Диктор. Слушайте передачу «Сейлемский кошмар».

Бьют медные тарелки. Фоновая музыка из сюиты «Остров пингвинов».

Сегодня мы передаем для вас мрачную историю о Нэнси Хэйл, жене священника из Новой Англии, и о бедствии, которое она принесла в новую жизнь. Повествование наше начинается с одного воскресного вечера в 1692 году, когда благочестивые сейлемцы шли домой от вечерни…

Музыка замирает. Звуковым наплывом – звон колокола, пение церковного хора и орган.

Уордуэлл (приближаясь). А, добрый вечер, миссис Хэйл. Весьма глубокую проповедь прочитал нам сегодня ваш преподобный супруг.

Миссис Хэйл (ледяным тоном). Здравствуйте, мистер Уордуэлл. Рада от вас это слышать.

Уордуэлл. Право же, нам, жалким грешникам, надлежит чаще слушать проповеди в этом роде. Словесное увещевание полезно нашим бессмертным душам.

Миссис Хэйл. Аминь, мистер Уордуэлл. А теперь, надеюсь, вы меня извините. Я тороплюсь к мужу.

Уордуэлл (нерешительно). Миссис Хэйл… Позволено будет спросить…

Миссис Хэйл. Да, сэр?

Уордуэлл. Да нет, ничего. Быть может, это всего лишь плод моего воображения, и все же… Во всяком случае, жена моя сегодня об этом упоминала. Миссис Хэйл, мы вас чем-нибудь обидели?

Миссис Хэйл. Обидели? Да что вы…

Уордуэлл. Прошу вас не щадить моих чувств в ущерб вашей совести, сударыня. В воскресный день ложь даже во спасение – грех.

Миссис Хэйл. Почему вы об этом спрашиваете, мистер Уордуэлл?

Уордуэлл. Последнее время мы с женой усмотрели, ну, скажем, некоторое охлаждение к нам с вашей стороны.

Миссис Хэйл (саркастически). Быть может, мистер Уордуэлл, это – опасение, рожденное нечистой совестью.

Уордуэлл. Миссис Хэйл! Боюсь, что не понимаю вас.

Миссис Хэйл. Ну хорошо. Ежели хотите знать правду, то слушайте. У меня есть веские основания считать, что вы с вашей женой повинны в пустых сплетнях, которые ныне гуляют по Сейлему.

Уордуэлл. В сплетнях, сударыня? В сплетнях?

Миссис Хэйл (зло). Готова поклясться, что этого следовало ожидать. Не было ни одной жены священника, о которой не сплетничали бы. Мистер Уордуэлл, скажите, что дурного я когда-нибудь сделала вам или вашей жене? За что подобные преследования?

Уордуэлл (ошеломлен). Миссис Хэйл, я, право, не знаю, что и говорить. Вы… вы меня изумляете.

Миссис Хэйл. Право? Тогда позволю себе напомнить, что вы сами просили меня говорить прямо.

Уордуэлл. Прошу поверить мне, что если даже против вас в нашем городе что-нибудь и говорили, то ни я, ни жена моя ничего об этом не ведали. Боюсь, что и вас подводит воображение.

Миссис Хэйл (тихо, сквозь зубы). Мистер Уордуэлл, вы лжец!

Уордуэлл. Сударыня.

Миссис Хэйл. И потрудитесь запомнить, что я не расположена ни забывать, ни прощать содеянного вами.

Уордуэлл. Миссис Хэйл…

Приближающиеся шаги по гравию.

Миссис Хэйл (приветливо). Ах, мистер Коттон Мэйтер!

Мэйтер (приближаясь). Вот приятная встреча, миссис Хэйл. Ах… (Холодно.) Вечер добрый, Уордуэлл.

Уордуэлл. Ваш слуга, ваше преподобие. Вы извините меня? Я как раз прощался.

Мэйтер. Разумеется. Пожалуйста, идите, мы вас не держим.

Уордуэлл. Миссис Хэйл, прошу принять мои добрые пожелания… и мои сожаления. Покойной ночи.

Миссис Хэйл. И вам тоже.

Уордуэлл (удаляясь). И вам покойной ночи, ваше преподобие.

Удаляющиеся шаги.

Мэйтер. Вот неприветливый малый. Надеюсь, я не помешал.

Миссис Хэйл. Прошу вас, ваше преподобие, не надобно извинений. Уверяю вас, что вы прервали наш разговор как раз вовремя. Беседа моя с мистером Уордуэллом была отнюдь не из приятных.

Мэйтер. Я разминулся с вашим супругом в церкви. Церковный староста сказал, что он направился домой в обществе сэра Вильяма Фиппса.

