Как можно сравнивать людей по силе - если эта сила абсолютно разная?

И еще.

Необходимо помнить, что состояние силы - это не некая устоявшаяся константа, а динамический процесс. Сегодня я слаб, а завтра буду силен. Благодаря регулярным тренировкам. Сам же Козлов научился петь, танцевать и печатать, хотя не умел этого.

А сильный, кстати, легко может стать слабым. Если попадет в ситуацию, где его сила будет бесполезной.

Например, когда хорошего исполнителя, за успехи в работе, повышают в должности и он становится начальником. И тут ему придется применять не исполнительские качества, а организаторские. И, как это часто бывает у нас в России, вместо хорошего исполнителя мы получаем отвратительного организатора.

Я лично знаю много хороших психологов, которые не могут работать преподавателями, и знаю много прекрасных преподавателей, которые не смогут работать практическими психологами.

А это им и не надо. У каждого из них своя, несравнимая с другими сила, свой путь, свои цели и свои задачи.

Как же их можно сравнивать?

Размышления на тему силы и слабости, на тему оправданности жизни Сильного и Слабого далеко не новы. Как бы он не старался.

Например, Древняя Спарта.

Козлов, наверняка знает, что спартанцы сбрасывали в пропасть хилых младенцев. Все одно бесполезные.

И теперь, кого из спартанцев, оставивших великие произведения искусства или науки вы знаете?

Давайте пробежимся по списку психологов, оставивших след в науке. Интересно, кто бы из них не смог пройти "Подводную лодку"? Кого бы спартанцы сбросили бы в пропасть?

Уильям Джеймс - три года депрессии, обусловленной обостренным ощущением собственной никчемности.

Зигмунд Фрейд - В молодости страдал некоторое время от наркотической зависимости, так как на себе ставил опыты по изучению анестезирующего действия кокаина. Тайно любил сестру своей жены, но, тем не менее, оставался верным семье. Выкуривал по 20 сигар в день, из-за чего "заработал" рак лица, умер в результате эвтаназии. Лечащий врач сделал ему два укола с цианидом по просьбе самого Фрейда.

Альфред Адлер - в детстве переболел рахитом, до четырех лет не умел ходить.

Вильгельм Райх - умер от сердечного приступа в тюрьме штата Пенсильвания (США), в тюрьме оказался по причине отказа от своей научной деятельности.

Отто Ранк - необщительный одиночка, страдавший всю жизнь от депрессии. Частенько задумывался о суициде.

Сабина Шпильрейн - расстреляна в июле 1942 года под Ростовом "борцами за чистоту высшей расы".

Лев Семенович Выготский - умер от туберкулеза в 38 лет. Болезнь была осложнена материальными и жилищными невзгодами.

Алексей Николаевич Леонтьев - его неоднократно увольняли из-за того, что он не менял своих научных взглядов.

Сергей Леонидович Рубинштейн - отказался эвакуироваться из блокадного Ленинграда, так как не смог бросить в голодном городе свой коллектив.

Даниил Борисович Эльконин - 2 июля 1941 года вступил в народное ополчение, закончил войну в звании майора.

Ганс Юрген Айзенк - чистокровный немец, тем не менее, эмигрировал из Германии в 1934 году, так как отказался вступать в национал-социалистическую партию. Это условие было поставлено перед ним руководством университета, куда он хотел поступать. Между потерей Родины и предательством своих идеалов, выбрал первое.

Ролло Мей - так ненавидел свою мать, что даже спустя многие годы в своих воспоминаниях постоянно награждал мать весьма неприличными словами. Считал, что поведение матери повлияло на его неудачную личную жизнь. Оба его брака распались.

Абрахам Маслоу - страдал огромнейшим комплексом неполноценности, из-за своей внешности - невысокий рост, щуплое телосложение, огромный нос - избегал ездить в метро. А если приходилось - долго дожидался пустого вагона, где мог бы никому не попадаться на глаза.

Виктор Франкл - отказался эмигрировать из Германии, так как не захотел оставить свою семью и родных. В результате в 1942 году попал в концентрационный лагерь в Освенциме.

