— Отыщем, — убежденно. — Это они обычным покупателям кляч втюхивают…

— А мы кто? — скептически. И от кого набрался?

— Кто угодно, только не обыватели, — рассмеялся синеглазый наемник.

Когда мы подошли к барышникам, Кольд вновь удивил меня, поприветствовав цыган на их гортанном языке. Те ответили, разулыбались ему. Что-то спросили. Он ответил.

— Пойдем, — поманил меня Кольд. — Вам-то с Нарой лошадок поспокойней сейчас подберут, а мне, говорят, нечто особенное могут предложить. Говорят: Конь-Огонь у них есть. Может, и не врут… Они тем, кто с ними умеет говорить, по честному торгуют. Закон.

Я было оскорбился. Чего это ему особенного коня, а мне лошадку поспокойней?! Но увидев чудовище, что металось в загоне позади табора, решил, что такое мне задаром не нужно.

Это ж зверь!

Огромный вороной конь взвился на дыбы, лязгнул подозрительно длинными клыками и ударил передними ногами по ограждению. То затрещало, ног выдержало: только щепа полетела.

— Кр-р-расавец! — в восхищении пророкотал Кольд. — Чудо-конь, не обманули, мошенники!

И вновь завел разговор с цыганами. Их уже четверо было рядом. Не знаю, торговались они или просто коня обсуждали, но то и дело раздавался смех. В конце концов Кольд вынул из-за пояса тощий кошелек и вынул оттуда камешек. Опять странность: цыгане вроде отказываться начали. Или это они так цену набивают.

В конце концов сошлись. Кольд дал другой камень — поменьше.

Тем временем к нам подвели двух кобылок. Одна — соловая, изящная, для Нары. Вторая — светло-серая, мощная, иному жеребцу фору дала бы.

За обеих затребовали всего четыре золотых. Я расплатился.

— Идем, — сказал Кольд. — Менестрелька твоя нас, небось, заждалась уже… Как бы не натворила чего…

— А… Твой конь? — я покосился на вороное чудище, настороженно глядящее на нас из-за ограждения. — Ты как его…

— А что его? — переспросил удивленно наемник. Потом вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Я не поверил глазам: вороной легко перемахнул через ограду загона и направился к нам. Я едва подавил в себе желание бежать… Но конь не напал, он ткнулся носом в ладонь Кольда, недоброжелательно глянул на меня и положил тяжелую голову на плечо наемника, ласково треплющего его по носу. В очередной раз противно ухмыльнувшись, наемник объяснил: — Меня все животные любят. Даже волки, как щенки ластятся… Ладно, пошли, менестрелька-то твоя, небось, заждалась уже…

Я кивнул. Ведя в поводу лошадок, пошел туда, где мы оставили Нару. Жеребец Кольда в этом не нуждался. Он, словно собачонка, послушно следовал за хозяином…

Нара

Я вышла из шатра совсем не той Нарой, какой заходила. По крайней мере, мне очень хочется на это надеяться. Прежняя одежда была без сожаления отдана торговцу: тому — заплату поставить и продать покупателям победнее, а мне рванье носить ни к чему. Вместо этого я купила себе наряд, который носят девушки-наемницы. Бывают, оказывается, и такие. Дочерей моего Рода подобная судьба никогда не поджидала, я и знать не знала о наемницах. Но — неважно, сейчас уже неважно. Штаны, рубаха, теплая куртка и плащ. Торговец врал, что наряд зачарован от грязи и дырок, но я особой магии не заметила. С другой стороны, я легко узнаю только волшебство фейри, признак их присутствия и влияния, а человеческую магию могу и не почувствовать. Торговец еще нес какую-то чушь насчет особой цены за свои тряпки, но, согласитесь, это чересчур, когда он забрал себе почти новый плащ, платье и хорошую кофту, причем кофту совсем не рваную, а остальное рваное только чуть-чуть. Пусть Тиан говорит все, что хочет, но вряд ли его денег хватит на всю оставшуюся жизнь, а сможет ли он заработать сам хоть один золотой — тот еще вопрос. Единственное, что роднило мою новую одежду со старой — вся она, кроме плаща, была зеленого цвета. Плащ был серым, как осенняя туча. Цвета баньши. Носить такие — в природе каждой из нас, это нельзя превозмочь. Хорошо, что мы не видны в смертных землях, иначе меня бы давно распознали по этой въевшейся привычке.

Сошлись на половине золотого — торговец отсыпал мне мелочи и по своей инициативе вручил небольшой кошелек, в который я могла сложить свое «богатство». Подозреваю, он меня все-таки обсчитал, если так расщедрился.

Неважно.

