Скотт О'Делл родился 23 мая 1898 года в Лос-Анджелесе, прожил долгую жизнь и умер в 1989 году. Он воевал в Первую мировую войну, оказался в армии и во Вторую. Работал в Голливуде. Был газетчиком, редактором литературных отделов в различных журналах. Долгие годы писал только для взрослых. Когда же в конце 1950-х годов принялся за «Остров Голубых Дельфинов», понятия не имел, что пишет детскую книгу. Для того, чтобы у него открылись глаза на собственное сочинение, ему понадобился друг, детская писательница. После успеха первой книги для детей он написал еще 25 произведений для юного читателя. Многие из них посвящены американским индейцам и истории Калифорнии и Мексики.

Героиня, в сущности единственная, «Острова Голубых Дельфинов» – девочка, оставшаяся одна из всего племени на небольшом островке у калифорнийского побережья. Как и ее литературный прототип Робинзон, Карана сумела наладить жизнь в одиночестве, обеспечить себя едой и надежным убежищем, не пропасть во время землетрясения, пережить нападение бродячих собак, справиться с охотой на гигантского спрута. Каждый день приносит ей что-то новое, новые трудности, но и новые победы. В основе книги лежит невымышленная история индейской женщины, упоминание о которой Скотт О'Делл нашел в старинных архивах калифорнийских миссий.

Центральной темой книги становятся отношения героини с животными. Ей тяжело даже думать о том, что охотники-алеуты забивают всех морских выдр. Оставшись одна, она постепенно находит друзей среди животных и птиц, населяющих остров, дает им имена. Одна из птиц получает имя, которым девочке хотелось бы называться самой. Конечно, она охотится, но только для пропитания и насущных нужд, а не для забавы или из спортивного азарта. В один прекрасный день она вообще перестает убивать зверей и птиц – нельзя же убивать друзей, настоящих или будущих. Для Караны «звери и птицы – те же люди, только со своим языком и своей манерой поведения. Без них жизнь на белом свете была бы очень тоскливой».

Это восприятие тварей Божьих как равных себе, единение с природой, или, говоря языком современности, экологическое сознание – наиболее привлекательная черта этой книги. Удивительно, сколько различных видов животных, птиц и растений в ней описано! Чувствуешь себя почти в Раю, где «нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Книга Бытия, глава 2, стих 20).

Выполняя тяжелую работу, строя безопасное жилище, изготовляя оружие и разнообразные орудия, Карана ведет совершенно мальчишескую, мужскую жизнь. Однако девушка всегда остается девушкой, и долгими вечерами она шьет себе юбку из бакланьих шкурок, выделывает украшения из перьев и камушков, а потом прогуливается вдоль моря со своим единственным настоящим другом – псом Ронту, заменяющим ей Пятницу.

И лишь однажды удается ей показаться в полной красе человеческому существу, которое по всему должно было бы стать ей врагом. Но нет – две девушки из враждующих племен способны найти общий, в основном жестами, язык. А все потому, что им нравится одно и то же – украшения из черных камушков и юбки из бакланьих шкурок. Благодаря такому простому открытию становится понятно – враждовать незачем. Куда приятней посмеяться вместе – и каким же безмолвным кажется остров, когда рядом больше не слышно смеха новой подруги!

Поэтический язык книги, описания красоты окружающей природы просто завораживают. Танец голубых дельфинов в воде и стремительный полет чаек, звездное небо и могучие ветры – все эти стихии в полноте представлены в книге. А еще в ней есть мужество и отвага, сообразительность и решимость, которые и помогают Каране выжить. Но не менее важно и другое, например, способность жалеть – раненую собаку, подбитую охотниками морскую выдру. И что уж говорить о терпении и способности не отчаиваться – этих качеств Каране не занимать.

Не удивительно, что «Остров Голубых Дельфинов» получил в 1961 году самую почетную американскую награду, присуждаемую детским книгам, – медаль Ньюбери, а сам автор в 1972 году удостоился высшей международной награды в детской литературе – Золотой медали Ханса Кристиана Андерсена. Книга эта по-прежнему популярна в Соединенных Штатах, часто включается в программу внеклассного чтения. Надеюсь, она придется по душе тем, для кого природа – настоящий друг, а звери и птицы –такие же твари Божьи, как и мы сами.

Ольга Бухина

Мне хорошо помнится тот день, когда к нашему острову подошёл алеутский[0] корабль. Сначала он напоминал плывущую по морю ракушку. Потом немного подрос и превратился в чайку со сложенными крыльями. И, наконец, когда его высветили лучи восходящего солнца, он сделался тем, чем и был на самом деле: красным кораблём с двумя красными парусами.

Мы с братом были в это время у Коралловой бухты, небольшого залива, к которому спускался извилистый каньон – глубокая долина с крутыми склонами. Весной в долине появляется уйма корешков, и мы пришли накопать их.

Мой брат Реймо был ещё маленький, ровно вполовину младше меня, а мне к тому времени исполнилось двенадцать. Для человека, повидавшего столько зим и вёсен, Реймо был невелик ростом, зато жизнерадостен, как сверчок. Впрочем, он и неразумен был, как сверчок, особенно когда разволнуется. Поэтому я даже не заикнулась ни про ракушку, ни про чайку со сложенными крыльями. Я ведь не хотела, чтоб он сорвался с места и убежал: пускай лучше поможет мне насобирать корней.

Я продолжала копаться под кустами заострённой палкой, ни слова не говоря о том, что происходит на море. Даже когда точно разглядела в чайке корабль с двумя красными парусами.

Но от взгляда Реймо мало что могло скрыться. Глаза у него были огромные и чёрные, как у ящерицы, и иногда в них, тоже как у ящерицы, появлялось сонное выражение. В такие минуты взгляд брата был зорче всего. Теперь глаза у него были полузакрыты, и он особенно напоминал ящерицу, которая застыла на скале и вот-вот высунет длинный язык, чтобы схватить муху.

– Море сегодня гладкое-прегладкое, – заметил Реймо. – По-моему, это плоский камень без единой царапины.

Брату почему-то нравилось давать вещам другие имена.

– Море вовсе не камень без царапин, – сказала я, – а просто вода без волн.

– Для меня оно синий камень, – не унимался Реймо. – И на самом его краю примостилось маленькое облачко.

– Облаков на камнях не бывает. Ни на синих, ни на чёрных, ни на серо-буро-малиновых.

– А это облачко есть.

– Облака не садятся в море, – продолжала я. – Там плавают дельфины, плавают чайки, бакланы, выдры или, если уж на то пошло, киты… только не облака.

– Тогда, может, это кит.

Переминаясь с ноги на ногу, Реймо следил за приближающимся судном; он не знал, что это такое, потому что никогда в жизни не видел кораблей. Я тоже никогда не видала кораблей, но знала, как они выглядят, из рассказов старших.

– Ты вон на море глазеешь, а я копаю, – поддела я брата. – Значит, корни буду есть я, а тебе ничего не достанется.

Реймо опять задолбил палкой по земле, однако исподволь поглядывал на корабль.

Судно подходило всё ближе и ближе, прорывая рассветную дымку своими красными парусами.

– Ты когда-нибудь видала красного кита? – спросил брат.

– Да, – отвечала я, хотя это была неправда.