Сирил Берт - сильная близорукость и плоскостопие, из-за очень слабого вестибулярного аппарата никогда не танцевал, не ездил на велосипеде, панически боялся высоты. К тому же отличался психосоматической лабильностью - на любую жизненную трудность реагировал усиленным сердцебиением, потливостью и другими вегетативными симптомами.

Милтон Эриксон. Впрочем, о нем подробнее.

Он страдал почти полной цветовой слепотой и имел тяжелые нарушения слуха. Он был настолько лишен музыкального слуха, что воспринимал пение как крик. К этим сенсорным проблемам нужно добавить еще дислексию, приводившую к путанице в понятиях и нарушениям речи. В возрасте 17 лет он заболел полиомиелитом, после которого он остался частично парализованным. Сенсорные нарушения состояли в том, что он не чувствовал своих ног. Ему предрекали, что он останется на всю жизнь прикованным к постели, но после 10 лет постоянных занятий он восстановил способность ходить, хотя хромота осталась. В возрасте 52 лет он перенес повторный приступ полиомиелита, приковавший его к инвалидной коляске, он с трудом шевелил пальцами, речь тоже была затруднена. Кроме того, болезнь поразила легкие, и до конца своих дней, еще 28 лет, до 28 марта 1980 года, он мучался от постоянной боли.

О ком эти строки?

О Милтоне Эриксоне, одном из величайших психотерапевтов Америки, о зачинателе "эриксонианского гипноза" и прародителе НЛП.

Всего один пример из его работы:

Джордж в течение 5 лет находился на лечении в психиатрической больнице. Ему было около 25 лет, личность его была неизвестна. В течение этих пяти лет единственными словами, который он произносил, были: "Меня зовут Джордж", "Доброе утро" и "Спокойной ночи". Помимо этого он проговаривал только набор слов, никому совершенно непонятный.

Первые три года он сидел на скамейке напротив двери больничной палаты, нетерпеливо подпрыгивал и, если кто-нибудь входил в палату сразу же извергал на него неразбериху. В противном случае он просто спокойно сидел и бубнил бессмысленный набор слов самому себе.

Несчетные терпеливые усилия психиатров, психологов, сиделок, работников социальной службы, другого персонала, даже других пациентов добиться от него какого-то вразуметельного высказывания были напрасны. Речь Джорджа состояла исключительно из бессмысленного набора слов. Эриксон стал работать в госпитале на шестом году пребывания Джорджа в больнице. Он разработал план лечения Джорджа. Эриксон велел секретарю стенографировать произносимые Джорджем тексты. После длительного изучения стенограмм Эриксон составил свой набор слов, позаимствовав у Джорджа его интонации. Затем Эриксон стал приходить в палату, увеличивая время своего пребывания там, пока оно не достигло часа, при этом он не произносил ни слова. В следующий свой визит Эриксон представился вслух, обращаясь в пустое пространство. На следующий день он обратился к Джорджу. Джордж ответил тревожным словоизвержением, не имеющим смысла, на что ответ Эриксон спокойно проговорил свой текст, также лишенный содержательности. Джордж выглядел озадаченным, снова начал было высказываться, а Эриксон и на это ответил тирадой, состоящей из изготовленного заранее набора слов. Это продолжалось примерно шесть раз, а затем Эриксон ушел заниматься другими делами.

На следующее утро пациент и врач обменялись адекватными приветствиями, назвав друг друга по имени. Затем Джордж произнес длинный монолог, пользуясь своим набором слов, в ответ на что Эриксон вежливо отвечал таким же образом. Затем последовал обмен короткими и длинными восклицаниями из бессвязных слов, пока Джордж не замолчал, тогда автор отправился выполнять другие свои обязанности. На другой день Джордж в течение четырех часов без остановки издавал бессмысленные восклицания. Эриксон сидел рядом с ним, отвечая в той же манере, пропустив время ланча. Джордж продолжал говорить еще в течение 2 часов, на что Эриксон ответил двухчасовым монологом. Все это время Джордж смотрел на часы.