– Джек! – Восклицание Кена было и раздраженным и радостным. Быстро подойдя к брату, он стал энергично трясти его руку, тем самым невольно дав Саманте время прийти в себя.

Ему, конечно, тоже не понравилась неожиданность, с которой появился Джек, но он не мог и представить, как она травмировала Саманту.

Та знала, что будет потрясена, но все равно была не готова к эмоциям, которые захлестнули ее при виде этих до боли знакомых черт.

Джек почти не изменился, хотя, пожалуй, немного похудел, а черты лица стали резче. Но что изменилось очень сильно – это его взгляд. Голубые глаза были похожи на обжигающие колючие льдинки.

Он смотрел на Саманту откровенно оценивающим взглядом, и тут она поняла, что он ее не узнал.

Сделав это открытие, Саманта никак не могла понять, что она чувствует. С одной стороны – боль.

Конечно, пять лет не прошли бесследно. Она изменилась и теперь мало чем напоминала уверенную в себе и амбициозную бизнес-леди.

Саманта отрастила волосы и, пытаясь как-то скрасить серость будней, перекрасилась в блондинку. Ее немного угловатые формы после родов округлились… Но все равно эти изменения не причина, чтобы не узнать ее всего через пять лет! Ведь Джек, слава Богу, не ослеп!

Происходящему Саманта могла дать только одно объяснение: она никогда ничего для него не значила. Но ведь это не открытие… А отчего же тогда так больно?

С другой стороны, Саманта вздохнула с облегчением. Выяснение отношений на некоторое время откладывается. А может, и вообще отменяется. Тем лучше…

Джек продолжал изучать Саманту пристальным оценивающим взглядом, и по его холодно-восхищенным глазам она ясно видела, что он действительно ее не узнал.

Джек смотрел на нее так, как смотрит мужчина на будущую жену своего брата.

Саманта опустила глаза на его длинные ноги, поставленные на подножку кресла и завернутые в шерстяной плед.

Боже мой! Что творится с нашими судьбами!

На память пришел вечер их близости. Тогда оба были переполнены надеждами и уверенностью в своих силах. Все должно было быть иначе…

– Давай я тебя наконец представлю, – сказал Кен, неодобрительно покачивая головой по поводу необычной манеры Джека приветствовать гостей. – Брат, как ты уже догадался, это Саманта. Саманта, позволь тебе представить Джека.

– Здравствуйте, – произнес он, протягивая ей руку. – Простите, что не встаю. Для меня это не так легко, как прежде.

– Здравствуйте! – Саманта с трудом произнесла приветствие и быстро выдернула руку из его твердой холодной ладони. Ее собственная ладонь была горячей и влажной. Даже от этого короткого прикосновения к Джеку она ощутила слабость в коленях и неуверенность.

– Вот эта очаровательная девушка будет твоей невесткой, – вмешался Кен, по-хозяйски положив руку ей на плечо. – Одобряешь?

– Весьма, – наконец ответил Джек.

Неожиданно подошла миссис Моррисон и взялась за его кресло.

– Я пришла сказать, что ланч будет через час. Барбара уже готовит что-то необычное.

– Барбара служит у нас в доме кухаркой, – пояснил Кен.

Миссис Моррисон попыталась сдвинуть кресло с места, но Джек нетерпеливо разжал ее пальцы. Впервые он выказал раздражение, и Саманта перехватила сочувственный взгляд, который Кен бросил матери.

Поход в сауну было решено отложить до вечера, но в ванной Кен застрял надолго.

Когда они с Самантой спустились в гостиную, миссис Моррисон и Джек уже находились там.

– Добро пожаловать, Саманта, Кен, – проговорил хозяин дома холодным тоном. – Я уж подумал, что вы нашли более приятное для себя занятие, чем обед в обществе калеки и…

– Джек! – Предостерегающие возгласы Кена и миссис Моррисон прозвучали одновременно. Но, не обращая на них внимания, Джек продолжал:

– Как вам нравится мой дом, Саманта? Не находите, что это слишком большая роскошь для такого калеки, как я? – Он замолчал, глядя на нее в ожидании ответа.

