

– Он что, здесь? – сказала она сиплым голосом.

– Екатерина Александровна,- Верлин поморщился,- наш коллега оговорился. Местонахождение господина Пешкина мне неизвестно. Более того, подозреваю, что он давно покинул пределы нашего мира для мира иного, где нет ни мести, ни печали. Вы оговорились, Алексей Борисович, правда? Кроме того, я категорически запрещаю вам подслушивать то, что происходит у меня в кабинете.

– Пожалуйста,- почти простонала Катя.- Ну пожалуйста, а? Мистер Верлин! Хотите, я к вам сегодня ночевать приду? А ты, Алеша? Ну? Вот кто мне сейчас скажет про моего Пешкина, к тому и явлюсь. Ей-богу, мне больше нечего предложить. Леш! Ты же еще вчера меня уверял, что настоящая любовь никогда не проходит, и стоит мне тебя поманить, как ты сорвешься, забудешь все и поползешь за мною? Говорил?

Татаринов растерянно кивнул. И он, и Верлин были ужасно смущены этой выходкой, как бы взятой напрокат из Достоевского. А я, грешным делом, весело отметил про себя, что на меня Катино предложение не распространялось.

– Успокойтесь, Катя, не унижайтесь,- отечески заворковал Верлин.- У господина Татаринова похмелье, он сам не знает, о чем говорит. Жертва ваша, право, была бы напрасной. Я любил господина Пешкина. Собственно, это был один из самых талантливых людей, мне известных.- Он выбрался из-за стола, налил Кате стакан ситро. Та попыталась пить, но не сумела.- Но люди, к сожалению, смертны.Люди уходят от нас, даже самые лучшие.

– Он жив,- сказала Катя.

– Возможно, но мне об этом ничего не известно. Ну хотите, поклянусь на Евангелии? И Татаринов поклянется, правда?

Меня снова исключили из игры. Проницателен, собака, подумал я. С Богом у меня отношения запутанные, но пусть другие лжесвидетельствуют на Евангелии. Я бы не смог.

– Я тебя звал обратно не на таких условиях,- буркнул Алексей. Допустим даже, что я соглашусь. Кто будет больше унижен, ты или я?

– Ты, разумеется.- Катя уже взяла себя в руки.- Но коли уж вы оба клянетесь, я свое предложение снимаю. Черт с вами, недоумки! Вы ему в подметки не годитесь, ни ты, Верлин, ни ты, Татаринов.

Понимаете? В под-мет-ки!

– Итак, фирма "Канадское золото" переключилась на торговлю подметками и шнурками?

Дверь раскрылась нараспашку. На пороге кабинета стоял осанистый Зеленов, будто и не пил вчера, будто не распевал до двух часов ночи "Широка страна моя родная". Он улыбался широко, обнажая вставленные по бокам челюсти золотые зубы, штук пять, не меньше. Ужасно. Золотые зубы заставляют меня мгновенно и навсегда терять всякий интерес к их обладателю.

– Ну вот,- с преувеличенным восторгом кричал он, потрясая тем же выпуском газеты, что и в руках у Алексея,- свершилась мировая справедливость! А я-то хотел тебя обрадовать, Татаринов! И ты посмотри, вот ты сменил карьеру, и никто не удивляется, скорее даже рады. Почему бы неглупому аэду не поработать ради процветания Родины? Но какой успех! Мне даже стыдно, что когда-то я недооценивал твое дарование. Все мы ошибаемся. Иной раз, пускай и откровенно, от всей души, служим делу, которое исторически обречено. Однако время все ставит на свои места. Может быть, мое настоящее призвание заключалось как раз в банковском деле, в покровительстве наукам и искусствам… Может быть, я такая же жертва режима, как Коммунист Всеобщий, почем знать?

Выкрикивая эту дребедень, он стрелял глазами по кабинету, отмечая взглядом зареванную Катю, апоплексически румяного Верлина, обозленного АТ, наконец, меня, уравновешенного наблюдателя, никак не затронутого кипевшими страстями.

– Что ты оправдываешься? – АТ с интересом вскинул голову.- Мне не до душеспасительных разговоров. А впрочем, ты вовремя пришел. У нас спор с господином Верлином. Я считаю, что от заведующего отделом развития деловых связей, то есть меня, негоже скрывать определенные моменты деятельности фирмы. Например, получение ею необеспеченного кредита на четыреста тысяч долларов.

– Екатерина Александровна,- скучно произнес Верлин,- оставьте, пожалуйста, помещение.

Катя вышла, сжимая в руке стакан с ситро, и через несколько мгновений я услышал из дальнего конца квартиры сначала звон разбитого стекла, а затем нечто, подозрительно похожее на сдавленные рыдания. Пока ринувшийся за ней Алексей отсутствовал, мы успели выпить по чашке растворимого кофе – надо сказать, премерзкого. Уж не знаю, что было тому виной – выдохшийся кофейный порошок фирмы "Пеле" или московская водопроводная вода.

Точно так же, как неоднократно до него это проделывал пан Павел, Зеленов многозначительно поднял глаза к потолку и обвел руками комнату.

– Я устал от твоего театра,- сказал АТ.- Кто, кроме вашего учреждения, станет здесь устанавливать микрофоны?

– Другой департамент,- сказал Зеленов спокойно.- Пока вы не сняли квартиру у чешского посольства, это была внешняя разведка, а теперь, вероятно, департамент контроля над коммерческими структурами, отдел Северной Америки под руководством полковника Копылова, который, кстати, меня недолюбливает. Единственный на расширенном совещании выступил против моего перехода в банк, в котором американского капитала-то кот наплакал, процента два с половиной. Два месяца не давал визы на мое заявление. Занимайся, говорит, своими песенками под лиру, а серьезные дела оставь нам. Но знаешь, Татаринов, я на твоей стороне, вы уж не сердитесь на меня, господин Верлин. В серьезной фирме не должно быть секретов от высшего руководства, к которому ты, безусловно, принадлежишь. Господин Верлин, вы позволите сообщить господину Татаринову и господину Чередниченко некоторые подробности нашего соглашения?

– Согласен, согласен,- растаял Верлин, видимо, вполне доверяя изобретательности председателя банка "Народный кредит".- Тем более что даже наш главный бухгалтер знает историю этого займа лишь в общих чертах.

Зеленов достал из винилового дипломата папку с бумагами и протянул ее нам с АТ. Я ощутил некоторую обиду. Бог с ним, с простодушным аэдом, но, оказывается, за моей спиной тоже проводились какие-то секретные операции. Замечу, что под предъявленные бумаги не подкопался бы и самый строгий ревизор.Целевой валютный кредит на строительство завода "Аурум" предоставлялся компании "Канадское золото" правительством Москвы сроком на один год по ставке в восемьдесят процентов, под залог имущества компании в г. Монреале, Канада, состоявшего из зданий, сооружений и земельных участков общей стоимостью в 1,2 миллиона канадских долларов. К протоколу прилагалось заключение оценщика г-на Летурно, снабженное весьма правдоподобной печатью из золотистой фольги, с болтающимся кусочком сургуча.

– Что-то не помню я этого Летурно,- задумчиво сказал АТ.- Кроме того, я всегда думал, что наше помещение в Монреале мы арендуем.

Господин Верлин яростно повернулся в кресле и открыл поскрипывающим ключом небольшой сейф. На самом верху в стопке бумаг там лежал внушительный, хотя и отпечатанный на цветном принтере, а не в типографии, документ, оказавшийся купчей на здание и участок.