Я только вышла из шатра, когда увидела идущих ко мне Тиана и Кольда. За Кольдом шел здоровенный черный жеребец, шел сам, безо всякой привязи. Зато Тиан в поводу вел сразу двух лошадей — здоровенную белую и вторую поменьше, красивого золотистого окраса. Я чего-то не понимаю…

— Заждалась нас, красавица! — издалека окликнул меня Кольд. Тиан как-то вздрогнул, заозирался и только проследив взгляд спутника, сумел меня узнать. Мне стало обидно.

— Нара, что ты с собой сделала? — воскликнул мой человек. Мне стало еще обидней, но потом я встряхнулась. Если ему не нравится, как я выгляжу, тем лучше! Для нас обоих.

— Переоделась, — буркнула я. — Так удобнее. Куда вы ходили?

Я подозрительно принюхалась. Нет, пивом от них не пахнет. Кольд подтолкнул Тиана. Тот выпустил повод, порылся за пазухой, что-то достал.

— Подарок покупал тебе. Вот.

Я покраснела. Мне? Подарок? Но…

— Ой, зачем же, Тиан… — начала было я. — И вовсе не нужно…

И тут увидела, что он протягивал на руке. Ворон. Вырезанный из красного камня. Ворон. На руке моего человека красовалась смутно знакомая печатка, а запястье — рукав немного оттянулся назад, и я увидела, — охватывал знакомый браслет. Тяжелый, чеканный, серебряный.

Не понимая, что я делаю, я повалилась на колени, руки сами стянули с головы платок, рванули волосы. Я закричала. Громко, как умеют только баньши. Это вещи моего Рода. Они вернулись. Нашли своего владельца. Все возвращается. Замыкается круг. Меня обуяли ужас и горе. О том, что было и о том, что будет. Прежний владелец этих вещей умер у меня на глазах.

Чьи-то руки подхватили меня, подняли на ноги. Я позволила, не сразу заметив, что это Кольд. Да какая разница?

— Пойдем отсюда, — негромко, но властно произнес он. — Нечего внимание привлекать. Пойдем.

— Он умер, — прошептала я, не заботясь о том, как меня поймут и поймут ли вообще. Меня куда-то вели, но я ничего не видела перед собой из-за слез. — Он умер, понимаешь? Он был негодяй, скряга и ничтожество, он затравил свою сестру, погубил ее жизнь, она умерла старой девой — одинокой, несчастной — и до последнего вздоха думала только о брате. Он умер. Так недавно умер. Если бы меня послушались — тогда, давно — если бы сделали так, как я сказала, он умер бы еще в детстве и у нее был бы другой брат. И ничего этого не было. Он умер, а вещи остались. Догнали меня. Проклятье, проклятье, проклятье!

— Успокойся, красавица. Умер и умер, чего же теперь сокрушаться? Все умирают, а прежний владелец дожид до старости, как нам говорили. Не плачь, тебе не идет.

— Он умер, — повторила я. Нас догнал Тиан — ошеломленный, растерянный.

— Кто умер? — требовательно спросил он.

— Тарк…

— Какой еще Тарк? — нахмурился мой человек.

— Тарк. Последний из Рода… как я думала. Он умер… в тот день, когда я тебя встретила.

— Откуда ты знаешь? — напрягся Тиан. Вот ведь… он меня в чем-то подозревает — в чем?! — или просто чует недоговоренность.

— Я… я жила в его доме. — Не вру. Эта правда ничего не изменит. — Жила… долго жила. А потом он умер.

— Ты его родственница? — с сомнением произнес Тиан. — Почему же тогда тебе наследство не осталось?

Я помотала головой. С него станется пойти сейчас требовать возвращения имущества «законной владелице».

— Не полагалось мне ничего, Тиан. Да и не видел меня никто… Не спрашивай! — резко заканчиваю я, понимая, что едва не проговорилась. Я Старшая, я чужая здесь… ох. Встряхиваю головой и только сейчас обнаруживаю, что Кольд все это время меня поддерживал, бережно обнимая за талию. То есть я и раньше это чувствовала, но сначала благодарно приняла неожиданную помощь, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. Сейчас спохватилась. Тиан от всех попыток обняться, прижаться или хотя бы прикоснуться всю дорогу шарахался, как все тот же ангел Единого от искушения. У людей, судя по всему, прикосновения не приняты или означают что-то особое. И я даже знаю — что. Хаос, как трудно переносить все знания о людях на саму себя и поступать в соответствии с их обычаями! Я отстранилась — вежливо, стараясь не обидеть. Хорошо, что наемник не воспринял всерьез мое бессвязное лепетание.