В конце концов, он ведь задал вполне естественный вопрос, хотя, возможно, и слишком прямолинейный. Кен же предупреждал ее о склонности брата к сарказму…

– Думаю, вы сами не считаете себя калекой, мистер Райдмен. А я тем более не считаю, – осторожно ответила она. – И человек, который всегда любил красивые дома, не должен лишать себя такого удовольствия только потому, что не может самостоятельно передвигаться.

– Вы знаете, что я люблю красивые дома? – удивился Джек. – С чего вы взяли?

Саманта покраснела.

– Я имела в виду, что все любят красивые дома, и… я не вижу причины, почему вы не можете позволить себе жить так, как того желаете и как позволяют ваши средства, – с трудом выкрутилась она.

Джек подъехал к столу и занялся шампанским. Он легко раскупорил бутылку.

– Надеюсь, никто не откажется от этого великолепного напитка, – сказал он и передал бутылку брату. Разлить шампанское по бокалам было бы для него сложно. – Я думаю, тост готов, а? – Но все молчали. Тогда Джек взял инициативу в свой руки.

– За добрые времена, да? Для всех нас! Но особенно для Кена и Саманты! Ваше здоровье!

Дрожащими губами Саманта сделала глоток изысканного напитка.

Все не так, печально подумала она. Ей все представлялось совсем по-другому. Однако ей не на что жаловаться: Джек по-прежнему ее не узнавал, а Кен был очень заботлив и внимателен.

И все же, несмотря на это, Саманту одолевала тревога.

Началась общая беседа, в которой Саманта почти не участвовала. Кен расспрашивал Джека о его последней вылазке к побережью, где он снимал тюленей, а Джек, в свою очередь, интересовался, удалось ли брату устроиться на должность, которую ему обещали.

У Кена было экономическое образование. Раньше он работал в одной аудиторской фирме, но теперь пробовал себя в гостиничном бизнесе.

Казалось, что братья неплохо ладят.

Саманте было и больно и радостно это видеть. Больно потому, что она вспомнила весельчаков Рича и Боба – сыновей Райдменов. От них Джек отказался…

Молодые люди продолжали беседовать, а миссис Моррисон предложила Саманте показать ту часть дома, которую она еще не видела. Хотя оставаться наедине с этой неприятной женщиной Саманте совсем не хотелось, подходящего предлога для отказа у нее не нашлось.

Кен услышал, о чем говорит мать, и с энтузиазмом добавил:

– А потом приготовься, мы пойдем в бассейн. Так что не теряй времени и надевай купальник. Представим, что мы на Гавайях… – Он рассмеялся собственной шутке.

Саманте удалось выдавить из себя легкую улыбку.

Она встала и пошла за Элизабет Моррисон, которая направилась к какой-то двери. Только когда та ее открыла, Саманта поняла, что это лифт.

– Покойный Джим словно предвидел, что в доме будет жить инвалид. Сам-то он им не пользовался никогда. Пока мог ходить – пользовался лестницей, а когда совсем обессилел, предпочел просто не выходить из своей спальни.

Саманта обернулась, чтобы быть уверенной, что Джек не слышал слов матери.

Элизабет закрыла дверцу лифта и последовала к другой двери. Они оказались в просторном коридоре. Саманта заметила, что все пороги в доме стесаны. Чтобы Джек мог легко проезжать на своем кресле, поняла она.

Интересно, кто присматривает за Джеком? – размышляла Саманта, пока они шли по коридору. Ведь кто-то должен помогать ему мыться и одеваться, а пока она видела здесь только кухарку и ее внучку, работавшую в доме горничной.

– Комнаты Джека, естественно, на первом этаже, – пояснила миссис Моррисон, когда они вошли в круглый холл с великолепным бассейном.

– Здесь очень красиво, – произнесла Саманта.

Немного поколебавшись, миссис Моррисон повела ее дальше, показав сауну.

– Кен просто обожает ее, особенно любит париться после хорошей прогулки на лыжах или скутере. – Она сделала небольшую паузу. – Ладно… А теперь я провожу вас до вашей комнаты.

Отсюда есть два пути. Один вы знаете, а я поведу вас другим.

На пороге своей комнаты, Саманта повернулась к миссис Моррисон и сказала:

– Прямо не знаю, что и сказать. Просто потрясающе! Большое спасибо.