Миссис Хэйл. Ну разумеется! Как глупо, что я запамятовала. Сэр Вильям говорил, что, быть может, сегодня у нас отужинает. Не почтите ли нас своим присутствием и вы, ваше преподобие?

Мэйтер. С величайшим удовольствием. Пойдемте?

Слышатся шаги во время диалога. Хор и орган умолкают.

Миссис Хэйл. И что вас привело в Сейлем, ваше преподобие? Я полагала, что обязанности ваши не позволят вам покинуть вашу бостонскую паству в воскресенье.

Мэйтер. Службу сегодня правит мой отец, а в помощь ему есть новый викарий. Он согласился, что дела в Сейлеме требуют моего присутствия.

Миссис Хэйл. В самом деле? Вы очень серьезно говорите, сэр. Что-нибудь неладно?

Мэйтер (благочестиво). Надеюсь, что нет, миссис Хэйл, от всей души надеюсь. Но налицо дурные признаки. Сейлему грозят тяжелые дни.

Миссис Хэйл. Но почему, ваше преподобие? Французы угрожают? Или это индейцы…

Мэйтер. Ах, сударыня, дай-то бог, чтобы это были только индейцы. Дай-то бог! Но они опасны только для тела. Бедствие, о коем я говорю, – мерзостная тень, что падает на души человеческие.

Миссис Хэйл (в ужасе). Господи, оборони!

Мэйтер. Аминь. Дошло до меня на прошлой неделе, что невольница из Вест-Индии, именуемая Титубой, была взята под стражу по обвинению в колдовстве. Донесли на нее малые дети, и говорят, будто она наслала на них порчу, так что они пали на землю, извергая изо ртов пену и кровь.

Миссис Хэйл. Колдунья!

Мэйтер. Тише! Нас могут услышать. Прошу вас, говорите потише.

Миссис Хэйл. В Сейлеме! Ах, какой ужас! И как же я ничего об этом не знала?

Мэйтер. Донесли дочери преподобного Пэриса. Он убоялся распространять эту историю во избежание паники. Когда единожды общину постигнет подобное, то души могут заразиться, как проказой. Истинно сказано в писании, что зло расширяется подобно укоренившемуся многоветвистому дереву.

Миссис Xэйл. Но… но вы уверены, что здесь нет никакой ошибки?

Mэйтер. Невольница созналась. Никакого сомнения быть не может. Возникло зло, и один господь ведает, где оно прекратится…

Голоса начинают стихать.

Да, миссис Хэйл… Дай боже, чтобы я не опоздал, ибо собираются грозовые тучи, и над Сейлемом нависла тень…

Музыкальная тема – из Седьмой симфонии Бетховена.

Хэйл. Это превосходные вести, сэр Вильям! Надеюсь, что мне принадлежит честь поздравить вас первым.

Фиппс. Да, ваше преподобие. Сегодня утром из Саутхэмптона прибыла бригантина «Картон» и доставила назначение, подписанное его величеством. Я заступаю на пост губернатора через неделю, во вторник.

Хэйл (трезво). Да, пост важный, – но какая ответственность! Я отслужу особый молебен, и мы помолимся, дабы всевышний наставлял вас.

Фиппс. Я в этом нуждаюсь, ваше преподобие. Сейчас воистину тяжелые времена. Куда ни посмотрю – всюду вижу в глазах людей страх – страх более сильный, нежели когда-либо ранее.

Хэйл (наставительно). «Совершенная любовь изгоняет страх». Увы, все они маловеры. Чрезмерно о земном помышляют.

Фиппс. К сожалению, такова природа человеческая, ваше преподобие. Поэтому и потребны служители господа, подобные вам, дабы напоминали нам о слабости нашей.

Хэйл. Господь несомненно их покарает. Ужасен будет гнев его, они в него не веруют.

Фиппс. Но примите во внимание, сударь, сколь велика опасность. Страх заложен в самой природе человеческой, иначе господь бог не допустил бы его. Боятся французов, индейцев, неурожая. Всего боятся, и каждый смотрит на соседа своего искоса. Да, положение ненормальное, и хорошего ждать не приходится.

Хэйл. Я рад, что вас назначили именно теперь, сэр Вильям. Нам нужна твердая рука.

Фиппс. Твердая рука – это еще недостаточно. По-настоящему им надлежит страшиться именно своего страха. И поэтому им нужна еще ясная голова – а я готов поклясться, что ясных голов у нас в Массачусетсе не много сыщется.

Слышно, как вдалеке открывается дверь.